История государства Российского. Том II - Карамзин Николай Михайлович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/43
• Следующая

Сей внук Мономахов принадлежал к числу тех редких Государей, которые в своем блестящем верховном сане находят более тягости, нежели удовольствия. Он не искал Великого Княжения и, дважды возведенный на престол оного, искренно желал отказаться от власти. Любя Печерского Игумена, Поликарпа, Ростислав имел обыкновение всякую субботу и воскресенье Великого Поста обедать во дворце с сим благочестивым мужем и с двенадцатью братьями Феодосиевой обители; беседовал о добродетелях Христианских и часто говорил им о намерении удалиться от суетного мира, чтобы краткую, мимотекущую жизнь посвятить Небу в безмолвии монастырском, особенно после кончины Святослава Ольговича; но разумный Игумен всегда ответствовал: «Князь! Небо требует от тебя иных подвигов; делай правду и блюди землю Русскую». Нет сомнения, что Государь истинно набожный скорее иного может быть отцем народа, если одарен свыше умом и твердостию. Ростислав не отличался великими свойствами отца и деда; но любил мир, тишину отечества, справедливость и боялся запятнать себя кровию Россиян.

Сей Великий Князь был другом Императора Мануила и помогал ему, как Государю единоверному, против Короля Венгерского, Стефана III. Мануил тогда же заключил союз и с Галицким Князем, Ярославом. Узнав о намерении последнего выдать дочь свою за Стефана, Император писал к нему, что сей Король есть изверг вероломства, и что супруга такого человека без сомнения будет несчастлива. Письмо имело действие, и хотя Ярослав, уже отправив невесту в Венгрию, не мог отменить брака, однако ж взял сторону греков. Стефан — кажется, досадуя на тестя — развелся с молодою супругою и женился на дочери Австрийского Герцога. — Несмотря на союз с Императором, Галицкий Князь дружески принял врага Мануилова, Андроника Комнина, сына Исаакиева, бежавшего из темницы Константинопольской, и дал ему в Удел несколько городов. Андроник, как пишут Византийские Историки, всегда ездил на охоту с Ярославом, присутствовал в его Совете Государственном, жил во дворце, обедал за столом Княжеским и собирал для себя войско. Изъявив неудовольствие Ярославу, Мануил прислал наконец в Галич двух Митрополитов, которые уговорили Андроника возвратиться в Царьград: Епископ Галицкий, Козьма, и бояре Ярославовы с честию проводили его за границу. — Сей изгнанник чрез несколько лет достиг сана Императорского: будучи признательным другом Россиян, он подражал им во нравах: любил звериную ловлю, бегание взапуски и, низверженный с престола, хотел вторично ехать в наше отечество; но был пойман и замучен в Константинополе.

Ростислав в 1160 году призвал из Греции нового Митрополита, Феодора, умершего чрез три года. Великий Князь, отдавая наконец справедливость достоинствам изгнанного Святителя, Климента, желал возвратить ему сан Архипастыря нашей Церкви и для того послал Вельможу, Юрия Тусемковича, в Грецию; но сей Боярин встретил в Ольше нового Митрополита, Иоанна, поставленного в Константинополе без согласия Великокняжеского. Ростислав был весьма недоволен; однако ж, смягченный дружеским письмом Мануила и дарами, состоявшими в бархатах и тканях драгоценных, принял Греческого Святителя, с условием, чтобы впредь Император и Патриарх не избирали Митрополитов России без воли ее государей. — Исполняя требование честолюбивых Новогородцев, Иоанн позволил их Епископу, именем также Иоанну, мужу добродетельному, называться Архиепископом. Сей Митрополит, умерший незадолго до кончины Великого Князя, славился ученостию и, слыша о желании Папы, Александра III, знать особенные догматы нашей Церкви, писал к нему ласково, оправдывая уставы Восточной. Письмо его, истинное или подложное, напечатано на языке Латинском и достойно Пастыря Христианского. «Не знаю (говорит сочинитель), каким образом произошли ереси в Вере Божественной; не понимаю, как могут Римляне именовать нас лже-Христианами. Мы не следуем такому примеру и считаем их своими братьями, хотя и видим, что они во многом заблуждаются». Предложив учение обеих Церквей и доказав согласие нашего с Апостольским, добрый Митрополит убеждает Папу восстановить древнее единство Веры; кланяется ему от имени всего Духовенства и желает, чтобы любовь братская обитала в сердцах Христиан.

Вероломство Владимира. Изгнание Святослава из Новагорода. Война с Половцами. Речь Мстислава. Клевета Бояр. Ненависть Андрея ко Мстиславу. Взятие и совершенное падение Киева.

Сыновья Ростислава, брат его Владимир, народ Киевский и Черные Клобуки — исполняя известную им последнюю волю умершего Великого Князя — звали на престол Мстислава Волынского. Сей Князь, задержанный какими-то особенными распоряжениями в своем частном Уделе, поручил Киев племяннику, Васильку Ярополковичу, прислал нового Тиуна в Киев и скоро узнал от них, что дядя его, брат Ярослав, Ростиславичи и Князь Дорогобужский Владимир Андреевич, заключив тесный союз, думают самовольно располагать областями: хотят присвоить себе Брест, Торческ и другие города. Мстислав оскорбился; призвал Галичан, Ляхов и выступил к Днепру с сильною ратию. Усердно любив отца, Киевляне любили и сына, знаменитого делами воинскими; народ ожидал Мстислава с нетерпением, встретил с радостию, и Князья смирились. Только Владимир Мстиславич, малодушный и вероломный, дерзнул обороняться в Вышегороде: Великий Князь мог бы наказать мятежника; но, желая тишины, уступил ему Котелницу и чрез несколько дней сведал о новых злых умыслах сего дяди. Владимир хотел оправдаться. Свидание их было в Обители Печерской. «Еще не обсохли уста твои, которыми ты целовал крест в знак искреннего дружества!» — говорил Мстислав, и требовал вторичной присяги от Владимира. Дав оную, бессовестный дядя за тайну объявил Боярам своим, что Берендеи готовы служить ему и свергнуть Мстислава с престола. Вельможи устыдились повиноваться клятвопреступнику. «И так отроки будут моими Боярами!» — сказал он и приехал к Берендеям, подобно ему вероломным: ибо сии варвары, быв действительно с ним в согласии, но видя его оставленного и Князьями и Боярами, пустили в грудь ему две стрелы. Владимир едва мог спастися бегством. Гнушаясь сам собою, отверженный двоюродным братом, Князем Дорогобужским, и боясь справедливой мести племянника, сей несчастный обратился к Андрею Суздальскому, который принял его, но не хотел видеть; обещал ему Удел и велел жить в области Глеба Рязанского. Мать Владимирова оставалась в Киеве: Мстислав сказал ей: «Ты свободна: иди куда хочешь! но могу ли быть с тобою в одном месте, когда сын твой ищет головы моей и смеется над святостию крестных обетов?»

Андрей тогда же принял к себе и другого изгнанника, Святослава Ростиславича. Новогородцы — думая, что смерть отца Святославова разрешила их клятву — в тайных ночных собраниях умыслили изгнать своего Князя. Сведав заговор, Святослав уехал в Великие Луки и велел объявить Новогородцам, что не хочет княжить у них. «А мы не хотим иметь тебя князем», — ответствовали граждане, клялися в том иконою Богоматери и выгнали его из Лук. Святослав бежал в Суздальскую область и, с помощию Андрея обратив в пепел Торжок, грабил окрестности. С другой стороны Князь Смоленский, отмщая за брата, выжег Луки. Бедные жители стремились толпами в Новгород, требуя защиты. Могущественный Андрей, действуя согласно с Романом Смоленским и Всеславом Полоцким, хотел, чтобы Новогородцы смирились пред Святославом. «Вам не будет иного Князя», — говорил он с угрозами. Но упрямый народ презирал оные; убил Посадника и двух иных друзей Святославовых; готовился к обороне и просил сына у Великого Князя Мстислава, обещаясь умереть за него и за вольность. Едва Послы Новогородские могли проехать в Киев: ибо на всех дорогах стерегли их и ловили как злодеев. Между тем в Новогороде начальствовал умный Посадник Якун и заставил Святослава удалиться от Русы: сей Князь, имев сильное войско союзное, не дерзнул вступить в битву, довольный разорением многих селений, и чрез два года умер, хвалимый в летописях за его добродетель, бескорыстие и любовь к дружине.

• Предыдущая
• 42/43
• Следующая