Сильнейшие - Дильдина Светлана - Страница 111

— Ты вносишь смуту больше, чем зачинщики драки. Это не твой дом, чтобы творить все, что угодно.

Кайе встряхнул головой, раздраженно убирая с глаз челку.

— Это мой дом.

— Ты можешь распоряжаться своими, не смей…

Тоненько взвизгнула грис, отшатнулась от узкой черной вспышки. Перед копытами кобылицы образовалась обугленная выбоина длиной в человеческий рост — в камне. Молодой спутник Халлики схватился за чекели, но женщина протянула руку, останавливая его:

— Не стоит.

Развернула грис, еще раз внимательно просмотрела через плечо на юношу — внимательно, по-птичьи клоня голову.

— Поосторожней. — Умчалась.

Когда дед получил письмо от Халлики, Киаль как раз пришла навестить деда. И, движимая любопытством, попросила показать свиток. Отметила, как заметно осунулся дед, явно не в силах равнодушно принять неприятности. Тихонько выскользнула из комнаты и отправилась искать Къятту. Как назло, его не было дома — тогда Киаль велела оседлать грис и поехала к реке, помня — он говорил, что направится туда. Ей повезло — Къятту она встретила по дороге, и рассказала о свитке, встревоженная не столько письмом, сколько выражением лица деда. А Къятта молчал, не спеша обсуждать новости.

— Послушай, — она потянула за руку старшего брата. Тот нетерпеливо откликнулся:

— Что тебе еще?

— Чинья погибла. Если он снова… Он был совсем прежним, когда Чинья жила. Даже лучше. А теперь его могут тоже убить, да?

— Я не знаю. Я не могу найти ему еще одну Чинью…

— Но разве девушек мало?

— О! — рассмеялся, будто раскусил горький орех, — Этого добра пол-Асталы! О Чинье он… заботился на свой лад. Считал своей, понимаешь? Не игрушкой, а — своей. И это держало здесь. Замену — не примет. Мальчишеская гордость… заносчивости у него хватает, но уж лучше так.

— И что теперь? Как ты…

— Тень не режут надвое.

Поглядел поверх головы Киаль и сказал совершенно спокойно:

— Если его решат уничтожить, я и сам не знаю, что будет.

Только что прошел дождь. Наброшенная на плечи белая накидка из кроличьих шкурок отлично защищала от утренней прохлады — в комнате тоже было очень свежо. А недавно никакие накидки не оказывались нужны, даже на мокрой земле приходил спокойный сон, даже в горах не было холодно. Ахатта лишь недавно начал осознавать — прошла молодость, да и расцвет сил остался в прошлом. Так некстати…

Да, старость всегда подступает некстати, и все же хотелось бы передавать власть и уходить на покой в мирные дни. Но о покое еще рано, еще никто не смеет заявлять о смене ведущего — ни свои, ни чужие.

— Ты пошутил насчет Совета, надеюсь? Это стихия, оружие, но управлять… — дед чуть развел в стороны ладони — искреннее недоумение. — Тем более сейчас, когда он больше чем наполовину хищник.

— Никто не говорит об управлении. И сейчас он вполне в здравом рассудке, таньи. Слова сестер Икиари мало что значат. Он просто справился с устроившими свару на свой лад.

— Я видел след от его Огня на камнях. В здравом, говоришь? Надолго ли? После смерти Чиньи… А с Халлики понятно без слов. Мальчик излишне самолюбив, этому не мешает даже звериная сущность.

— А долго думал, таньи. Ты же не считаешь, что я не в своем уме? Мы можем взять его третьим. Без права полного голоса, разумеется. Просто — слушать. Присутствовать. Возможно — если нас поддержит еще хоть один Род. Глава Совета имеет право держать при себе ученика — и это не влияет на дальнейший выбор. Так делалось, таньи. Я смотрел свитки — так было, просто потом позабыли про это. Но закона мы не нарушим.

— Ты перегрелся вчера на солнце, — раздраженно проговорил дед, — Хочешь разрушить все, на чем держится первенство нашего Рода.

— Подумай, таньи, — уважительно, и одновременно терпеливо, словно к непонятливому ученику: — Сейчас он в себе, и такое может продлиться достаточно долгое время… может быть, я найду средство удержать его насовсем.

Дед раздраженно отвернулся, давая понять, что не желает продолжать пустой разговор:

— Семь Родов, кроме нашего!

— Ты сам сказал. Пока мы сильнее — странно было бы не использовать преимущество. Проглотят. Со мной согласен Тарра… — Ахатта повернулся резко, впился взглядом в лицо внука; — Тарра уговорит своих. А это неплохое подспорье. Я говорю — достаточно поддержки одного Рода, чтобы Глава Совета мог привлечь третьего.

— Требуешь пересмотра традиций?

— Ради еще более древних традиций. И — присутствовать, не решать. На это Совет должен пойти. Им же самим спокойнее будет.

Ахатта передразнил:

— «Имеет право взять третьего!» Готовя на свое место, хоть и негласно. Слова о том, что подобное не повлияет на выбор остальных — пустые слова. Прекрасно. Это похлеще выходок звереныша — это покушение на равновесие Асталы. Это он заговорил с тобой?

— Нет, разумеется.

— Тем лучше. Все места в Совете заняты — знаешь и сам. И никаких третьих.

— Места? Пока да.

Встретил острый, почти враждебный взгляд:

— Вот как?

Спокойно, лениво, ничуть не стараясь оскорбить или намекнуть на угрозу:

— Подумай с другой стороны. Ты не вечен. А я останусь и получу в напарники взрослого зверя, который сначала делает, а потом соизволит подумать. Никого больше он к месту в Совете не подпустит, считает его своим по праву. Или он, или пол-Асталы в крови.

— Ты шутишь.

— Вовсе нет. Пока на него еще можно влиять. Стоит помедлить… и он начнет устанавливать свои правила.

— Просто вызовешь бурю, которой опасаешься. И без того трудно поддерживать порядок — не ожидал, что мой собственный внук, которым я гордился, начнет разрушать то, что я создал!

— Не думаю, что сейчас кто-то выступит против нас. Они все же боятся его… и не знают, каково ему на самом деле.

— Олиика. — Тихим, спокойным голосом.

Глаза внука вспыхнули было — и погасли. Поморщился:

— Лучше бы ее совсем не было.

…Олиика — с пушистыми ресницами, крупными кольцами волос, лиловоглазая; голову клонила к плечу детски-доверчивым жестом, и сама была — не стрела упругая, тонкая, но веревочка. Завяжи любым узлом, как пожелаешь.

Любимица всего Рода Икуи. Она не отличалась ни особым умом, ни особой отвагой. Но стоило ей улыбнуться, как в душе загоралось маленькое солнышко. Олиика не создана была для подводных течений — ее было бесполезно использовать как сплетающую кокон, куда угодила бы жертва. Но надолго она могла убедить и пень расцвести. Поэтому девушку стоило убрать из Асталы как можно скорее — иначе Олиика убедила бы Род Икуи не выступать за предложение Ахатты куда вернее, чем обратное сделал бы Тарра.

Мало кто сомневался, что Ийа держит при себе девушку лишь для того, чтобы влиять на сильный, но тяжеловесный и медлительный Род. Ведь к себе в семью он ее вводить, похоже, не собирался. Впрочем, Олиика была по-настоящему хороша — для тех, кто ценит не только самку, но и другую красоту, красоту солнечного утра.

— Девочка без собственной воли… но очень полезна хозяину. Что же ты предлагаешь? Не убить Олиику, надеюсь? — вроде в шутку спросил, а неприязнь во взгляде не скрыть.

— Услать далеко… Тарра и сам поможет. Подумаем, куда лучше.

— Смотрю, у тебя все продумано. А что дальше?

— Дальше?

— Чего ты хочешь добиться на самом деле? — резко спросил дед.

Къятта не шевелился некоторое время, потом тяжело сказал, разбивая тишину:

— Члена Совета труднее осудить на смерть, если он не спровоцирует на это прямо в Доме Звезд. Ты ревнуешь к собственному внуку… а я хочу сохранить ему жизнь и рассудок.

— Почему? — глядя в упор, спросил Ахатта. — Что ты затеял в недалеком будущем? Я знаю, сколько сил ты тратишь на мальчишку. Он — пугало даже для Сильнейших, но, если я еще не выжил из ума, ты не намерен устраивать в Астале побоище. Значит, север? И как скоро, мой мальчик?

Ахатте показалось, что на миг в комнате вместо внука очутился огромный, вздыбивший шерсть волк с янтарного цвета глазами. Только на миг. Къятта заговорил: