Дневник пани Ганки (Дневник любви) - Доленга-Мостович Тадеуш - Страница 19

— Не понимаю только, — заметила я, — зачем они вели этот разговор в номере, а не в вестибюле или ресторане.

— А меня это совершенно не удивляет, — пожал плечами дядя. — Мы можем догадываться, какая была тема их разговора, а такие вещи, согласись, ни к чему слышать другим, будь то прислуга или случайные соседи. Как по мне, то их встреча нисколько нам не мешает.

— Почему?

— А потому, детка, что при первом же удобном случае я спрошу ее о Яцеке.

— Вы скажете, что знаете его?

— Что ты, боже упаси! Скажу, что видел ее в обществе молодого пана, которого иногда встречаю. И постараюсь вытянуть из нее, что она о нем думает. Таким образом, можно будет завести разговор на тему, которая нас интересует. А поскольку я дам понять очаровательной Бетти, что мое любопытство вызвано ревностью, то смогу зайти достаточно далеко в нескромных вопросах.

Мы как можно подробнее обсудили все эти дела. Когда я уже выходила, дядя задержал меня.

— Чуть не забыл, детка. Позволь вернуть тебе долг с благодарностью. Вот тысяча злотых.

Я вовсе на это не надеялась и попыталась возразить.

— Но, дядюшка, мне сейчас совсем не нужны деньги. И вообще это не горит…

— Нет, нет, — настаивал он. — Еще как горит. Если бы на почтовом переводе не надо было указывать фамилию отправителя, я послал бы тебе эти деньги в Голдово.

— Наверное, вам в последнее время сильно везло в игре, — заметила я, пряча деньги в сумочку.

— Да, дорогая. Видно, только твое присутствие в Варшаве приносит счастье в игре Тото. Я таки содрал с него немалую денежку. С него и с его приятелей. Они очень порядочные люди.

Только теперь я вспомнила о Тото. Даже сама удивилась, что так долго могла о нем не думать. По сути, следовало бы задуматься над этим глубже. Собственно говоря, Тото скучный. О чем с ним можно разговаривать?.. Он интересуется такими вещами, которые меня ничуть не задевают. Забавным бывает только тогда, когда я притворяюсь равнодушной, задумчивой или увлеченной кем-то другим. Тогда он способен оживиться. Единственное его неоспоримое достоинство — это широкая натура. Год назад, когда мы с Яцеком были в Таормине, я написала Тото, что соскучилась по Блумсу (тогда мой любимый Блумс был еще жив). Тото за один день получил паспорт и визу и самолетом привез мне Блумса. Вез его из Варшавы на Сицилию. И не забыл о трубочках с кремом. Да, он безусловно имеет свои достоинства. Но ни к чему скрывать перед собой, что он мне уже немного надоел. Тогда в Таормине он расположил к себе даже Яцека, который давно уже привык к тому, что за мной всегда ухаживает немало мужчин. Помню, Яцек сказал мне тогда:

— Я думал, он просто ухаживает за тобой, но теперь мне кажется, что это более глубокое чувство. Вот уж не подозревал, что он способен на такое.

Я коротко сказала:

— А я и теперь этого не подозреваю.

Это успокоило Яцека. Он почтительно поцеловал мне руку и сказал:

— Я всегда верил в твой инстинкт и хороший вкус. В тот же вечер Тото вылетел обратно в Варшаву, и мы больше о нем не вспоминали. Это был с его стороны широкий жест. Правда, возвращаясь домой, я имела с Блумсом много хлопот. В Неаполе он потерялся, и Яцеку пришлось целый день его искать. Поэтому мы опоздали на поезд. А в Венеции бедняга прыгнул в воду за какой-то чайкой, а поскольку именно тогда к нам приближался пароходик и я боялась, что он наедет на Блумса, то Яцек и еще один пан из местного консульства прыгнули в канал спасать его.

Это было весьма по-рыцарски с их стороны. Единственное, что было мне неприятно, — это то, что собравшаяся на берегу толпа людей глупо хохотала. Правда, оба имели довольно забавный вид в своих костюмах, с которых струилась вода. Но все закончилось благополучно, и все путешествие вместе с хлопотами, доставленными Блумсом, оставило бы у меня самые приятные воспоминания, если бы не плохое настроение Яцека. Правда, он ничего мне не сказал, но я догадалась, что его снова стала мучить ревность к Тото. Поэтому он даже к Блумсу охладел.

А когда Тото встретил нас на вокзале в Варшаве, Яцек поздоровался с ним с такой ледяной вежливостью, что Тото даже немного испугался.

Я решила, что не сообщу ему о своем приезде из Голдова. Но, к сожалению, меня ждала досадная неожиданность: когда я позвонила Роберту, трубку взяла горничная и сказала мне, что хозяина уже два дня нет в Варшаве. Кажется, он во Львове, но наверняка она не знает. Не знает также, когда он вернется. Поскольку вечер у меня был свободный, мы пошли с Тото ужинать. А после того с несколькими приятелями зашли к нему на бокальчик шампанского.

Уже где-то за полночь появился Владек Бжесский и притащил с собой двух танцовщиц, когда-то выступавших в «Адрии». Это были молодые очаровательные венгерки, весьма забавные. Они показали нам несколько танцев, конечно, таких, которых нельзя показывать в общественных местах. Это было довольно непристойное, однако интересное зрелище. Туля напилась до бесчувствия и начала кричать, что спляшет со старшей из девушек тот же танец. Конечно, получилось чудовищно. Мужчины чуть не лопнули от смеха.

Признаюсь, что мне очень хотелось тоже рискнуть, но я побоялась, а к тому же после неудачной попытки Тули общество было настроено слишком легкомысленно. Я разговорилась с теми венгерками. Как все же ярка и разнообразна их жизнь! Они уже объездили чуть ли не весь мир. Танцевали в Токио и в Бомбее, в Мельбурне и в Оттаве, Лиме и еще бог знает где. Сколько у них интересных знакомств с мужчинами, и каждый раз с новыми! Из-за одной из них застрелился какой-то фермер на Филиппинах. Младшую похитил в Шанхае какой-то корейский миллионер, который влюбился в нее. Обе они приблизительно моего возраста, а уже так много успели пережить. К тому же они происходят с довольно приличной венгерской семьи. Они говорили мне фамилию, но я уже не помню ее. Их отец даже был министром. Правда, Тото высмеял меня, что я этому верю, но почему бы мне и не верить. Они аристократично выглядят и имеют безупречные манеры.

В кабаре их толкнуло банкротство и материальные затруднения семьи. Им было в то время одной шестнадцать, а второй восемнадцать лет. И я подумала, как бы сложилась моя жизнь, если бы, например, мои родители умерли и потеряли имущество. Конечно, меня бы взяли под свою опеку родственники, но могло бы произойти и иначе. Возможно, пришлось бы мне самой зарабатывать на хлеб. Тогда, наверное, я бы в тысячу раз охотнее стала танцевать, чем сидеть в какой-нибудь скучной конторе и переписывать бумаги. Или, скажем, стала бы учительницей. От каких незначительных обстоятельств зависит все будущее человека!

Вечером я выпила слишком много кофе и теперь не скоро засну. На улице еще совсем темно, хотя уже шесть утра. Я оставила в столовой записку, чтобы меня ни в коем случае не будили раньше часа, но боюсь, что та ведьма будет нарочно хлопать дверями. Нет, нужно будет решительно потребовать от Яцека, чтобы он придумал какой-то повод и отправил тетку в провинцию.

Лучше уж я сама буду заниматься хозяйством, хотя это для меня страшно утомительно. Достаточно тете дать один-два приказа прислуге и позвонить в несколько магазинов, и она уже считает, что переработалась. А разве это работа! Но Ядвига легко справилась бы со всем этим сама. Или, наконец, можно нанять какую-то экономку. За несколько злотых у меня будет то же самое, но без сплетен и постоянного вмешательства в мою личную жизнь. Надо будет об этом подумать.

Роберт еще не вернулся. Вот такие они, мужчины. Он считает, что может уехать, даже не сообщив мне, куда и на какое время. Правда, меня не было в Варшаве, а он обещал, что не станет узнавать моего адреса. Может, он даже звонил мне, но, услышав незнакомый голос, положил трубку. Я сама его об этом просила. Но, если бы хотел, мог бы все же найти какой-то способ. А потом они еще хотят от нас верности!

Сегодня я поиграла у тети на нервах! Пригласила тех венгерок, Тото и Лешека Хоминского. Поскольку тетя не знает ни английского, ни немецкого, а разговаривали мы теми двумя языками, она чувствовала себя как последняя дура. Я заранее условилась с Лешеком и с Тото, что представим тех девушек как дам из дипломатических кругов, из будапештского высшего света.