Любовь под прицелом - Карасик Аркадий - Страница 20

• Предыдущая
• 20/49
• Следующая

Под негромкий, ласковый материнский говорок я незаметно уснул. Да так крепко, что не заметил, как минуло время отцовского купания. Разбудил меня его густой бас.

— Дома не спится? У родителей отсыпаешься, бездельник! — бурчал отец, вытирая голову мохнатым полотенцем. — Нет того, чтобы поговорить, помочь. Ну, почему нам с матерью не везет с детьми? Одна под надзором ходит, второй — отрезанный ломоть… Что скажешь, парень, зачем пожаловал? На материнские хлеба?

Стараясь говорить максимально спокойно, я передал отцу разговор с Вошкиным. Не забыл упомянуть и о собственном вкладе в безопасность сестры — систематический ремонт следовательского «жигуленка». Сказал и о постоянных, завуалированных угрозах Вошкина в адрес Фимки. Все в его руках. Посадит сеструху — никакими мольбами ее из тюрьмы не вызволить…

Против ожидания батя не вспылил, не обрушил на голову вымогателя лавину крепких слов. Видно, подействовали мои предположения о всемогуществе Вошкина.

— Похоже, дело — табак. Придется мне покорячиться на ментовской дачке, ничего не поделаешь. Но одному гнать кладку несподручно, не по возрасту и не по силенкам… Подмогнешь?

— О чем речь, батя! Все субботы и воскресенья, считай, твои… Если только…

Слава Богу, вовремя прикусил язык и не заикнулся о заданиях Тихона. Это раньше, до знакомства с ним, я мог планировать вечера-ночи, субботы-воскресенья. Сейчас обстановка иная, меня запрягли, заковали в невидимые цепи, помыкают, как рабочей скотинкой.

— Что «если»? — возмутился отец. — Ольга не пустит, что ли? — Он по-своему расценивал мою недомолвку. — Подчиняться бабе — последнее дело, ее забота — дети, кухня, постель, постирушки. Детей вы не завели… Эх, Колька, разбаловал ты супруженницу до самой последней возможности, скоро заставит она тебя ножки облизывать да чайком запивать.

Когда батя идет вразнос, возражать ему бесполезно, вроде как пытаться загасить костер водой из пипетки. Лучше пусть грешит на всесилие Ольги, чем заподозрит иные причины.

— Ну, чего молчишь, будто в рот кляп загнали? Нечего сказать, да? Будешь помогать мне строить следовательскую дачу или мне Никиту просить?

— Буду! — решительно согласился я. Авось, Тихон не вспомнит о наличии извозчика, а если даже вспомнит — не отыщет. — Не надо говорить Никите. Дело это наше, семейное, а Никита сегодня Фимкин муж, а завтра вполне могут разбежаться по углам…

В очередной раз мне удалось, не без труда, выцарапать «бесплатный» отпуск. Причина — болезнь матери. Эту же «болезнь» использовал отец. Две недели в нашем распоряжении. Вернее — в распоряжении — черт бы его побрал! — Вошкина.

В первую же субботу мы с отцом поехали за Дмитров, где купил участок земли удачливый следователь. Дорога предстояла неблизкая, и я весь вечер пятницы занимался машиной.

Как на грех, на выезде из Москвы носом к носу встретились с Никитой. Стоял бравый гаишник в полной форме, с пистолетом на пузе и с рацией на боку. Стоял рядом с «патрулькой» и внимательными взглядами провожал каждую легковушку. Особо — престижные иномарки.

Пришлось остановиться. Не дай Бог, заметит в проезжающей машине нас с отцом, заподозрит неладное — крику не оберешься. Оправдывайся тогда, выдумывай несуществующие причины.

— Ба, родственники! — обрадовался Никита, торжественно промаршировав к нам. — Куда нацелились? Рыбачить или лесным духом подышать? Если желаете, могу сопроводить в отличное место — лесок, речка, коммерческий ресторанчик.

— По делу, — неприветливо отозвался батя, отворачиваясь от новоявленного родственника. — Некогда нам бездельничать — чай, деньги зарабатываем не на асфальте, ручками да ножками. Без сопровождающих тоже обойдемся. Не дай Бог, подумают люди, что мент задержал честных работяг.

Никита обиделся, но от «москвича» не отошел. Отлично зная характер тестя, он ожидал, когда тот изольет непонятное неудовольствие и сменит гнев на милость. Не тут-то было! Батя продолжал ворчать и щипать зятя намеками на мздоимство.

Придется мне вмешаться.

— Подрядились с отцом малость подзаработать, — полуоткрылся я, не придумав ничего другого. — Одному бизнесмену домишко построить. На одних зарплатах нынче не прожить, вот приходится…

— Время-времечко… И далеко ваш друг окопался?

— За Дмитровом.

— Далековато… Много с него слупите? Глядите, не прогадайте, на одном бензине разоритесь… Я вот сам подумываю построиться, деткам оставить какую никакую хибарку…

— А что, уже наклевываются детишки? — с неожиданным интересом спросил отец, мечтающий о внучатах. — Фимка затяжелела? Чтой-то не говорит матери…

Никита засмеялся, загадочно покачал головой. Дескать, у баб другая психология, мужикам их не понять. Особо, когда речь идет об интимных вещах, таких, как беременность.

— «Изотопщиков» повязали?

Теперь за свое здоровье я был спокоен. Оно тесно связано со здоровьем Тихона и Владика, а те, будто огурцы на грядках, растут и толстеют.

От ответа Никиты зависело многое в другом плане. Взаимоотношения со следователем. Если грабители арестованы, и Фимка по-прежнему блаженствует дома — она к преступлении' не причастна. Значит, можно постепенно отваживать Вошкина, не реагировать на его постоянные просьбы, а то настырный следователь вошел во вкус. Сегодня — ремонт осточертевшего «жигуленка» и строительство дачи, завтра — покраска квартиры и перестановка мебели, после войдет в азарт и потребует еще чего-нибудь…

— Слыхал — повязали, — охотно проинформировал Никита. — Оба лежат в больнице, откачивают из них эту самую радиацию. Доктора сказали: долго не протянут, обеспечена, мол, бесплатная путевка на тот свет.

— Жаль, — будто гвоздь вогнал отец. — Я бы их подвесил за это самое место рядышком с институтом. Чтоб другим неповадно было грабить да убивать…

— Закон — прежде всего, — гордо, с придыханием, стал на защиту юридических основ нашей жизни Никита. — Вешать у нас не положено. Меру наказания определяет суд, а не мы с вами.

— Вот потому и растет преступность, что мы не определяем. Закон существует не для прощения или помилования, он карать должен!

Все. Теперь раньше чем через час с места не тронемся. Для бати разговоры о борьбе с преступностью — что сигнал горна для строевого коня.

А Никита-то каков! Ишь ты, выискался законник. Расправил и без того широченные свои плечи и вещает, будто останкинский диктор.

Родственники спорили, я — молчал. Главное достигнуто: знаю, что Вошкин вешает лапшу на уши… Хватит, покатался на нашей семье, пора и честь знать!

Не дождавшись окончания нескончаемого разговора отца и Никиты, я тронулся с места. Последние, заключительные слова отца попали и пустоту. Тем более что Никита поспешно уселся в свою «патрульку» и погнался за слишком резвым водителем «мерседеса» Тоже подрабатывает своячок, готовит материальную базу для будущих деток… А что, правильно делает, время пришло такое — хватай все, что можно схватить, до чего можно дотянуться, прошляпишь — не вернешь…

Возьмем, скажем, меня. Тихон помалкивает, и ежедневно я теряю, как минимум полтинник тысяч.

Большая поляна, окруженная со всех сторон густым лесом, огорожена сетчатым забором с такими же сетчатыми воротами, Не хватает доски с надписью: «Частное владение. Посторонним вход и въезд запрещен!»

Нисколько не сомневаюсь, что шикарный забор построен такими же «подопечными», как и мы с отцом, и, конечно, бесплатно. В виде благодарности за судьбы родственников и друзей. Посредине участка — рваная, черно-рыжая рана. Котлован уже готов, дело — за нами. В стороне автокран, в кабине спит водитель. Тоже родственник вошкинских клиентов?

— Спать придется в шалаше, — с места в карьер стал диктовать условия Вошкин, сразу после обмена рукопожатиями. — Лучше бы, конечно, в палатке, да нет ее у меня, никак не соберусь купить.

По моему телу пробежала нервная дрожь. Уж не намек ли сделан — завтра постарайтесь приобрести мне палатку, а то не вытанцовывается следствие по делу вашей дочери-сестры.

• Предыдущая
• 20/49
• Следующая