Настоящая принцесса и Летучий Корабль - Егорушкина Александра - Страница 10

– Пожалуйста, Костик, с этого места поподробнее, – сказала Лиза, теперь уже строгим Бабушкиным голосом: копировать интонации ей удавалось с детства.

Левушка слушал, позабыв мигать.

– Раз Филин вам не сказал, так и я не буду! – воспротивился Костя, увязая все больше и больше.

– Он нам говорил, – сказала Лиза, – а теперь и ты давай.

Левушка даже встал.

– А что он вам говорил? – попытался вильнуть Костя.

– Ты первый, – строго велела Лиза.

Дракончик тяжко вздохнул.

– Только ты Филину не выдавай, что я тебе рассказал, а то он велел молчать, – попросил он.

– Могила, – на понятном Конраду-младшему языке пообещала Лиза. – Сто пудов.

Левушка от сдерживаемого смеха стал лиловый.

– В общем, они с Инго… с Его величеством… куда-то собрались. Далеко. На корабле. И меня с собой берут.

«За какие такие заслуги перед обществом?!» – возмутился Лизин внутренний голос.

– Им нужен дракон?

– Ну! А папа отказался, – важно продолжал Костя. – Говорит, опасно. Зато меня с ними отпускает!

– Куда поплывете? – упавшим голосом спросила Лиза.

– А вот хоть пытайте – не скажу! – неожиданно заартачился Костя, причем было непонятно, почему не скажет – по твердости духа или по полному незнанию. Но что не скажет – это было точно.

– И когда отправляетесь?

– Наверно, прямо в это воскресенье, – помолчав для виду, ответил Костя. – Слушай, Лизка, у меня тут гости.

– Понятно-понятно, извини, что побеспокоила, – сказала Лиза ужасно вежливо. – Передавай привет твоим гостям. Спасибо, что выкроил для меня минутку, Конрад. Может, увидимся. Пока, – и повесила трубку.

– Знаешь, что я тебе скажу, Твое высочество, – произнес Левушка после паузы. – Я не я буду, если не навяжу этим… заговорщикам свое общество. Слово гнома. Ты как?

Лиза потрясенно молчала.

– Вот и договорились, – удовлетворенно кивнул Левушка.

…Костя положил трубку и с трудом перевел дыхание.

– Какие-то проблемы? – самым светским тоном спросила Юлечка, грациозно отставляя чашку с чаем.

Королевский дракон успел забыть о ее присутствии и чуть не спросил: «А ты чего тут делаешь, Южина?!»

– Хей-хо, Костик! – тихонько позвала Юлечка. Это странное слово подействовало удивительным образом – Костя встряхнулся и галантно спросил:

– Еще чаю?

Юлечка довольно заулыбалась. «Работает!» – подумала она.

– Твоя мама замечательно готовит! – восторженно сообщила она. – Такое чудное печенье, я потом обязательно спишу рецепт!

– А, – сказал Костя. – Да, конечно. Давай я прямо сейчас спрошу.

– Нет-нет, не уходи! – поспешно сказала Юлечка. – А скажи, пожалуйста, – она выскользнула из-за стола и села рядом с Костей на диван. – Его величество – это кто? Это у вас игра? – она понизила голос. – Ой, Костик, а меня вы примете?

– Ха, игра! – возмутился Костя. – Что я, маленький – играть? Там все по-настоящему!

– Там – это где? – уточнила Юлечка.

– В Радинглене, – важно ответил Костя. – Это королевство такое. А Лизкин брат там король. А я…

– Константин, – пророкотал приятный баритон, – можно тебя на минутку, сынок?

– Твое неуместное молчание, Коракс, в нашем положении представляется нецелесообразным! – гневно воскликнул в непроницаемой тьме женский голос, тягучий и низкий. – Такое положение дел вызывает озабоченность! Нам даже неизвестно местонахождение этой девицы! Из ее снов этого не вытащишь, верно, Ангст?

– Так точно, фройляйн Паулина. Из-за Коракса мы упустили всех, – отчеканил Ангст голосом, похожим на холодную сталь. – И Глаукса, и этого мальчишку.

– Да, господа, у нас беда, – продребезжал надтреснутый фальцет. – Дела наши скверные, положенье неверное. Кто виноват – знаем, теперь что делать гадаем!

– Выслушайте же меня, – устало сказал Коракс, тот самый мягкий бархатный голос, который заговорил с Юлечкой. – Я делаю все это для нашего общего блага. Почему я промолчал в Радинглене? Да потому что я далеко не уверен, что там все так уж… хорошо. И что правит там именно Мутабор. Мутабор не оставил бы Глаукса в живых, сами подумайте…

– Из этого следует дедуктивное заключение, что он перешел на сторону Мутабора! – отрезал женский голос. – Или его пощадили на время, законсервировали… В конце концов, при умелом обращении любой волшебник – источник энергии.

– Источник-родничок, на каждого глоток… – хихикнул фальцет, будто пересохшая деревяшка треснула. – Вдосталь напьемся, на свободу прорвемся…

– Мальчишка – его ученик. Мутабор правит его именем. Неужели непонятно? – добавил Ангст.

– Но от Мутабора ни звука, вот досада, вот докука. Знаков нам не подает, не играет, не поет, – протараторил фальцет.

– Ваши шуточки, фон Штамм, в данной ситуации совершенно неуместны, – оборвала женщина по имени Паулина. – В любом случае, благодаря умелой политике нашего упрямого друга Коракса наладить с ними всеми связь вряд ли возможно.

– Подождите! – взмолился Коракс. – Наберитесь терпения! Девочка нам поможет. Я же пообещал ей все, что она захочет. Теперь она наша с потрохами.

– Слушай мои инструкции, – скомандовал Ангст. – Девчонке – срочно проникнуть в Радинглен. Отыскать шар. Найти дракона.

– Если столько сидеть взаперти, так и жизни недолго пройти, – скрипуче прибавил Штамм. – Я на свободу хочу, обещай ей – озолочу!

– Держи ее под тотальным контролем, Коракс. Проводи с ней регулярные собеседования и инструктаж по мере необходимости, – велела Паулина. – Пусть слушается нас во всем.

– Дальнейшая тактика такова, – сухо диктовал Ангст. – Ход первый. Коракс обеспечивает слуховое воздействие. Одновременно я продолжаю вылазки в ее сны. Красивые девушки любят офицеров.

– Остается только выразить глубокое сожаление, что по ряду причин мы не в состоянии и показываться, и разговаривать сразу, – процедила Паулина сквозь зубы.

– Может, и мне явиться? – хихикнул Штамм. – То-то она подивится! Пусть знает она, с кем завела магические дела, хе-хе-хе!

– Зачем? – насторожился Коракс. – Она еще совсем юная, ее легко спугнуть.

– Спугнешь такую, пожалуй! У нее не сердце, а жаба, холодное-прехолодное, только на зависть и годное, – возразил Штамм. – Честолюбивая деточка – наша марионеточка!

– Она пребывает в полнейшем убеждении, что уже стала ведьмой, – сказала Паулина.

– Пусть побудет ведьмой – нам не жалко! – усмехнулся Ангст. – У нее хорошие задатки!

– Говори с ней!

– Учи ее!

– Да, девчонка что надо, – захихикал деревянный голосок Штамма. – То-то она нам так рада!

Утром в воскресенье Юлечка проснулась даже раньше будильника. День предстоял трудный. Если все получится, сегодня она точно узнает, что это за таинственный Радинглен. И правда ли, что рыжий Иннокентий ко всему прочему еще и настоящий король. А способ проникнуть в это загадочное королевство она придумала сама. Должен сработать.

Караулить на балконе ей пришлось недолго. Еще не было и восьми часов, когда на пустынную воскресную улицу вышла Лизка-Сосиска с рюкзачком. За ней выплыла Наталья Борисовна. Юлечка побаивалась строгой Лизиной бабушки, но смотреть на нее сверху было не так страшно. Юлечка метнулась с балкона и помчалась к двери. Мама, как всегда, проснулась некстати:

– Доченька, – простонала она, – куда в такую рань? И почему ты опять надела черное? Ведь я когда-нибудь выброшу всю эту гадость, честное слово…

– Тогда я лягу в постель и умру, – стальным голосом отозвалась Юлечка. – Бай-бай, мама.

На углу, у магазина «Лиза», Сосиску с бабушкой уже ждали. Жиртрест Аствацатуров, конечно. Еще бы он Лизку не ждал. И еще Костик, это понятно. И красивый Костин папа. Невысокого седого человека в клетчатой рубашке Юлечка не знала, но почему-то ей сразу не захотелось попадаться ему на глаза, да и бубенчик под футболкой тревожно звякнул. Ю-Ю поспешно отступила за угол.

Шпионить оказалось нелегко – приходилось отставать, прятаться в тень, скрываться в подворотнях, – но Юлечка справилась. Хорошо еще эта странная компания была так занята разговорами, что никто ни разу не обернулся. Так вот почему с самых зимних каникул Костик не разлей вода с Аствацатуровым и Сосиской! Все дело, оказывается, в этом слове – Радинглен. Ничего-ничего, сейчас разузнаем, что у них за тайны. Голос из бубенчика Юлечку не обманул. А ведь когда она в тридцать пятый раз сожгла записку с Костиным именем, разболтала пепел в воде и произнесла заветные слова, а вода как позеленеет, – было страшно! Хотя на вкус – вода водой. Зато как подействовало! Царапкин стал совершенно ручной…