Отравленный отпуск - Карасик Аркадий - Страница 36

• Предыдущая
• 36/40
• Следующая

Впервые после двухлетнего перерыва Мы с Ленкой проспали ночь на одной кровати… Не спали — самым бесстыдным образом занимались любовью…

На следующее утро я осторожно постучал в дверь своей комнаты. Ответили только после треьего постукивания.

— У нас — все дома, — охрипший после бессонной ночи мужской голос. — Просьба не беспокоить.

Короткая фраза Ларина сопровождается женским хихиканьем. Будто промурлыкала насытившаяся до отказа кошка. Я довольна, не мешайте, мы ещё побалдеем.

— Пора на завтрак, — подчеркнуто недовольно проинформировал я. — Мне нужно переодеться.

Из соседней комнаты выплыли две дамы. Нарядные, накрашенные, будто манекенщицы, демонстрирующие новые фасоны. Увидев меня, дружно фыркнули — то ли выражая презрение к изгнаному из своей комнаты мужику, то ли завидуя гостье его соседа.

После непродолжительного замешательства дверь открыли. Низко склонив заалевшее личико, Людмила проскользнула мимо меня и побежала к лестнице. Даже не поздоровалась. Ларин лежал на кровати, устало откинув голову. Слава Богу, живой.

Я отлично его понимаю — не так легко удовлетворить непомерные запросы любвеобильной женщины. У меня самого мелко подрагивают коленки и кружится голова.

— На завтрак пойдешь?

— Позже… Иди один… Ну и бабу ты презентовал — с трудом осилил. Такой двух мужиков подавай — останется недовольна… А накрашена-то как — с трудом отдраил под краном. Целый кусок мыла израсходовал…

Куда девались недавняя культура общения банковского клерка, выпяченное напоказ благородство! Чешет, будто пьяный мужик в пивной, того и гляди на матерки перейдет.

Я посочувствовал утомленному любовнику и отправился в столовую.

Чтобы пройти мимо столика, за которым сидит Крымова, пошел к своему не напрямик — вдоль окон. Лены ещё не было. Наверно, никак не оклемается после безумной ночи.

Есть не хотелось. С трудом осилил закуску и выпил чашку чая. От бефстроганов категорически отказался.

Людмила тоже не появилась. Либо женщины обмениваются впечатлениями, либо приводят себя в порядок.

Пришлось нанести визит.

Простушка, слава Богу, отсутствует. Лена лежит бледная, с потускневшими глазами и страдающей гримасой на перекошенном лице.

— Желудок страшно болит, — прошептала она, когда я наклонился, чтобы поцеловать обесцвеченные губы. — И тошнит… Вроде, ничего особенного вчера не ела… Может быть, коньяк…

— Но его пили все: я, Людмила, Ларин. И все — в норме…

— Не знаю… Полежу, пройдет…

— Врача позвать?

— Не надо… Иди к себе, Славик, тебе тоже не мешает отдохнуть, — слабая болезненная улыбка промельенула на бледном лице. — Замучила я тебя, золотой мой… Загляни позже… Если мне станет получше, пойдем к Провалу… Иди.

Я послушался.

На душе кошки скребут и все — черной масти. Вспомнился Крымов, его содрогающееся в конвульсиях тело, пена изо рта… Правда, у Лены таких симптомов нет, но вдруг появятся?…Неужели очередное убийство?

Ларина в комнате не было — видимо, ушел в столовую. На моей кровати разложено платье простушки, на спинке висит чужое полотенце. Подущка измазана губной помадой.

Кажется, Людмила решила переселиться к понравившемуся мужику. Мое согласие не требуется, главное — её желание. Ну, погоди, дождешься — выскажу все, что думаю, не маскируя чисто мужские выражения! С раздражением перебросил платье и полотенце на соседнюю кровать.

Стукнула дверь, вошел Ларин.

— Это что такое? — брезгливо двумя пальцами поднял он скомканное платье. — Бабенка окончательно обнаглела? Шлюха подзаборная! Появится — выброшу вместе с причиндалами! Не волнуйся, дружан.

Дружан? Чисто блатное выражение. Блондин перестал притворяться, перешел к откровенности, приоткрыл частицу своей настоящей физиономии… Зачем ему это понадобилось? Что произошло?

Сосед бросил платье и полотенце на пол возле двери. Прошелся по комнате.

— Что у тебя нового? — неожиданно спросил он. — Оклемался?

— Да… А вот Лена заболела…

Сказал и впился настороженным взглядом в Ларина. Тот просто обязан отреагировать на сообщенную ему новость… Посочувствовать, удивиться, спросить, что сказал врач…

Ни того, ни другого, ни третьего.

— Что приключилось с бабенкой? — равнодушно спросил он. — Может быть, ты перестарался? Слышал от знающих мужиков — такое бывает.

Выбрасывает пошлость за пошлостью. Именно так разговаривают матерые уголовники: через каждое слово — матюган. Будто сплевывают на грязный пол. Без малейших проявлений гнева либо ласки.

— Похоже, отравили…

Не «отравилась», как говорят в подобных случаях, а именно — «отравили». Если произошло покушение и к нему причастен блондин — обязательно примется оправдываться либо отрицать.

Вообще-то вину Ларина, если она существует, доказать трудно, почти невозможно. Как и найти убийцу Крымова.

— Ты так думаешь?… Жаль, конечно, шлюшку… Ну, и мастера же пошли, уголовнички! Здорово работают! Пили все из одних бутылок, закусывали одними и теми же колбасами-сырами. Все живы-здоровы, а Ленка отбрасывает копыта…

— Разберемся, — прихлопнул я ладонью по вздрогнувшей тумбочке. — Доберусь до шутника, голову пришью к заднице!

— Гляди, как бы тебе не прищили, — озабочено промолвмл Ларин. — Народ сейчас пошел хваткий, опомниться не успеешь — повидаешься с умершим дружком…

В совокупности с советами-приказаниями Ваютина — многозначительное предупреждение!

Витюня попал под проливной дождь, вымок до нитки и теперь сидит на диванчике в хозяйкином теплом халате, из-под которого выглядывают волосатые кривые ноги.

— Обстановка так накалилась, что все вокруг тлеет, — озабочено прошепелявил он. Нормально говорить мешает набитый пирожками рот и горячий чай, который он отхлебывает с нескрываемым наслаждением. — Ночью двое неизвестных попытались проникнуть в палату, в которой лежит проводница…

— Убили? — не спросил — выдохнул я.

— Так сразу и убили! Мы не всегда плошаем, чаще переигрываем. Дежурил в больнице один наш парнишка, отличный оперативник. Произошла схватка. Без стрельбы, но с рукоприкладством. Филипов малость пострадал — глаз подшибли…

— Нападающих взяли?

Ваютин сожалеюще вздохнул. Вылил в губастый рот остаток чая, поставил пустую чашку на столик.

— Не получилось…

— Хотя бы заметил твой талантливый друг, что за люди? Рост, приметы, манеры поведения.

Очередной вздох сожаления. На этот раз более продолжительный.

— Бандиты, между прочим, тоже далеко не глупцы. Свет вырубили. Дрался Филипов с ними в полной темноте.

— Почему упустил? Оглушил бы хотя бы одного.

— Сказал же — ему так приложили по башке — очухался минут через сорок, когда бандюг и след простыл…

— А почему они не расправились с проводницей?

— Сестры набежали, дежурный врач примчался… Какая уж там расправа…

Витюня прав — обстановка накаляется с каждым днем. Судя по времени нападения на больницы — три часа ночи, Ларин принимать участие в налете не мог. Он трудился по удовлетворе нию немалых потребностей простушки.

И все же «червячок» упрямо шептал другое: попытка устранения проводницы — дело рук Ларина. Вполне возможно, что его напарником в этой операции был недавний эмоциональный собеседник. Тот самый, которого я принял за случайного прохожего.

Просто необходимо переговорить с простушкой, вывести её на полную откровенность. Был ли с ней любовник всю ночь или — отлучался? Допрашивать, конечно не самому, женщина мне ни за что не откроется.

Поручу провести разведку боем Ленке…

Крымовой уже легче. Ушли резкие боли в желудке, почти прекратилась тошнота. Но перепуганные врачи запретили больной подниматься с постели. Еду ей приносили в комнату.

Едва Людмила появилась в столовой, я пожертвовл компотом и помчался в корпус.

Все же моя Ленка — потрясающая умница! Поняла задание с полуслова, не спрашивая о причинах, пообещала сегодня же перед ужином выполнить его.

• Предыдущая
• 36/40
• Следующая