Похищение королевы - Карасик Аркадий - Страница 22

• Предыдущая
• 22/71
• Следующая

Естественно, я постарался ограничивать любовное свидание об"ятиями и скользящими поцелуйчиками, Желательно — в лобик или в щечку. Надин так и не удалось поймать мои губы. Наглеющие ручки я перехватывал на дальних подступах к своей ширинке.

Но и этого оказалось достаточным, чтобы Надин уверила себя в успехе штурма «крепости».

— Когда свадебка? — не отлипая от меня, она снова возвратилась к прежней теме. — Приличные люди обязаны думать об этом. Это молодые сейчас живут без расписки. Правда, регистрация в ЗАГСе сейчас не в моде, но вот венчание в церкви — обязательно! Представляешь, как я буду выглядеть в длинном платьи с фатой?

Я представил и содрогнулся.

Придется охладить знойную любительницу семейных уз. Осторожно, не вызывая гнева либо разочарования. Вряд ли Стулов подтолкнул своего помощника на близость с соседкой всего на одну ночь, у него, судя по всему, далеко идущие планы.

— Мы должны лучше узнать друг друга. Вдруг не сойдемся характерами. Или чем-нибудь другим…

— «Другим» сойдемся. Лично я уверена. — взволнованно всхлипнула Надин. — Ты мне подходишь. Даже больше, чем подходищь. Я все сделаю, чтобы понравиться тебе…

— Посмотрим, — неопределенно промолвил я, отстраняясь. Запах пота снова забил мне обоняние. — Поздно уже, пора спать.

— Что ты говоришь, Пашенька? Детское время… Что-то душно. — она распустила пояс на халате, из под него выглянули вялые груди и объемистый живот. — Тебе не жарко?

Новая попытка освободить так и не освоенного любовника от одежды оказалась безрезультатной — я бдительно следил за женсктит пальчиками, во время пресекал их движения.

— Нет, не жарко… Давай поговорим о Верочке. Меня интересует буквально все: поведение, настроение, привычки. Спросишь: почему? Сам не знаю, просто мне она нравилась.

— Далась тебе сопливая девчонка. Уж и не знаю, чем она привлекла членов жюри — ни рожи, ни кожи, — показывая какой должна быть настоящая женщина, коротышка подбоченилась, выпятила грудь и оттопырила мощный зад, сделалась похожей на изделие гончара или стеклодува в сильно поддатом состоянии. — Почему ты такой холодный? Неужели моя близость не волнует тебя?

Еще как волнует! Тошнота подобралась к горлу, вот-вот вырвется наружу. Похоже, сегодня я больше ничего не узнаю. Даже в обмен на самые страстные ласки.

— Извини, Надин, но я плохо себя чувствую. Заболел.

— Вылечу! — встрепенулась соседка. — Любовью!

— Перенесем лечение на завтра. Сейчас пора спать. Устал я зверски.

Кажется, женщине ужасно не хотелось покидать покидать мою комнату. Но так же не хотелось рисковать. Утром бдительная баба Феня возьмет под наблюдение коридор, насторожит глаза и уши. Мышь не проскочит мимо бдительной хранительницы нравов.

— Поцелуй меня, любимый, — протянула она ко мне мокрые губы. — Я пойду к себе. Ты прав, пока не стоит афишировать наши с тобой отношения. Пришлось, пересилив отвращение, прикоснуться к ее губам. Вскользь, рикошетом. Как бы не так! Надин закинула руки мне на затылок, затолкали в рот гибкий язык. Халат окончательно распахнулся, Мне показалось, что из-под него потекли на мою грудь струйки вонючего пота…

— Что-то Сидоровы зашевелились, — с трудом освободившись из об"ятий многозначительно проговорил я. — Как бы дед Пахом не нацелился в туалет.

Надин запахнула халат и на цыпочках перебралась к месту постоянной прописки. Предварительно застолбила право изредка навещать меня для «культурной» беседы. Типа той, которой мы с ней занимались добрых два часа.

Остался я один и задумался. «Копилка» распухла — вот-вот лопнет, ее до отказа заполнили таинственные встречи и беседы. Скажем, для чего Виталий рвется в гости к химико-торгашки? Влюбился? Глупо даже подумать! Что ему в изрядно потасканной женщине с заплывшими жиром формами?

Или — что связывает Виталия с «черно-белым» спонсором? Чего добивался тот от Верочки? Требовал, чтобы девчушка отдалась ему? Вполне приемлемый вариант, но тогда какую роль играет в разыгрываемой трагикомедии Виталий? Сводник или главное действующее лицо?

Вопросы навалились на меня на подобии многокилограммового тела соседки, но ничего, кроме досады на собственную тупость я не ощущал. Без помощи профессионала не разобраться.

Я чувствовал, что сведения, с таким трудом полученные от Надин, нечто вроде закуски перед обильным обедом. Ибо сластолюбивая химико-торгашка открыла мне далеко не все ей известное. Как сохраняя свою невинность окончательно раскупорить ее — покажет время.

Удивительно, но моя информация о сближении с Надин была встречена Стуловым предельно равнодушно. Он не расспрашивал, не углублялся в детали, не просил повторить. Вежливо поблагодарил. И выдал очередное задание: свести более близкое знакомство с престарелыми соседями.

Я чувствовал себя полнейшим идиотом.

На второй день после исповеди бабы Фени я аккуратно упаковал незаконченную рукопись романа и отправил ее в «холодный резерв». Закрыл пищущую машинку и начал вручную набрасывать схему нового произведения — фактически документального.

Имеется только завязка — туманная со множеством крючков и зацепок. Все остальное — полнейшая темнота. И самое темное место — неизвестно для чего «заказанная» Стуловым разработка стариков Сидоровых.

Правда, предстоит «раскрыть» одного деда Пахома. Его престарелая супруга, по моему убеждению, не только раскрыта, но и препарирована. Ежедневными беседами над дымящимся подносом. К тому же, не может баба Феня похитить собственную внучку? Заподозрить такое может только сумасшедший.

А что из себя представляет дед Пахом? Глупо представить себе старую развалину в роли похитителя…

А вдруг — организатор?

Впрочем, как принято говорить в медицинских кругах: вскрытие покажет. Но как произвести это самое вскрытие, с какой стороны и с каким инструментом подобраться к склерозному деду, который с трудом связывает между собой слова, иногда прямо противоположного содержания? Как заставить его открыться, когда старик все время находится в наглухо «закрытом» состоянии? Где взять эффективно действующие раздражители, способные хотя бы на десяток минут вернуть склеротика в реальное время?

Окончательно запутавшись, я решил не терзать свои мозги, положиться на его величество случай. По русски — на авось. Заманю в свою конуру, угощу чаем, или чем покрепче, дед сам откроется. Дай-то Бог!

А если не откроется, я приготовил забавную мыслишку. Заключается она в том, что любой человек имеет свое хобби, неважно, как оно называется и как проявляется. Один мужик любит вязание, другой — кулинарию, третий собирает спичечные коробки или сигаретные пачки. Заведи беседу о любимом увлечении — сразу язык заработает.

Сомнительно, чтобы старик принадлежал к числу азартных собирателей или кулинаров, но — чем черт не шутит…

Накормив мужа и перемыв посуду, баба Феня обычно торопится за покупками. Она обожает рыночную обстановку. И не только потому, что там можно купить дешевле, нежели в магазинах. Бабка встречается со своими сверстницами, ведет нескончаемые разговоры о старых блаженных временах, когда и нравы были чистыми, и цены не в пример нынешним, а уж о грабежах и убийствах и говорить нечего.

Возвращается к обеду, умиротворенная, довольная, переполненная добротой и необычайной слезливостью. Даже морщины, исполосовавшие лицо женщины по всем направлениям, если и не исчезают, то разглаживаются, в блеклых старческих глазах зарождаются молодые огоньки, на губах появляется задумчивая улыбка.

Короче, баба Феня преображается. А вот дед во время ее отсутствия нервничает, ковыляет по коридору и кухне. Ему явно не хватает строгой супруги, ее властных замечаний, одергивания. Появляется какой-то дискомфорт.

Вот я и использовал отсутствие бабы Фени.

— Пахом Сергеевич, не загляните?

Старик нерешительно улыбнулся. Кажется, его не столько поразило необычное приглашение соседа, сколько обращение по имени-отчеству. Баба Феня именует мужа старым хрычем, внучка — дедулей, соседка Надин — дедом. Вдруг — Сергеевич? Есть от чего растеряться. Уж не вздумал ли сосед подшутить над беззащитным стариком?

• Предыдущая
• 22/71
• Следующая