Последняя версия - Карасик Аркадий - Страница 3

• Предыдущая
• 3/65
• Следующая

Я не успел положить трубку — её взяла пухлая рука Листика.

— Это я, Сурен Иванович. Богомол. Мы договорились встретиться…

Листик умолк. Видимо, на него полился водопад гневных фраз, щедро расцвеченных чисто восточными выражениями. Я с удовольствием следил за лицом бывшего торговца наркотиками. Сейчас оно покроется красными пятнами, во взгляде появится раздражение и я с удовольствием выставлю за дверь новоявленного аптечного дельца.

Ничего подобного не произошло. Трубка возвратилась к моему уху.

— Пропусти, пожалуйста, Костя, — вяло, без привычной горячности, попросил Сурен. — Понимаешь, нужный человек, очень нужный…Больше — никого, пожалуйста, даже президента под ручку с премьером, — повторил Вартаньян коронную свою шуточку. — Очень прошу.

Пришлось подчиниться. С презрительной улыбочкой на пухлых губах Листик вошел в кабину лифта.

Странный человек Сурен, непредсказуемый, но мне ещё не приходилось сталкиваться с подобным качеством его характера — уступчивостью. Неожиданной и поэтому — необ»яснимой. Интересно, что связывает между собой аптечного предпринимателя и главного экономиста Росбетона, где и когда пересеклись их пути-дорожки, чем покорил эмоционального армянина холодный и расчетливый Листик?…

Судьба свела меня с Вартаньяном через полгода после того, как я поселился у Светки. Еще не прошел шок от свалившихся на меня несчастий, которые искарежили всю мою жизнь. До чего же все было надежно и прочно: любимое дело, заработанный нелегким трудом авторитет, безоблачное будущее… А потом посыпалось: взятка, арест, суд, зона. На фоне этой черноты единственное светлое пятнышко — знакомство со Светланой.

Наше с ней сближение произошло на редкость легко — без многодневных ухаживаний и красноречивых взглядов. В один из зимних вечеров я бесцельно бродил по улицам Кимовска, мучительно выискивая «маршрут» дальнейшей своей жизни. В первую очередь — устроиться на работу, получать ежемесячно зарплату, занять панические мысли. Слава Богу, не отобрали прописку, есть где жить — родительская комнатушка в коммуналке — мое убежище от настоящих и будущих ненастий.

Впереди быстро шла изящная женщина. Видимо, очень торопилась либо к мужу домой, либо — на свидание. Так спешила, что не заметила предательской наледи, спрятанной под снежком, взмахнула руками и упала. Попыталась подняться — не получилось, помешала подвернувшаяся нога.

Я поспешил на помощь, помог подняться, предложил вызвать скорую. Женщина, болезненно гримасничая, отказалась. Пришлось почти нести её на руках. В двухкомнатной квартирке с разбросанными вещами, ванной, перегруженной грязным бельем, остатками еды на кухонном столе я помог даме сбросить дубленку, уложил на диван. Все, миссия спасателя выполнена, можно возвращаться к своим проблемам.

Не получилось — Светка не отпустила. Как же она обойдется без помощи, когда не может передвигаться? По её твердому убеждению, я не имею морального права оставлять её в беспомощном положении.

— Суп в холодильнике, там же — колбаса, — безаппеляционно заявила она, будто перед ней не случайный прохожий — офицерский денщик. — Для поднятия тонуса налейте мне рюмку водки. Закуска — малохольный огурчик. И не вздумайте сбежать — все равно найду.

Пришлось провести ночь в качестве брата милосердия. Заодно навести порядок в захламленной квартире, приготовить еду, сбегать в дежурную аптеку за лекарствами. Честно признаться, мне самому не хотелось покидать случайную знакомую, и не только по причине бедственного её положения.

Любовь появилась потом, через двое суток, которые мы провели в разных комнатах. И тоже — случайно.

— Отопление отключили, что ли? — глядя на меня безгрешными глазами, пожаловалась женщина. — Замерзла до зубной дрожи… Погрел бы…

Вот и все «любовное об»яснение». Судя по горячности об»ятий, Светка вовсе не замерзла — просто нашла подходящую причину для сближения.

Странно, но память не подсказывала детали знакомства — рисовала пунктиром, не фиксировала бесед и об»яснений. Мне виделось то время, словно прокручивалось немое кино.

Так и повелось — уборка и готовка — на мне, любовь — на Светке.

— Зря ты так переживаешь, милый, — однажды воскресным утром, нежась в теплой постели, проворковала женшина. — Все образуется, поверь мне. У любого человека бывают черные полосы, которые сменяются светлыми… Принеси мне в постельку кофе и булочку — сразу все просветлеет.

Пришлось, как обычно, подчиниться. Я поставил поверх одеяла поднос с дымящейся чашкой и тарелкой с бутербродами и решительно продолжил прерванную беседу.

— Светлей некуда — ни прописки, ни приличного жилья, ни работы, живу у тебя этаким примаком, — ворчал я. — И ты называешь это «черной полосой», которая сменится на светлую?

— Глупости! Прописка, регистрация брака — условности…Что же касается работы — завтра пойдем устраиваться… Я уже переговорила в Росбетоне — возьмут. Конечно, не Президентом и не его заместителем, на высокооплачиваемую должность рассчитывать не приходится, но с чего-то ведь надо начинать? Сурен Иваныч пообещал помочь, он — человек слова, не откажется… Авось, отыщет моему мужу достойную должностенку…

Слишком часто в последнее время меня называют «мужем». Что это — прозрачный намек на желательность регистрации наших отношений или простая оговорка?

Но сейчас меня интересует работа и только работа, все остальное «пришвартуется», притрется позже, когда я перестану быть иждивенцем любовницы.

— Кто такой? Директор?

— Его заместитель по экономике и реализации… О, да ты успел и яишню приготовить! Спасибо, милый, дай поцелую, — потянулась ко мне губами, сложенными сердечком. — И не грусти по пустякам. все образуется, дай время.

В понедельник рано утром Светлана достала из шкафа костюм первого своего мужа, отгладила белую рубашку, выбрала галстук. Смирив гордыню, я напялил на себя чужую одежду. Благо, ежели бы первый муж женщины, скажем, скончался от неизлечимой болезни, или попал под бешенную иномарку — Павел жив и здоров, блаженствует с какой-то очередной подружкой. А я должен щеголять в его костюме.

Но другого выхода не было — не итти же устраиваться на работу в обтрепанных штанах и кургузом пиджаке? Не говоря уже о рабочей спецовке. Не зря говорят: встречают по одежке…

— Все переговоры беру на себя, — вцепившись в мой локоть, будто вывела на прогулку домашнюю собачонку, способную улизнуть, безостановочно твердила Светка. — Твоя задача — молчать и строить умнейшие гримасы… Вот так, — продемонстрировала она наморщенный лобик и сдержанную улыбочку, по моему мнению, далекую от «умной» гримаски. — Что ответить на прямо поставленный вопрос — подскажу. И Боже сохрани самому задавать вопросы — Сурен этого страшно не любит.

На мой взгляд, главный экономист предприятия и главный технолог — равнозначные величины. Оказалось, не так. Вартаньян подмял под себя всех, без исключения, разве только генеральный был вне сферы его воздействия, да и то относительно.

Сурен Иваныч принял главного технолога в точно назначенное время. Ожидающие в коридоре посетители проводили нас со Светланой гневными взглядами. Будто обдали кипятком. Надо же, столько времени ожидают приема, а шалашовка чуть ли не в обнимку с хахалем лезут вне очереди.

Вартньян окинул нас благожелательно. Даже улыбкой одарил.

— Присаживайтесь, дорогие, — проговорил он, вальяжно обводя рукой многочисленные стулья и полукресла. — Рад видеть тебя, Светочка, ей-Богу, ты стала ещё красивей со вчерашнего дня. Боже мой, от такой, как у тебя фигурки, с ума сойдет любой мужик… Даже такой старпер, каким ты меня считаешь.

Брошенный на Светлану многозначительный взгляд показал мне: появился соперник. Вернее, не появился — был давно, неизвестно с какого времени, видимо, с тех пор, когда мы ещё не были со Светланой даже знакомы. Кто знает в каких тношениях состояли главные специалисты до того, как нарисовался я?

Сросшиеся на переносице брови, мясистый нос, выпирающее брюшко — главный экономист далек от идеала мужской красоты. А я сам разве красавец? Костлявый, широкоскулый, долговязый. Удивляюсь, что такая красавица, как моя подружка, обратила внимание на скелет, обтянутый пупырчатой кожей.

• Предыдущая
• 3/65
• Следующая