Настольная книга сталиниста - Жуков Юрий Николаевич - Страница 1

Шестьдесят пять лет назад в Смольном прозвучал роковой выстрел Николаева. Был убит член Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б) и Ленинградского обкома партии С. М. Киров. За истекшие годы четыре комиссии, последовательно создававшиеся после XX съезда КПСС, вновь и вновь изучали обстоятельства этого преступления. Результатом их работы стала реабилитация почти всех, кого обвиняли в причастности к убийству Кирова. Однако ни один документ из многотомного «дела», возникшего в НКВД в декабре 1934 — марте 1935 гг., «дела», хранящегося в оригинале в Центральном архиве ФСБ и продублированного на 75 % копиями в Российском государственном архиве социально-политической истории, в личном фонде Н.И. Ежова, так и не был опубликован. При Сталине и Хрущёве, Брежневе и Горбачёве «дело» оставалось засекреченным и ныне остается недоступным для исследователей, хотя не содержит ничего, что можно было бы истолковать как государственную тайну, а публикацию — как наносящую ущерб национальным интересам.

Между тем ни один историк, изучающий историю СССР, не может пройти мимо убийства Кирова, справедливо связывая его с важнейшим, поворотным моментом в жизни страны. Однако из-за невозможности опереться на достоверные, неоспоримые факты многие исследователи пишут о прямой причастности Сталина к убийству Кирова и лишь на основании такого предположения превращают покушение Николаева в отправную точку массовых репрессий. Пока несомненными остаются два факта. Николаев действительно убил Кирова. Сталин же использовал происшедшее в своих целях. Все остальное, что же на самом деле случилось в Смольном, почему для Сталина именно это событие стало решающим для начала открытой борьбы со своими политическими противниками, ещё требует мотивированных ответов.

Все детали убийства Кирова легко воссоздаются по сохранившимся документам, датированным первыми днями декабря 1934 г. По телеграммам, рапортам, медицинским заключениям. По протоколам допросов как Л. B. Николаева, так и десяти свидетелей, дававших показания в первый же день трагического происшествия, всего через два-три часа после убийства.[1]

Из протокола допроса Николаева 9 декабря: «Как вы провели день 1 декабря вплоть до момента убийства?

— В этот день должен был состояться актив по вопросам об итогах Пленума.[2] Я дважды звонил жене на службу и просил достать билеты на актив. К часу дня я выяснил, что жена не сможет достать билеты, поэтому после часа я поехал в Смольнинский райком партии — Проспект имени 25 октября, где обратился к сотрудникам районного комитета Гурьянову и Орлову с просьбой дать мне билет на актив. Гурьянов отказал, а Орлов обещал, предложив прийти за ним к концу дня.

Для страховки я решил съездить в Смольный и там попытаться через знакомых сотрудников городского комитета получить билет. С 1 часа 30 минут дня до 2 часов 30 минут дня я находился в здании Смольного, «наган» был при мне».

Из показаний сотрудницы отдела руководящих партийных органов Ленинградского горкома А. П. Бауэр-Румянцевой, данных 1 декабря: «1 декабря в начале 15 часов вошел в комнату № 431 на третьем этаже Николаев, работавший в РКИ в Смольном и числившийся там, и обратился ко мне с просьбой дать ему пропуск на актив. Я ему ответила, что у меня пропуска нет и мы сами не идем. Тогда он меня спросил, где сидит Смирнов, работающий по кадрам. Я ему сказала, что Смирнов сидит в комнате рядом».

Из показаний Николаева от 9 декабря: «Встретил сотрудников Денисову, Шитик, Смирнова, Ларина, Петрошевич — у всех просил билет. Только один Петрошевич обещал дать билет, но только к концу дня. В ожидании конца дня я решил погулять возле Смольного, полагая, что скорее всего получу билет у Петрошевича. По истечении часа вновь зашёл в Смольный».

Показания П. П. Лазюкова, сотрудника оперативного отдела[3] (далее — оперод) Управления НКВД по Ленинградской области, 1 декабря, в кратком изложении. «Заступил на пост вместе с К.М. Паузером у дома, где проживал Киров — проспект Красных зорь, дом 26/28, в 9 часов 30 минут утра. В 16:00 Киров вышел из дому по направлению к Троицкому мосту по правой стороне. Впереди него шел сотрудник оперода Н.М. Трусов, Лазюков и Паузер сзади, в десяти шагах. У моста Киров сел в свою машину, а охрана — в свою и поехали по маршруту Троицкий мост — набережная Жореса — Литейный проспект — ул. Воинова — ул. Слуцкого — ул. Тверская — Смольнинская площадь. Машина т. Кирова въехала в ворота, а мы задержались у стоянки. Т. Паузер первый выскочил из машины, а я остался сзади него. Тов. Кирова у ворот Смольного встречали Александров, Бальковский и Аузен (сотрудник наружного наблюдения), которые приняли его. Я и Паузер остались в вестибюле Смольного ждать т. Кирова».

К. М. Паузер, сотрудник оперода УНКВД, 1 декабря: «На подъезде Смольного стояли т. Борисов — оперативный комиссар, и помощник коменданта Смольного т. Погудалов. Все мы, т. е. я, Лазюков, Аузен, Бальковский, Борисов и Погудалов вошли в вестибюль, довели т. Кирова до дверей, ведущих к лестнице на верхние этажи. Я, т. Лазюков, т. Погудалов остались у дверей, а т. Борисов, т. Аузен и т. Бальковский отправились по лестнице за т. Кировым».

М. В. Борисов,[4] сотрудник оперода УНКВД, 1 декабря: «Добравшись до коридора, я шел по коридору от него (Кирова. — Ю.Ж.) на расстоянии 20 шагов. Не доходя двух шагов до поворота в левый коридор, я услыхал выстрел. Выбежав на левый коридор, я увидел двух лежащих у дверей приемной т. Чудова. Лежали они на расстоянии 3/4 метра друг от друга. В стороне от них лежал «наган». В том же коридоре, я видел, находился монтер областного комитета Платоч. Тут же выбежали из дверей работники областного комитета. Их фамилии я не помню».

Николаев, показания 9 декабря: «По истечении часа вновь зашел в Смольный,[5] вошёл в уборную. Выйдя оттуда, увидел Кирова, направлявшегося в свой кабинет. Это было на третьем этаже здания, было примерно 4 часа 30 минут вечера». Из показаний Николаева от 3 декабря: «Выйдя из уборной, я увидел, что навстречу мне, по правой стороне коридора, идет С. М. Киров на расстоянии от меня 15–20 шагов. Я остановился и отвернулся к нему задом, так что когда он прошёл мимо меня, я смотрел ему вслед в спину. Пропустив Кирова от себя шагов на 10–15, я заметил, что на большом расстоянии от нас никого нет. Тогда я пошёл за Кировым вслед, постепенно нагоняя его. Когда Киров завернул за угол налево к своему кабинету, расположение которого мне было хорошо известно, вся половина коридора была пуста — я побежал шагов за пять, вынув «наган» на бегу из кармана, навёл дуло на голову Кирова и сделал один выстрел в затылок. Киров мгновенно упал лицом вниз. Я повернул назад, чтобы предотвратить нападение на себя сзади, взвёл курок и сделал выстрел, имея намерение попасть себе в висок. В момент взвода курка из кабинета напротив вышел человек в форме ГПУ, и я поторопился выстрелить в себя. Я почувствовал удар в голову и свалился».

С. А. Платоч, монтёр Смольного, из показаний 1 декабря: «Дойдя по коридору до угла левого коридора, мы (и кладовщик Г. Г. Васильев. — Ю.Ж.) увидели, что с нами поравнялся т. Киров, Васильев попросил меня закрыть стеклянную дверь на левом коридоре, которая ведет в 4-ю столовую. Я побежал впереди Кирова шагов на 8, вдруг услыхал сзади выстрел. Когда я обернулся, раздался второй выстрел. Я увидел, что т. Киров лежит, а второй медленно сползает на пол, опираясь на стену. У этого человека в руках находился «наган», который я взял у него из рук. Когда я у стрелявшего в т. Кирова брал «наган», он был как будто без чувств».