Места без поцелуев - Жукова-Гладкова Мария - Страница 56

• Предыдущая
• 56/67
• Следующая

Поев, Лена отправилась в свою комнату, закрыла дверь на защелку, оставшуюся еще с тех времен, когда эта комната была спальней ее родителей, села в кресло, открыла сумку, превышавшую по размерам обычную женскую, потому что Лена всегда таскала с собой какие-то письма, бланки, договоры и прочее. Порывшись в многочисленных бумагах, она нашла небольшой, самого обычного вида конверт, про который в суматохе последних дней и думать забыла.

Видимо, в азарте гонки Равиль отключил запись – по крайней мере, на пленке, которую они прослушивали у Туманова в кабинете, не было записано ничего из разговоров во время той сумасшедшей езды по Киевскому шоссе и ничего из разговоров у танка. А значит, про конверт никто ничего не знает… По крайней мере, в ее окружении.

Конверт был адресован ей. «Только для Елены Филатовой в случае моей смерти». Значит, Седых предполагал такой исход?

Лена вначале посмотрела на свет лампы: внутри лежал какой-то лист бумаги. Она осторожно вскрыла конверт, чтобы в случае необходимости снова заклеить.

Это были номера банковских счетов с адресами банков и пояснениями Святослава. Не все счета принадлежали Седых, его собственных, как поняла Лена, было только два – в разных банках, остальные принадлежали оффшорным компаниям. Оформлял все счета Славик, причем сделал это вполне определенным образом – объяснял Лене, как снять с них деньги.

О мертвых или хорошо, или никак. Лена почему-то не сомневалась, что Славика в живых нет. Но проходимец он был, конечно, первостатейный, надо отдать ему должное. Правда, все-таки составил для нее эту бумагу. Замучила совесть? Или не хотел, чтобы деньги пропали? Узнал, что у него есть сын, и почувствовал что-то, чего не испытывал никогда раньше… Или когда-то любил саму Лену, единственную женщину, ничего от него не требовавшую и родившую ему сына?

Лена никогда не узнает ответы на эти вопросы.

Ей было жаль Славика. Просто по-человечески жаль. У них ничего уже не могло бы склеиться, даже если бы он и остался в живых. И все-таки ее первый мужчина, первая любовь. Может, Вовчик узнал бы отца, если бы…

«Хватит сослагательных наклонений! – приказала себе Лена. – Я должна жить дальше».

В жизни всегда что-то теряешь, а что-то находишь. Деньги, конечно, никогда не заменят людей, но они всегда оказываются очень кстати. Теперь Лена знала, что обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Только надо в самое ближайшее время съездить в Европу и перевести все на себя – в соответствии с указаниями Славика. Может, любил он ее все-таки, раз завещал все ей…

Она взяла два чистых листа бумаги, переписала под копирку всю информацию и положила первую копию в один тайник, а вторую – во второй. Затем снова осторожно заклеила конверт и сунула его обратно в сумку между какими-то старыми факсами. После чего подошла к телефону и набрала рабочий номер Александрова.

Родион уже все знал и ругал ее за то, что не позвонила раньше. Конечно, он приедет. Александров поинтересовался, что ей привезти – коньяк, фрукты, какую-то еду. Лена попросила заехать в супермаркет и взять колбасы и штук шесть замороженных пицц: и готовятся быстро, и сытные. Ведь еще и охранников надо подкормить.

Александров приехал с двумя огромными пакетами из «Спара». Вовчик тут же повис на дяде Родионе. Ко всему привыкшие и ничему не удивляющиеся охранники сидели у двери, точно предметы обстановки. Лена, Родион и Вовчик жили своей жизнью.

После того как Вовчика уложили спать, а Лена поставила себе будильник, потому что нужно было не только вставать самой, но еще и собирать сына в школу – дело для нее непривычное, этим занималась тетя Люся, – Лена с Родионом отправились к ней в комнату.

Вот тут Лена уже дала волю слезам. Она рыдала на груди у Родиона, жалея себя, Вовчика, тетю Люсю, погибшую неизвестно за что. Вернее, известно – но она не должна была погибнуть!

Лена заснула в объятиях Родиона. Она ни словом не обмолвилась о конверте и его содержимом, действуя в соответствии с принципом шефа: зачем давать людям лишнюю информацию? Она считала, что об имеющихся у нее деньгах, доходах и расходах лучше вообще помалкивать. Даже любимому мужчине сообщать о них совсем не обязательно.

И Лене, и Родиону, и Вовчику утром было очень тяжело встать. Все были «совами». Вовчик лег спать позже обычного, да и переживания сыграли свою роль: наконец заснув, он провалился в глубокий сон; детскому организму требовалось много времени, чтобы восстановить силы. Лена с Родионом, естественно, не сразу заснули, оказавшись в одной постели.

Утром Лена приготовила огромный омлет на троих.

Вовчик уписывал его за обе щеки, обсуждая с Александровым какую-то компьютерную игру. Как подумала Лена, он еще слишком маленький, чтобы полностью осознать потерю… Он поплакал, погрустил немножко – и снова живет своей обычной жизнью, своими детскими интересами. Тем более он знает, что есть мама, которая его очень любит, и появился дядя Родион, что, наверное, очень важно для мальчика, никогда не знавшего отца.

– А когда я к вам на работу смогу приехать? – поинтересовался Вовчик.

– Да хоть сегодня, – ответил Александров. – Мама долго работать будет, а ты как раз у меня посидишь. А, Лен? Давай я за ним Артема пришлю.

– А уроки когда делать? – повернулась Лена к Родиону и сыну.

Вовчик тут же ответил, что сделает их у дяди Родиона.

Лена прикинула про себя, что это, конечно, было бы неплохо. По крайней мере, лучше, чем оставлять его в квартире, пусть и с охраной. Парни уж точно не проследят за тем, чтобы сын уроки сделал, а Родион все-таки может. Если она, конечно, еще не один раз напомнит.

– А ты дяде Родиону мешать не будешь? У него ведь работы много.

– Нет, Лен. Я его посажу в уголочке. Или в приемной. Тебе, по крайней мере, поспокойнее будет.

Лена заявила, что отпустит при одном условии: чтобы сын вначале сделал все уроки, а только потом включал компьютер. А если не сделает все как следует, то это будет первый и последний раз.

Вовчик обещал все сделать, а Родион – проверить.

«Вот она – мужская солидарность, – подумала Лена. – А ведь Родик с Вовчиком – как отец с сыном».

У нее на глаза навернулись слезы.

Родион это тут же заметил, но не понял причину, решил, что Лена опять вспомнила про тетю. Конечно, она ни на секунду не забывала о своей потере, но тут причина слез другая – она жалела своего сына: мальчик девять лет рос без отца. В общем, и по ее вине тоже.

«Только бы все срослось с Родионом», – подумала она.

– Ребят надо предупредить, – кивнула Лена в сторону входной двери. – Чтобы отдали дитя твоему Артему. А то Равиль дал строгие указания.

Лена налила кофе Родиону и себе, а Вовчику заварила чай.

– Ты сегодня во сколько думаешь закончить? – поинтересовался Александров.

Лена не могла ответить точно. Однако до ночи с этим Дивсхолмом не придется нянчиться: не тот клиент. С Сидоровым поговорят, водочки выпьют – и в гостиницу, а там по личному плану. Но это уже не ее дело. Пусть сам себя развлекает. Да и мужик он работящий, судя по предыдущим приездам. Вечером работает, достопримечательности его мало интересуют.

– Тогда позвони мне из «Сапфира», когда дело будет на мази, – попросил Александров. – Мы с Вовчиком за тобой заедем.

Лена кивнула.

В дверь позвонили: приехал Артем.

Александров поцеловал Лену, пожал маленькую ручонку Вовчика и руки парням у двери. Затем уехал.

Лена помыла посуду, оделась, сделала макияж. Быстро и умело – та же работа. Ей хватало на все пятнадцати-двадцати минут, привыкла беречь свое время.

Когда она вышла из своей комнаты, Вовчик уже был готов к школе.

Лена сказала охранникам, что вернется через полчаса, после того как проводит сына в школу и поговорит с учительницей. Ребята поинтересовались, что передать Равилю.

– Пусть ждет меня в квартире, – ответила Лена. – А то можем разминуться.

• Предыдущая
• 56/67
• Следующая