Ночь подарков и желаний - Жукова-Гладкова Мария - Страница 24

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая

Мы заехали в фирму, чтобы сдать костюмы Деда Мороза и Снегурочки и, к нашему удивлению, получили по тысяче рублей. Деньги-то за заказ были уже перечислены. Соответственно нам причиталось вознаграждение. О том, что нам пришлось делать, нас даже не спросили и сказали, что позвонят, если будет еще работа.

Но завтра мне требовалось выходить уже на свою постоянную работу, к родным кастрюлям на фабрике.

Я зашла к соседям за Юлианкой, и мы отправились домой. Удивительно, но в квартире нас никто не ждал, ни пьяный, ни трезвый.

Валентина заявила, что завтра с утра поедет кормить Гришу, а в следующий раз, в мой выходной, мы съездим уже вдвоем.

Народ с трудом выходил на работу после праздников. Я знала, что после долгих выходных всегда нужно готовить кислые щи. Они идут на «ура».

Скоро уже должна была прийти обедать первая группа рабочих, но появилась секретарша Истомина и сообщила мне, что наш главный технолог Ильинский в больнице. Его избили на улице, уже после похорон Истомина, но он не хотел никого беспокоить, пока люди отдыхали, и только сегодня, в первый рабочий день, позвонил секретарше, чтобы предупредить о своем невыходе на работу.

– Тоня, он один живет, – сказала мне секретарша. – Ты можешь ему собрать поесть? Я пошлю кого-нибудь из водителей.

– Да я сама съезжу, – ответила я. – Конечно, с водителем будет удобнее. А как это случилось? Просто хулиганы?

Секретарша пожала плечами и как раз попросила меня разузнать детали. После странного убийства генерального директора выдвигались разные версии.

Я рассказала, как он напился на поминках.

– Странно, – покачала головой женщина. – Он вроде и пьет мало…

– Они не ладили? – прямо спросила я.

– Не то чтобы не ладили… В последнее время они очень много спорили из-за какого-то проекта. Я точно не знаю, какого. Но Истомин хотел запускать какую-то линию, а Ильинский был против. Судя по тому, что я слышала, там получался какой-то побочный эффект…

– Действия нового лекарства?

– Да нет, что-то с экологией.

– С экологией?

Неужели нашего главного технолога так волнует загрязнение окружающей среды? Истомина, как я поняла, подобные побочные действия линии совершенно не интересовали. И это меня не удивляло. Но что за линия? Не мог же он открыто ставить линию по производству наркотиков?

Внезапно в голове возник один вопрос, и я поинтересовалась у секретарши, что в здании фабрики было раньше. Оно ведь не новое, хотя и хорошо отремонтированное.

– Ты не знаешь? – удивилась женщина. – Ах да, поваров же у нас не сразу взяли, а только после расширения. Истомин считал, что наших людей нельзя отпускать обедать с территории фабрики, – расслабляются, и их потом не собрать в кучу, как он выражался. Поэтому он и решил, что ему выгоднее всех кормить на рабочем месте. И так и оказалось.

В свое время Истомин вместе с Петром Петровичем, начальником склада и отцом Костика, приобрели частично разрушенное здание фабрики за копейки. Здание было построено в советские времена, вместе с другими корпусами промышленного предназначения, на самой окраине города, совсем рядом с железной дорогой. Потом промзону окружили хрущевки, затем прибавились брежневки. Сейчас уже и представить трудно, что когда-то здесь был только заводской район и люди добирались сюда на электричке или на пригородном автобусе.

В советские времена все предприятия функционировали исправно. После перестройки ситуация во всех корпусах промзоны изменилась. Наше здание прихватил какой-то мутный тип, который фасовал здесь кофе и являлся партнером колумбийских наркокартелей. Он на самом деле поставлял в Россию кофе из Колумбии, но это было не главным видом его деятельности.

Наша милиция и чиновники были соответствующим образом прикормлены, в промзоне дежурили вооруженные до зубов братки с автоматами (это была первая половина девяностых), но появился Интерпол.

– И Интерполу удалось что-то сделать у нас? В первой половине девяностых?

– Я не знаю точно, кто именно заставил прежнего хозяина покинуть насиженное место, – сообщила мне секретарша. – Но Истомин всегда говорил про Интерпол. Они взяток не берут. С другой стороны, тот партнер наркокартелей скопил и отмыл столько денег, что Интерпол никогда не сможет его найти. Он в состоянии каждый месяц делать пластическую операцию.

Наследников на фабрику в России не осталось, и на нее долго не находилось покупателя. Наконец на нее каким-то образом вышел Истомин.

В ремонт фабрики требовалось вложить приличные деньги, и Истомин их не пожалел.

Осваивал он его маленькими этапами. Какое-то время в разных частях сидели арендаторы – всякие мелкие фирмочки. Когда фабрика уже значительно расширилась, появились немцы, возжелавшие ее купить или хотя бы войти в долю. Истомин им отказал. К тому времени, как на фабрике появилась я, уже было отремонтировано все здание и еще прикуплен соседний ангар, в котором расположили склад. Узнать в нем бывший бомжатник с помесью наркоманского притона было невозможно.

Больше секретарша ничего не знала.

Я поблагодарила ее за информацию, и она ушла.

Итак, в здании фабрики точно делали наркотики. Или только фасовали? Нет, не поверю, что только фасовали. Может, где-то имелся тайник с товаром или описанием технологии изготовления, и Истомин его нашел? Или объявился хозяин и потребовал отдать товар или описание технологии, а Истомин на самом деле ничего не знал? И не находил? Его припугнули, потом убили. А убили зря. Ведь тайник могли много лет назад обнаружить наркоманы и уже использовать весь товар по назначению. Вот праздник, наверное, был у людей!

Надо будет сегодня обязательно поговорить с Ильинским, нашим главным технологом. Он может знать, кто обращался к Истомину. Хотя скорее об этом знает Петр Петрович…

Артемий Вячеславович выглядел отвратительно. Голова была вся в бинтах, лицо опухшее.

– Здравствуй, Тонечка, – он попытался слабо улыбнуться, но у него плохо получилось.

Я накормила его щами, потом котлетами с пюре, которые привезла в кастрюльках. Еще мы с водителем заехали за мандаринами и яблоками, печеньем, сыром и йогуртом. Артемий Вячеславович отдал мне ключи, которые оставались в кармане его пальто, когда его нашли на улице, и попросил съездить к нему на квартиру и привезти пижаму, тапки и кое-что из белья. Пока он лежал во всем казенном – в том, что выдали ему в больнице.

– Что ж вы раньше-то не позвонили, Артемий Вячеславович?!

– Так мобильный украли, а все телефоны там, – вздохнул Ильинский. – Вот сегодня первый рабочий день, так сестричка разрешила мне на работу позвонить с их телефона.

Водитель сказал, что фирма купит мобильный главному технологу, и вышел из палаты, чтобы отнести кастрюли в машину.

– Тоня, я жду внизу, – сказал он мне, явно подразумевая: «Не задерживайся. Нам же еще к нему на квартиру за вещами ехать и обратно».

Я позвонила отцу с Ларисой, у которых гостила Юлианка, и пообещала забрать ее завтра. Потом переговорила с Валентиной, предупредив ее, что буду поздно.

Мы с водителем поехали к Ильинскому домой и обнаружили, что ключи нам не понадобились. Дверь была не заперта, а просто прихлопнута. В квартире все было разгромлено – там явно что-то искали.

Водитель вызвал милицию. Потом мы долго отвечали на вопросы. Потом мне разрешили попробовать найти какие-нибудь вещи для хозяина, и я на милицейской машине отправилась в больницу вместе со следователем. Квартиру опечатали.

Я отдала Артемию Вячеславовичу пакет с вещами и пообещала приехать завтра.

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая