Выбери любимый жанр

Тайны старого Петербурга - Жукова-Гладкова Мария - Страница 10


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

10

Мы с Ольгой Николаевной занялись стиркой, решив перестирать все вещи, остававшиеся в квартире и промокшие во время тушения пожара. Анна Николаевна легла, а Сережка заявил, что займется простукиванием печки, стоящей в нашей с ним комнате.

Не прошло и четверти часа, как в ванную влетел радостный Сережка с сияющими глазами. Вслед за ним ворвался кот – в таком же расположении духа.

– Мама! Баба Оля! Пошли! Там у плитки звук не тот! Пойдемте! Скорее!

Мой ребенок задыхался от нетерпения. Кот запрыгнул на стиральную машину, с нее взлетел на шкафчик с туалетными принадлежностями, сбросил все сверху, потом проследовал в обратном направлении и понесся в нашу с Сережкой комнату. Мы с Ольгой Николаевной бросили стирку и устремились за ним.

– Вот! Слушайте! – показывал Сережка.

Он стоял на стуле и стукал костяшками пальцев по плиткам. Звук у одной и в самом деле был другой.

Мы с Ольгой Николаевной переглянулись.

– Где у нас молоток? – спросила она.

Инструменты обычно хранились в комнате у Ивана Петровича, правда, теперь были вынесены в прихожую. Как только я взяла молоток в руку, в дверь позвонили.

Держа молоток в правой руке, я левой отодвинула защелку и распахнула дверь. И застыла на месте. С поднятым молотком. Ночной гость тоже застыл при виде дамы, вооруженной мини-кувалдой.

– Вы – привидение? – с глупейшим, должно быть, видом спросила я, очевидно, под впечатлением недавних разговоров.

– Простите, можно у вас переночевать? – вежливо поинтересовалось привидение.

Это был художник Вася, неопознанные останки которого вроде бы должны были лежать в каком-то морге.

Кот подошел к привидению и в качестве приветствия укусил за ногу. Привидение взвизгнуло вполне человеческим голосом. Кот с чувством исполненного долга удалился.

Внизу хлопнула входная дверь в парадное. Несколько пар ног быстро взбегали вверх по лестнице. Буркнув «простите», Вася оттолкнул меня, заскочил в квартиру и закрыл дверь на все замки. После чего положил на пол небольшой рюкзачок. И тут же рухнул сам, потеряв сознание.

Я увидела, что левая сторона его джинсовой куртки пропитана кровью.

Глава 4

30 июня, вечер и ночь

Я растерялась. В прихожей появилась Ольга Николаевна.

– Кто?.. – открыла она рот и тут же закрыла, заметив лежавшего на полу окровавленного Васю.

Бежавшие вверх по лестнице люди (лифт до сих пор не работал) остановились на нашей площадке. Дверь у нас прочная, металлическая, но слышимость сквозь нее прекрасная. Мужские голоса обсуждали, «куда он мог деться».

Мы с Ольгой Николаевной молча переглянулись. Вася лежал неподвижный. В прихожей возник мой сын, оценил обстановку, прислушался. Вслед за Сережкой тяжелой поступью пришла Анна Николаевна. Шествие замыкал кот.

Что-то надо было делать. В Анне Николаевне, хирурге по профессии, заговорил профессиональный долг. Кряхтя, она опустилась на колени перед лежавшим без движения Васей и пощупала пульс. Я молилась – только бы был жив. Еще трупа не хватало нам в квартире. Раненый мужик, правда, тоже был излишеством, но это все же лучше, чем покойник. Голоса на площадке стали удаляться. Пожалуй, молодцы решили подняться повыше – к обгоревшей мастерской.

Кот обнюхивал «привидение», видимо размышляя: укусить его за вторую ногу или воздержаться?

– Жив, – шепотом констатировала Анна Николаевна. – Оля, принеси мой чемоданчик. Марина, его надо бы перенести… – Анна Николаевна осмотрелась и добавила: – А вот… хотя бы на диван Ивана Петровича.

Я сказала бы, что это не диван, а остатки дивана, вытащенные сегодня нами из комнаты дяди Вани. У ложа не хватало одной ручки – словно на нем спал какой-то баскетболист, желавший во всю длину вытягивать ноги. Взглянув же на середину дивана, можно было подумать, что его драл разъяренный лев или шайка взбесившихся котов, пытавшихся добраться до вожделенной мыши, спрятавшейся где-то между пружинами. Обычно эти ошметки прикрывал коврик, но где он теперь находился, мы не знали. В спинке был провал – то ли от спины Ивана Петровича, то ли от всех спин, когда-либо откидывавшихся на многострадальный диван.

Я велела сыну принести простыню, чтобы прикрыть середину дивана (да и не класть же раненого на грязное?), а потом прикинула: как же я все-таки подниму Васю? Мужичонка хоть он и не крупный, но мне одной будет сложно с ним справиться, будить же Ивана Петровича – себе дороже. Тут не то что раненый Вася, любой здоровый человек успеет концы отдать, пока дядя Ваня пробудится после принятия дозы, в частности, после поминовения того же Васи и его приятеля. Рассчитывать на помощь старушек, сына и кота особо не приходилось.

Сережка появился с простыней и накрыл ею диванчик. Тут пришла Ольга Николаевна, сообщившая, что после пожара ничего не найти. Правда, докторский чемоданчик Анны Николаевны она отыскала, хоть и с трудом.

Я подхватила Васю под руки, Ольга Николаевна, вызвавшаяся помочь, пристроилась сзади и подхватила его под ноги. Сережка был бы рад помочь нам сбоку, но это не представлялось возможным: вся прихожая была заставлена барахлом Ивана Петровича, а Вася рухнул аккурат в оставленный проход. С грехом пополам мы добрались до диванчика – хотя идти-то было всего шагов семь, – при этом дважды чуть не уронили раненого. Вася подал признаки жизни и застонал. Наконец мы водрузили его на приготовленное ложе.

Анна Николаевна сходила вымыть руки и теперь отдавала приказания. Сережка с Ольгой Николаевной бегали, выполняя ее задания, а я тем временем разрезала на Васе джинсовую куртку. Он стонал, но глаза не открывал. Анна Николаевна уселась на табуретку рядом с диванчиком и осмотрела Васину рану. Зрелище было наимерзейшее, я поняла, что никогда не смогла бы работать врачом. От вида крови я сознания не теряла, но копаться в человеческом теле… Бр-р-р!

– Пулевое, – констатировала старшая Ваучская. – Придется оперировать.

– Здесь? – обалдела я.

– У тебя есть другие предложения, Марина? – посмотрела на меня поверх очков Анна Николаевна.

Других предложений у меня, естественно, не было. Но все же… Ведь Анне Николаевне восемьдесят пять… Я, конечно, промолчала, но, откровенно говоря, усомнилась в ее возможностях – пусть она даже когда-то и была прекрасным хирургом.

Анна Николаевна велела младшей сестре прокипятить инструменты. На лестнице снова послышался топот. Мы все замерли. К нам в дверь позвонили. Позвонили несколько раз. Первым отреагировал Сережка. Приложив палец к губам – чтобы мы молчали, – он направился к двери.

– Кто там? – спросил мой сын тоненьким детским голосочком.

За дверью, наверное, опешили. Потом поинтересовались, кто есть дома. Сережка сообщил, что мама и папа в гостях, а ему незнакомым людям дверь открывать запрещают, так что если дядя пришел к родителям, то пусть ждет их возвращения на лестнице или приходит завтра. Или скажет, что передать. Сережа не забудет.

За дверью вполголоса выругались, но пришли к выводу, что «сюда не мог пойти», после чего удалились. Мы вздохнули с облегчением. Правда, через несколько минут Ольга Николаевна спросила, что делать, если «они» проверят, кто здесь живет.

– Где они проверять-то будут?! – воскликнула я.

– Да хоть в жилконторе. Сунут взятку – и им все скажут.

Я рекомендовала Ольге Николаевне взглянуть на часы: все жилконторы давно закрыты. А завтра… И вообще, надо жить только сегодняшним днем, а то планируешь, планируешь, а в результате получается неизвестно что. Я вот распланировала жизнь с понедельника, думала, что буду в отпуске делать. Но разборка стен в квартире и «привидение» с пулевым ранением у меня на пороге – все это в планы никак не входило. Однако вот, пожалуйста…

– Но если все-таки завтра… – не унималась Ольга Николаевна.

– Бандиты придут? – посмотрела на нее поверх очков Анна Николаевна, уже промывавшая рану Васе. – Мы – люди пожилые, спали. Сосед – пьяный, тоже спал, а ребенок говорил то, что ему велено. Ребенок, ты понял?

10
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело