Все включено: скандал, секс, вино - Жукова-Гладкова Мария - Страница 42

• Предыдущая
• 42/69
• Следующая

«Но почему Алла меня защищала? – думала я. – Она ведь могла подсуетиться, чтобы на меня хотя бы пало подозрение в смерти отца? Или понимала, что я отверчусь? И что знакомые сотрудники органов скорее поверят мне, чем ей? И что двое молодцев скорее возьмут мою сторону? Да, с Аллой следовало побеседовать».

Перед расставанием с исключительно интересной для следствия и меня, журналистки, собеседницей Андрей предъявил ей снимки Толика в, так сказать, двух лицах. Но модель уже видела их в нашем еженедельнике и Аллиного любовника не узнала. Соседка добавила, что в эту квартиру, насколько ей было известно, Алла любовников не водила, как, впрочем, и Елена Сергеевна.

Наконец мы распрощались со словоохотливой моделью. Мы получили всю возможную информацию, да и ей требовалось готовиться к встрече мужа и смывать с себя наложенную дрянь. Модель обещала позвонить на сотовый или мне, или Андрею, как только углядит соседку или ее машину.

По пути приятель все никак не мог успокоиться, вспоминал модель.

– Желаешь к ней в любовники? – спросила я. – Так она, наверное, будет не против. Ей все равно делать нечего, а так хоть чем-то себя займет. В следующий раз сходи к ней один. И действуй.

– А если откажет? Мне, в смысле?

– Значит, будешь дальше жить, как жил. Ты мне лучше скажи, что думаешь о семейке Креницких и о том, что у них произошло.

Андрей помолчал немного, глядя на серую ленту шоссе, потом заявил, что теперь ему стала понятна ненависть мамочки к доченьке, и наоборот. Мужика не поделили. Но почему Алла подала на развод, как только Сергей оказался в Крестах? Или решила заменить его на Толика, про смерть которого не знала? Ведь она до сих пор может о ней не знать. Елена Сергеевна тоже не льет слез о бывшем любовнике: сразу отреагировала на Стаса.

– А если они все такие бесчувственные? – спросила я. – Или у них уже все перегорело? Пока был рядом, его делили, а как в тюрьму сел, стал не нужен. Другие мужики есть. И уже были. Просто там было дело принципа: одной нужен, второй, значит, тоже.

– Может быть, может быть…

– Елена Сергеевна получит срок за убийство? Ну то есть за попытку?

Андрей еще помолчал и ответил, что, по его мнению, она отвертится, потом сообщил новость, которую за всеми делами забыл мне сказать: у нее тот же адвокат, что и у Сереги.

– Его Колобов прислал? – ляпнула я не думая.

Андрей посмотрел на меня внимательно и попросил пояснить, почему у меня возник этот вопрос. Выслушав меня, заметил, что в таком случае напрашивается вопрос: не работал ли Сергей лично на Колобова, будучи этаким секретным агентом в «Импорт-сервисе». Ведь большая часть акций принадлежит Колобову, хотя директором был Креницкий. Да и жениться на Аллочке Сергей мог по настоянию Колобова. Проникнуть в семью, так сказать. Таким образом Колобов регулярно получал подробную информацию о том, что делается в фирме, держал там, так сказать, своего наблюдателя. А ведь через фирму Редьки текло немало всякого добра. Оборот-то у них колоссальный. И навар – если вся техника шла со свалок и доставалась практически бесплатно. Да и китайтятина стоит недорого.

– Юлька, я же уже обещал тебе: похлопочу насчет твоего свидания с Сергеем Ивановичем. Надо, чтоб ты с ним поговорила. Может, и скажет тебе что-то интересное. Другим-то вряд ли.

В Выборге нам пришлось пару раз спрашивать дорогу у прохожих, чтобы добраться до дома, где жили родители Толика и где он родился. Это оказалось двухэтажное каменное строение, квартир на десять. Как мы выяснили чуть позже, в нем не было горячей воды.

Квартира родителей была на втором этаже. У них давно тек потолок в коридоре, кухне и комнате, на потолке и обоях имелись многочисленные разводы от протечек. Темный коридор был заставлен всяким хламом. Кухня оказалась довольно большой. В ней, кроме газовой плиты, имелась еще и печь, которую топят дровами, оставшаяся с времен, когда в доме не было центрального отопления.

Нас вначале пригласили в кухню. Женщина, открывшая дверь, явно дружила с зеленым змием. Ее муж спал в комнате и был разбужен после получения хозяйкой страшной новости о сыне.

– Допрыгался! Допрыгался! – рыдала женщина. – Говорила я ему: эта шалава тебя до добра не доведет.

Андрей, конечно, тут же попытался получить описание шалавы, а я любезно подсунула Аллочкину фотографию. Шалаву опознали. Как выяснилось, мать во время одного из визитов в питерскую квартиру сына была представлена Аллочке. Они сразу же не понравились друг другу.

Нам рассказали, что у Толика была жена, с которой он прожил один год, осталась маленькая дочка. Обе в Выборге. Мать была категорически против переезда сына в Питер, потому что, по ее мнению, большие города до добра не доводят, тем более в Питере, по ее словам – сплошной криминал.

«А в Выборге? – так и подмывало меня спросить. – Здесь что, так все тихо и спокойно? Да полгорода, если не три четверти, работают на приезжающих финнов, предоставляя им услуги различного характера, в большинстве случаев не согласующиеся с моральным обликом строителя коммунизма. И, конечно, если парень тут не нашел себе хлебного места, то решил попытать счастья в Питере. В Питере возможностей для приложения криминальных талантов (да и других тоже) гораздо больше».

Андрей спросил, появлялся ли Толя в доме родителей в ночь с четвертого на пятое, или хотя бы четвертого вечером, или пятого утром – как раз в те дни мы с ним познакомились в гостинице. Но Толик не появлялся уже около месяца, хотя регулярно звонил. О деятельности сына в Питере мать ничего сказать не могла. Она дала нам адрес своей бывшей невестки и двоих одноклассников сына, живущих в Выборге. После этого мы с ней распрощались. Андрюха написал на бумажке, куда ей следует прибыть за телом сына.

– Теперь к кому? – спросил он, когда мы опять оказались в моей машине.

Я все-таки сообщила про некую Варю. Когда рядом сотрудники органов, не так страшно встречаться с незнакомым человеком. Конечно, за время работы журналисткой мне с кем только не доводилось разговаривать, но в некоторых ситуациях предпочтительнее не быть одной. К тому же я не была уверена, что Варя встретит меня с распростертыми объятиями. Андрею она, конечно, тоже будет не очень рада (а скорее – даже меньше, чем мне), но он-то всегда может припереть ее к стенке. Тем более Редька мертв…

Андрей тут же принял решение отправиться в ближайшее отделение милиции, где нам быстро помогли выяснить адрес по номеру телефона и сказали, как добраться до нужного дома. Даже вызвались составить компанию, но Андрей решил, что мы поедем без сопровождения, а за помощью обратимся только в случае необходимости.

Варин дом внешне выгодно отличался от дома родителей Толика. В нем было четыре этажа, горячая вода, центральное отопление, печки отсутствовали, потолок не тек. Варя проживала в трехкомнатной квартире вместе с безработной матерью и двумя младшими сестрами-школьницами. Отец лет десять назад исчез в неизвестном направлении. Квартира имела нетипичную для Питера планировку (по крайней мере я ничего подобного у нас в городе не видела). Попав внутрь, мы сразу же оказались в самой большой комнате, которую занимали мать и средняя дочь. Тут не было ни коридора, ни прихожей, входная дверь составляла часть стены комнаты. По выложенным посередине газеткам, разделяющим комнату на две половины, мы проследовали в коридорчик, в котором имелись другие двери: в две крохотные комнатки (Варину и ее младшей сестры), кухню и совмещенный санузел. И какой идиот это все спроектировал? – невольно хотелось спросить мне. Правда, попадая в наши «хрущевки» и «брежневки», я задаю себе тот же вопрос. Мы сняли обувь у вешалки и вернулись в большую комнату. Обстановка была небогатой.

Нас с Андреем встретили Варина мать и две младшие сестры. Они смотрели по телевизору какой-то сериал.

– Ох, – тяжко вздохнула мать, увидев Андрюхино удостоверение. – Ну что ж, проходите, раз пришли.

• Предыдущая
• 42/69
• Следующая