Выбери любимый жанр

Клуб заграничных мужей - Жукова-Гладкова Мария - Страница 43


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

43

Авакян вручил мне черный прямоугольник и посоветовал его просто уничтожить. Я сказала, что полностью согласна с его точкой зрения, а затем попросила проводить меня к Евгению Андреевичу, с которым имела страстное желание пообщаться. Дискету опустила в карман больничного халата.

Глава 15

11 мая, вторник, вечер

Евгений Андреевич лежал в палате один, был бледен и хмур. Сегодня он уже не казался мне ни франтом, ни лощеным типом, как вчера. Я, правда, тоже выглядела иначе, хотя, должна отметить, халаты в больнице доктора Авакяна были махровыми, длинными, всевозможных расцветок и размеров, и в них вполне можно было встречать любовника. Можно сказать, что я смотрелась по-домашнему, более того, была не накрашена, не надушена и толком не уложена, так как просто провела расческой по волосам перед тем, как отправиться в буфет. Да и Евгений Андреевич моих усилий не стоил.

– А, это вы, – без особой радости произнес мужчина.

– Вас вдвоем-то можно оставить? – Авакян перевел взгляд с меня на Евгения Андреевича и обратно. – Ничего не учудите?

– Я – нет, – посмотрела я на Рубена Саркисовича честными глазами. – Ну если только в целях самообороны.

– Я не буду претендовать на честь Светланы Алексеевны, – гордо заявил Евгений Андреевич.

Я чуть не поперхнулась, но смолчала. Авакян опять внимательно на нас посмотрел и палату покинул. Для него желание клиента – превыше всего. За те бабки, что мы оставляем у него в клинике.

– Вы уж присаживайтесь, – устало сказал больной. – В ногах правды нет.

– Спасибо.

Я опустилась на стул в ногах кровати, чтобы все-таки быть подальше. Мало ли какую гадость он замыслил.

– Зачем пожаловали, Светлана Алексеевна? – поинтересовался Евгений Андреевич.

Я задумалась на мгновение. Ну, не дискету же ему вручать, право слово? Наверняка вчера во дворе под словом «материалы» он имел в виду ее. Только вот как она попала к Верке? – опять прикидывала я. Ну подружка… Или она ее в подземелье нашла?

– Светлана Алексеевна, вы, может, все-таки скажете, что вам нужно? – опять спросил мужчина устало, правда, голос его все равно оставался скрипучим и мерзким.

– Я пришла извиниться, – ляпнула я первое, пришедшее на ум. – Признаться, не хотела лишних жертв. Я всегда против. Но вы должны понимать, что сын и подруга мне очень дороги…

– Понимаю. Возможно, я обратился не по тому адресу.

Мужчина на койке закрыл глаза. Я уже подумывала, не заснул ли, но тут Евгений Андреевич взглянул на меня очень серьезно.

– Вы желаете знать суть? – спросил он.

Такого поворота я никак не ожидала. Или он после моих извинений решил разоткровенничаться? Вспомним старую добрую истину: вежливость – это то, что очень дешево стоит и очень дорого ценится.

– Желаю, – сказала я.

– Если я вам расскажу, вы оставите нас в покое?

– Ну, если вы оставите в покое меня и моих родственников…

– Да я бы предпочел всю вашу компашку никогда в жизни не видеть! – крикнул Евгений Андреевич, приподнявшись на локте здоровой руки, потом снова в бессилии откинулся на подушки. На лбу его выступил пот.

Отдохнув пару минут, он начал медленно рассказывать. Скрипучий голос действовал мне на нервы, но это было небольшой платой за информацию.

Правда, я не успела получить всю. Только крохи.

Дверь в палату распахнулась, и внутрь ворвалась женщина примерно одних лет с Евгением Андреевичем (судя по его сегодняшнему внешнему виду, вчера он выглядел гораздо моложе). За ее спиной маячила медсестра. В руках женщина держала две увесистые сумки, наполненные разнообразной снедью. Я сделала такой вывод, заметив в одной сверху горку яблок, а в другой торчащий длинный «французский» батон. Белый халат был небрежно наброшен тетке на плечи. Из-под него виднелся серый шерстяной костюм, подчеркивающий восемь животов. Одеяние, по-моему, больше походило не на женское платье, а на чехол для зенитной установки. В общем и целом тетка напоминала большую маму-бегемота. Никакой холености в ее облике я не заметила. Если судить по внешности и одежде, ни она, ни ее родственники не могли себе позволить лечиться в клинике Рубена Саркисовича.

– Женечка, солнышко, что с тобой, любимый?! – завопила тетка истошным голосом, но тут же осеклась, увидев меня. – А эт-то что такое? – спросила она совсем другим тоном и прищуривая глаза – и стала удивительно похожей на змею. – Женя, это кто такая? – снова издала вопль тетка. – Это что за проститутка?

– Простите, вы случайно не меня имеете в виду? – вклинилась я подчеркнуто вежливым тоном.

Дама надменно посмотрела на меня и показательно отвернулась, заявив в воздух:

– Я со шлюхами не разговариваю.

– Среди них встречаются очень неплохие люди, – невозмутимо заметила я. – Не то что среди старых мымр.

Дама развернулась, бросила сумки на пол и вперила руки в бока. Медсестра почему-то прижалась спиной к стене неподалеку от двери и с комментариями не выступала, предоставив клиентам самим выяснять отношения. На помощь тоже не звала.

– Что ты сказала, проститутка?! – завопила она. – Моего мужа совращать и меня оскорблять?! Ну я тебе покажу! Я сейчас отправлюсь к главврачу и…

– Кто там поминает меня всуе? – раздался из коридора голос Рубена Саркисовича, и через мгновение доктор Авакян оказался в палате в сопровождении моей соседки Марины Васильевны. Марина мне быстро кивнула и, по-моему, мгновенно оценила обстановку. Более того, в тихой больнице, где по коридорам не шастают толпы пациентов и их родственников, да и все клиенты, как правило, ведут себя прилично (так как тут лечатся, а не другими делами занимаются), голос дамочки, наверное, разнесся на большое расстояние, и Марина с Рубеном слышали большую часть сольного выступления.

– Светлана Алексеевна, у вас будут какие-нибудь жалобы или пожелания к персоналу больницы? – исключительно вежливо спросил меня Рубен Саркисович, аж изобразив полупоклон.

– Будут у меня, – вклинилась Марина и показала наманикюренным пальчиком на тетку. – Посторонняя нарушает мой покой. Пожалуйста, выведите ее из больницы. Мы платим вам большие деньги за спокойствие, а тут происходит неизвестно что.

– Абсолютно с вами согласна, – добавила я, потом посмотрела на Рубена Саркисовича. – Я присоединяюсь к просьбе Марины Васильевны.

Тетка в сером шерстяном костюме не дала Авакяну ответить, опять вперила руки в бока, пустила грудь вперед и завопила. Одесский привоз по ней плачет, подумала я. Лучше всего она, наверное, смотрелась бы в рыбном ряду.

Всех присутствующих дам обвинили в совращении Женечки, Рубена Саркисовича – в содержании своднической конторы. Дама обещала пожаловаться во все возможные инстанции, которые включали милицию, ФСБ, Минздрав, лично губернатора, а также Ленгаз и пожарников, которые прикроют «эту лавочку» за несоблюдение норм пожарной безопасности. «Но тогда при чем тут Ленгаз?» – хотелось спросить мне, но не успела: нам пообещали, что Петроэлектросбыт отключит в больнице свет.

Могу отметить, что язык у дамы был без костей, и воображение работало очень неплохо, если она за такое короткое время сообразила, кто и что может перекрыть у Рубена Саркисовича. Только я почему-то предполагала, что у доктора Авакяна все везде схвачено и за все заплачено, и его больница будет последней в городе, если Петроэлектросбыт и прочие инстанции вдруг решат отключать в подобных учреждениях свет, тепло, горячую воду и что там еще можно отключить. Более того, здесь вполне может оказаться собственный генератор. В наличии водогреев я даже не сомневалась.

Доктор Авакян тем временем проследовал к пульту, встроенному в тумбочку у кровати больного, и нажал на кнопку вызова охраны. Я знала, что это за кнопка, так как мне уже неоднократно приходилось бывать в этом учреждении, правда, в качестве пациентки впервые. Выступавшая дама не поняла, что он делает, да и не особо обращала на него внимание.

43
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело