Побег из тропического рая - Жукова-Гладкова Мария - Страница 3

• Предыдущая
• 3/12
• Следующая

Я обещала этого не делать. Кому какое дело до места расположения острова?

В общем, я вылетела в Россию с большой спортивной сумкой, наполненной одеждой для тропиков. Ноутбук у меня, конечно, с собой был, как и пара телефонов и еще кое-что, специально выданное шефом и моим бывшим возлюбленным Джоном, официально журналистом, а на самом деле… Не будем раскрывать государственных секретов, потому что я их тоже вроде бы не знаю. Но, главное, меня обеспечили тем, что может помочь в экстремальной ситуации. Ведь я же еду на игру русских на принадлежащем русскому богатею острове, причем находящемся вдали от всякой цивилизации…

Павел Прокофьевич встретил меня лично в аэропорту Пулково, отвез к себе в особняк, где его верная домработница, пережившая всех жен, уже приготовила мою обычную комнату.

На вечер была запланирована встреча с нефтяным олигархом, шефом Павла Прокофьевича, рекламщиком и владельцем острова, а также владельцем телеканала. С ними нам предстояло обсудить рабочие моменты проекта.

Но вначале меня ждал разговор с Павлом Прокофьевичем, который привел меня в шоковое состояние.

Выяснилось, что Анька подсела на кокаин.

– Каким образом?! – воскликнула я. Я не обвиняла отца в том, что он не уследил – Анька давно живет отдельно в купленной им квартире, да и у него без нее проблем хватает. Один последний развод чего стоил.

Оказалось, что кокаин Аньке дал попробовать последний возлюбленный, который оказался подонком (не только из-за наркотика). Целью его было обострение сексуальных ощущений. Страдая после расставания, Анька сама уходила в мир грез. Хотя не совсем без его участия…

Павел Прокофьевич сделал все возможное, чтобы частного детектива, этого самого последнего возлюбленного дочери, лишили лицензии и не брали на работу ни в одно приличное место. Этот тип в свою очередь подослал к ней драгдилера, поймавшего Аньку в момент слабости.

Анька страдала из-за несложившейся личной жизни, кокаин помогал хоть на какое-то время избавиться от страданий. Более того, какая-то глупая подружка ей сказала, что от кокаина можно похудеть, а Анька столько, сколько я ее знаю, ведет безуспешную борьбу с лишним весом – или с тем, что она считает лишним весом.

Моя подруга всегда была пухленькой. Она не могла быть другой – Павел Прокофьевич давно разменял центнер веса, а ее мать, судя по фотографиям, тоже никогда худобой не отличалась. Анькин типаж любят многие мужчины, но ей-то хочется напоминать модель… или меня.

Меня, наоборот, сколько я себя помню, звали Жердь. Я худая от природы (благодаря наследственности), и, что бы я ни ела, это не откладывается ни на одной части моего тела. А покушать я люблю… Блондинка с почти белыми волосами и модельной фигурой, я являюсь воплощением Анькиной мечты. Хотя сама с радостью прихватила бы от нее пяток килограммов, чтобы, например, попа стала более округлой и бедра женские появились… Но не будем о грустном.

– Вы отправили ее в клинику? – спросила я у Павла Прокофьевича.

– Я решил отправить ее вместе с тобой на остров, – заявил Криворогов.

– ?!

– Я объяснил все своему шефу, он меня понял и согласился. Одним человеком меньше, одним больше… И, может, для рекламы проекта будет хорошо – если Анька там вылечится.

– Как она вылечится на острове? – спросила я.

– Она еще не успела глубоко подсесть, – пояснил Павел Прокофьевич. – Я консультировался со специалистами. Аню нужно полностью изолировать от ее окружения, вырвать из привычной среды и отправить туда, где доступа к наркоте точно не будет. Вот я и подумал… И ты рядом. Ты же проследишь за ней? Бонни, ты же знаешь, как она мне дорога!

Я знала. Мне тоже очень дорога Анька, и я не могла допустить гибели подруги.

Я поинтересовалась, где она сейчас. Оказалось, все-таки в клинике, где ей чистят кровь и организм в целом и не дают нюхать всякую дрянь.

– Она добровольно согласилась на клинику? – уточнила я.

Павел Прокофьевич хмыкнул. Аньке было сказано, что отец по большому блату записал ее на новомодный курс похудения, на который нужно отправляться немедленно – и Анька подмахнула все бумаги.

– А теперь что вы ей скажете?

– Ничего. Ее спящую загрузят в самолет, а когда она проснется, будет уже поздно сбегать. И ты ей все объяснишь. Или не стоит говорить, что ее в клинике от наркотической зависимости пытались избавить? Может, она на этом острове свою личную жизнь устроит? И тогда ей никакой кокаин не потребуется. В общем, решай сама. Все на твое усмотрение. Главное – чтобы она больше ничего не нюхала и не кололась.

Вечером мы с Павлом Прокофьевичем поехали в загородный особняк нефтяного олигарха, главного спонсора проекта «Новые робинзоны». Мне уже неоднократно доводилось видеть жилища русских богатеев, появившиеся в последние годы, да и нашей семье в Англии принадлежит не один особняк. У нас, правда, нет статуй, позолоты и многочисленных ангелочков в эротических позах, но картины есть, и вазы, и канделябры. Поэтому особняк олигарха меня не удивил и не впечатлил.

Вопрос вызвал только гранитный валун, выставленный перед домом и не вписывающийся в окружающий ландшафт. Я ожидала на его месте увидеть фонтан.

Павел Прокофьевич объяснил, что валун этот не простой, а судьбоносный, поскольку помог теперешнему олигарху влезть в нефтяной бизнес. Раньше камень стоял совсем в другом месте, и на него никто не обращал внимания. Казалось, что он там стоял вечно. Примерно лет пятнадцать назад хозяин особняка, тогда еще не помышлявший о нефтяном бизнесе, напился вместе с друзьями, с которыми учился в институте. Пьяные студенты очутились у валуна, и им почему-то взбрело в голову его перевернуть. Кого осенило, сейчас уже не вспомнить, почему – не объяснить, да мне и не требовались никакие объяснения. Я уже по собственному опыту знаю, что русским мужикам может прийти в пьяные головы.

У пьяных русских мужиков сил значительно прибавляется – и они валун с места сдвинули. Под ним оказался тайник.

– С драгоценностями?

Павел Прокофьевич покачал головой.

В тайнике было послание потомкам от каких-то дворян, отправлявшихся на последний бой с пролетариями. Кроме послания, там лежали портсигары, курительная трубка, нательный крест, медальон с фотографией какой-то дамы…

Друзья нынешнего олигарха забрали вещи, а он украдкой опустил в карман записку, на которую двое других не обратили внимания.

В записке указывался номер счета в швейцарском банке, а перевод денег за границу как раз приобрел популярность в России в начале девяностых годов двадцатого века.

С трудом собрав нужную сумму, нынешний олигарх отправился в Швейцарию – и стал владельцем счета, открытого век назад. Все годы на него капали проценты, и за сто лет набралась очень приличная сумма. Да и изначально там лежало немало.

Олигарх деньги удачно вложил в добычу нефти и стал тем, кем стал. Двух его друзей давно нет в живых. Памятный валун каждый день радует глаз хозяина особняка и напоминает о свалившейся на него удаче.

– Это легенда для гостей? – посмотрела я на Павла Прокофьевича.

– Нет, он мне один раз по пьяни проговорился. Ты ничего не понимаешь, Бонни! Для всех гостей валун – напоминание о его молодости. Он мимо камня каждый день в институт ходил, когда еще был никем, и вообще оригинально иметь валун перед домом. Ни у кого другого-то этого нет, а копировать его никто не стал. Было бы уже неоригинально. Хотя это вполне может быть и другой валун… Мало ли их на Карельском перешейке валяется!

Мы вошли в дом и были встречены дворецким, который оказался моим соотечественником, специально выписанным русским олигархом к себе в усадьбу. Меня он узнал сразу же и сообщил, что «Зарубежный репортер» регулярно доставляется в их дом. После прочтения хозяином газету отдают дворецкому.

Затем нас проводили в отделанную малахитом столовую, явно скопированную с имеющейся в Зимнем дворце, только большего размера. В камине потрескивали дрова, а за столом сидели трое солидных мужчин. Все они встали при нашем с Павлом Прокофьевичем появлении и по очереди пожали нам руки. Никаких целований ручек и щечек не было, похотливым взглядом меня тоже никто не окинул.

• Предыдущая
• 3/12
• Следующая