Принц с опасной родословной - Жукова-Гладкова Мария - Страница 26

• Предыдущая
• 26/73
• Следующая

– Я приглашаю, – серьезно сказал он. – У тебя есть такая возможность? Я имею в виду прийти ночью – так, как ты приходила.

Вот об этом-то я и не подумала… Но прошла один раз, пройду и второй.

– Постараюсь найти, – сказала я Ящеру.

– Так это был не твой «канал»? Ты не свои связи использовала?

– Нет, для меня организовали эту… этот поход.

– Ты можешь снова обратиться к тому человеку?

– Для организации встречи с тобой? Нет. – Я представила выражение лица Ивана Захаровича, если скажу ему, что хочу теперь на свидание к Ящеру…

– Почему? – спросил Астахов.

– Встречу мне организовывал Сухоруков. Как мне стало известно, вы с ним… как бы поточнее выразиться…

– Не надо выражаться. Я лучше тебя знаю, как мы друг к другу относимся, – голос Ящера стал резким, тон изменился. – Так, я больше не могу с тобой разговаривать. Пока.

Я не успела ничего сказать: он отключил связь. Опять какой-нибудь ночной шмон? Или… он звонил узнать, на кого я работаю? Ведь в ту ночь хотели убить его… Кто-то пронес в тюрьму пистолет… И я – подруга Сергея, пусть и бывшая, но Ящер-то вполне может считать, что у нас с ним – любовь-морковь… И мог выяснить, как я пробивалась к Сереге… А Серега пристрелил человека Ящера или, по крайней мере, того, кто чем-то обязан Ящеру… Я хвалебные передачи об инициативах Сухорукова снимаю, а за освобождение Астахова не борюсь. Во влипла. И ведь на этот раз к Ивану Захаровичу за помощью не побежишь.

Но это оказался не последний звонок в ту ночь. Только я опустила голову на подушку, прикидывая, как скоро мне удастся заснуть и не поработать ли с часок, пока глаза не станут слипаться, как телефон зазвонил опять и опять АОН не определил номер. Я была уверена, что это Ящер. Наверное, тогда он в самом деле не мог больше разговаривать – ведь не из дома же звонил. И его резкий тон был совсем не связан со мной и моими словами…

Я радостно бросилась к аппарату и с улыбкой в голосе проворковала:

– Да? Я еще не сплю…

– Я помню, что ты поздно ложишься, – сказал Сергей.

С трудом сдержалась, чтобы не пройтись по его матушке, – только из уважения к Анне Павловне. Она не виновата, что у нее получился такой урод.

– Чего надо? – рявкнула.

– Значит, ждала кого-то другого? Быстро же ты, Юленька.

– Ты, недоносок… Да я из-за тебя…

– Юля, я звоню извиниться, – он, видимо, взял себя в руки. – Я не мог поступить иначе.

– Что ты имеешь в виду? – решила я уточнить.

– Все. Меня заставили так поступить. Обещали освобождение.

– Ты – идиот, ты хоть понимаешь, что наделал?! Если раньше у тебя был хоть какой-то шанс получить оправдательный приговор, теперь его нет вообще! Пойдешь на строгача и без вариантов. Я что, зря тут пороги все обивала, Сухорукову на мозги капала? Еще бы чуть-чуть – и ты бы вышел! А ты…

– Юля, послушай меня, у меня больше не будет возможности позвонить. Ты не знаешь, какие мне пришлось приложить усилия…

– Давай к делу. Не трать время. Кто тебя заставил? И что именно сделать?

– Подставить тебя. Юля, я поэтому тебе звоню! Юля, прости меня, но я не мог поступить иначе. Юлька, будь осторожна! Никуда не лезь! Подключи всех своих знакомых из органов, из ГУИНа. Они тебе поверят. Всем говори, что тебя не было в «Крестах» и быть не могло. Контролеры подтвердят, что не было. Они же тогда сами подставятся. Ну ты понимаешь. Юлька, я… Юля, я очень виноват!

– Кто тебя заставил? – повторила я, делая ударения на каждом слове.

– Юля, я не могу тебе все объяснить. Я… Мне нужно заканчивать разговор. Юленька, я тебя очень люблю! Юленька, дорогая моя! Не думай обо мне плохо!

И этот тоже отключил связь.

Я опустилась на пуфик в коридоре почти что в состоянии прострации. Что произошло в ту злосчастную ночь? Как завязаны Сухоруков, Ящер и Серега? Почему Сухоруков организовал мне это свидание или, скажем, посещение «Крестов» в ту ночь? Ведь раньше он не оказывал мне содействия в этом плане, а ведь знал, как я пробивалась к Сергею. Связь с сотрудником, как я поняла, у него давно. Тот числится на работе в ГУИНе, а на самом деле трудится на Сухорукова. Мог провести меня и месяц назад, и два, но Сухоруков послал меня именно в эту ночь… Какую гадость Иван Захарович замыслил на этот раз?

И что мне делать теперь? Ясно одно: нужно каким-то образом снова пройти в «Кресты» ночью и поговорить с Сергеем и Ящером. Получить как можно больше информации. Ради спасения собственной шкуры, которая у меня одна. И, если быть честной самой с собой, мне снова хотелось отдаться Ящеру…

Отто Дитрих фон Винклер-Линзенхофф вспоминал, как занимался любовью с русскими женщинами. Ни одна немка с ними не сравнится. И почему-то у них у всех – или встречавшихся на пути барона – желание возникало в самых неожиданных местах.

С Тамарой он новыми глазами посмотрел на свой родовой замок под Мангеймом, и на дом под Мюнхеном, и на свой головной офис в Мюнхене, и на эту маленькую аптеку из принадлежащей ему сети… Какие желания возникали у Тамары при виде подземелья, винного погреба, искусственной лианы – бредовой идеи дизайнера, как барон считал раньше, – и интимного закутка! Без Тамары он никогда бы и не заглянул туда… Тамара только касалась его – и Отто Дитрих был в экстазе. Такого у него никогда не случалось с немками.

Знала бы мама… Но мама и так называла всех русских проститутками.

Последней была Светлана. Ее мама никогда не видела. И со Светланой – деловые отношения. Но…

Как она прыгнула на стиральную машину! Он никогда не занимался любовью на стиральной машине, даже с прислугой. А в России… Светлане захотелось – и все тут. Немедленно! Она сорвала с себя одежду, потом с него… А как это возбуждало! Какой темперамент!

А потом она спокойно говорила о деле – будто бы ничего и не произошло между ними. И они поехали решать общий вопрос. Чтобы разойтись по разным партнерам.

Но ведь сейчас Светлана свободна? Хотя эти русские женщины любят ездить за мужчинами на каторгу. Если, конечно, этого мужчину отправят на каторгу… У них в России вообще все непонятно с преступностью. Раньше барон считал, что за железным занавесом по улицам бродят медведи, теперь ряд западных средств массовой информации утверждает, что медведей заменили киллеры. Они бродят. Отто Дитрих медведя видел – на Дворцовой площади, дал ему на мед. Киллеров не видел – или они не представлялись. Видел только труп.

Зачем он отпустил Тамару? Почему позволил себя уговорить?! И вот ее больше нет…

Но есть Светлана. И есть Юлия. С Юлией, правда, еще предстоит познакомиться.

Поскольку заснуть все равно не удавалось, а снотворное я не принимаю принципиально, села за компьютер и часика два потрудилась. Это никогда не помешает. Будильник поставила в кастрюлю на одиннадцать: так он звонит громче, да и кот к одиннадцати уже явно проголодается. Тем более для него звонок будильника – сигнал к выделению желудочного сока. Как все-таки хорошо, что мне не надо на работу к девяти! Вот только завтра, то есть сегодня, день сдачи статьи в «Невские новости», правда, это нужно сделать до двух. Если встану в одиннадцать, успею в редакцию. А до вечера мы с Пашкой какой-нибудь сюжетец снимем. Чтоб в нашем городе да без убийства?

Утром встала с больной головой, быстро перекусила, накормила кота до отвала (он добровольно ушел с кухни, хотя мясо еще оставалось) и поехала в здание, где располагаются офисы нашего холдинга.

Охранник, как и принято у охранников, разгадывал кроссворд. На очереди лежал сборник анекдотов.

– Привет, Юля! – поздоровался он и сообщил, что меня с самого утра домогается некая активная дамочка, которая, поняв, что я должна появиться «где-то до двух», как ей неопределенно заявили в офисе, сказала, что будет ждать меня в ближайшем пивбаре, куда и просила меня прибыть, как только появлюсь.

• Предыдущая
• 26/73
• Следующая