Игра Эндера - Кард Орсон Скотт - Страница 63

• Предыдущая
• 63/70
• Следующая

– Знаешь, – сказал ему однажды Боб, перехватывая команду над оставшимися четырьмя истребителями Горячего Супчика, – эта игра уже не доставляет мне прежнего удовольствия.

В один прекрасный день, когда Эндер муштровал командиров, комната вдруг потемнела, и он очнулся на полу. Лицо было в крови: он ударился о подлокотник на панели управления.

Его перенесли на кровать, и три дня он сильно болел. Ему виделись сны, но даже во сне он понимал: это всё не настоящее. То мерещилось, что он видит Валентину или Питера. Порой это были его друзья из Боевой школы, порой – жукеры-вивисекторы. Однажды он увидел, как наяву, что полковник Графф склонился над ним и шепчет утешения, как заботливый отец. Но когда Эндер проснулся, рядом был только враг, Мэйзер Ракхейм.

– Я не сплю, – сказал Эндер.

– Вижу, – ответил Мэйзер. – Долго же ты спал. Кстати, у тебя сегодня бой.

Эндер встал, и сражался, и победил. Но второго сражения в тот день не было, и ему разрешили лечь пораньше. Когда он раздевался, руки тряслись.

Ночью ему почудились чьи-то осторожные прикосновения. Бережные, нежные. Он словно бы слышал голоса:

– Ты не был добр к нему.

– Меня об этом никто не просил.

– Как долго он продержится? Он гибнет.

– Достаточно долго. Скоро конец.

– Неужели?

– Ещё несколько дней, и он сможет отдохнуть.

– Несколько дней, а он уже не держится на ногах.

– Не страшно. Сегодня он сражался лучше, чем вчера.

Призрачные голоса, похоже, принадлежали полковнику Граффу и Мэйзеру Ракхейму. Но сон есть сон, могут померещиться самые дикие вещи. Эндер окончательно уверился, что спит, когда услышал:

– Не могу этого вынести, не могу смотреть на то, что делается с ним.

А второй голос ответил:

– Я знаю. Я тоже люблю его.

А потом ему пригрезились Валентина и Алаи, которые похоронили его. Он стал холмом, высох изнутри, и жукеры построили в нём городок, как раньше это случилось с Великаном.

Сны. Только сны. Только в снах его любили и жалели.

Он проснулся, и снова сражался, и победил. И опять сон, и опять видения. Пробуждение, победа, сон… Границы между явью и сном стёрлись. И это его не беспокоило.

А потом наступил его последний день в Командной школе, хотя Эндер об этом не подозревал. Когда он проснулся, Мэйзера Ракхейма не было в комнате. Он принял душ, оделся, сел на койку и стал ждать, когда Мэйзер вернётся и откроет дверь. Но Мэйзер не появлялся. Эндер подошёл к двери и толкнул её ладонью. Дверь отворилась.

Неужели Мэйзер случайно выпустил его на свободу этим утром? Никто не заставлял есть, заниматься или спать. Свобода. Но вот беда, он не знал: как ею распорядиться? Может, найти командиров эскадр, встретиться с ними, лицом к лицу, но где они живут? Не иначе как километрах в двадцати… Поэтому, поблуждав немного по тоннелям, Эндер отправился в столовую и позавтракал. Рядом сидело несколько морских пехотинцев, отпускавших сальные шутки, половины которых Эндер просто не понял. Потом он пошёл к расчётчику, работать. Просто не мог больше ничего придумать.

Мэйзер ждал его. Эндер медленно вошёл в комнату. Понурый и усталый, он слегка шаркал ногами при ходьбе.

– Ты проснулся, Эндер? – спросил Мэйзер.

В комнате было много посторонних. Эндер не знал, кто они такие, но не дал себе труда спросить. Стоит ли спрашивать? Всё равно не скажут… Он сел в кресло, пробежал рукой по панели, подхватил обруч с наушниками…

– Эндер Виггин, – сказал Мэйзер. – Пожалуйста, обернитесь. Сегодняшняя игра требует объяснений.

Эндер повернулся. Оглядел людей, столпившихся сзади. Многих он видел впервые. Некоторые были в штатском. Эндер заметил Андерсона и удивился: что он здесь делает? Кто же руководит Боевой школой? Взгляд выхватил Граффа, и Эндер сразу вспомнил озерцо в лесу под Гринсборо. И захотел домой. «Увези меня домой! – мысленно попросил он Граффа. – Во сне ты говорил, что любишь меня. Увези меня!»

Но Графф только кивнул ему; это было не обещание, а приветствие. Андерсон и вовсе прикидывался, что его не узнал.

– Пожалуйста, слушай внимательно, Эндер. Сегодня твой последний экзамен в Командной школе. Наблюдатели должны оценить твою подготовку. Если они мешают тебе, мы можем показать им сражение на другом экране.

– Они могут остаться.

«Последний экзамен. После него я, наверное, смогу отдохнуть».

– Чтобы испытание было честным, не повторяло пройденного и содержало нечто оригинальное, в игру введён новый элемент. Сражение развернётся вокруг планеты. Это подстегнёт врага и заставит тебя импровизировать. Пожалуйста, сосредоточься на игре.

Эндер подозвал Мэйзера поближе и спросил:

– Я первый, кто забрался так далеко?

– Победишь – будешь первым. Это всё, что я волен сказать.

– А я волен слушать.

– Можешь дерзить сколько угодно, завтра. А сейчас, пожалуйста, займись делом. Давай не будем портить картину. Как ты думаешь разобраться с планетой?

– Нужно послать кого-то на обратную сторону, чтобы не действовать вслепую.

– Правильно.

– И сила тяжести будет влиять на двигатели: легче лететь вниз, чем вверх.

– Да.

– Сработает ли Маленький Доктор против планеты?

Мэйзер нахмурился.

– Даже жукеры во время нашествий не трогали гражданское население. Не знаю, разумно ли будет использовать стратегию, которая может повлечь за собой, скажем так, ответную реакцию.

– Единственное новшество – это планета?

– Ты помнишь хоть один бой, где бы я использовал против тебя только один новый трюк? Будь уверен, Эндер, я тебя сегодня не пожалею. Нельзя подсовывать флоту второсортный товар. Уж я постараюсь, Эндер, это не поддавки. Держи в голове всё, что знаешь о себе и жукерах. Может, что и получится.

Мэйзер вышел.

Эндер проговорил в микрофон:

– Вы здесь?

– Все, – отозвался Боб. – Немножко поздновато для утренних занятий, не так ли?

Значит, им не сказали. Эндер с минуту тешил себя идеей намекнуть ребятам, насколько важен для него этот бой, а потом решил не забивать им головы лишней информацией.

– Извините, ребята. Я проспал.

Они рассмеялись. Не поверили ему.

Эндер заставил их повторить парочку сложных манёвров, чтобы разогреть перед сражением. Потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы обрести ясность мышления, сосредоточиться на командовании. Так, реакция хорошая, руки не дрожат, мозги работают. «Или мне кажется, что они работают?»

Корабли исчезли. Куб потемнел. Эндер ждал, когда появится позиция. «Что случится после того, как я сдам экзамен? Другая школа? Ещё год (или больше?) изматывающих тренировок, год в полной изоляции, в роли марионетки, неспособной распоряжаться собственной жизнью». Он с трудом припомнил свой возраст. Одиннадцать. Сколько лет прошло с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать? Сколько дней? Он уже находился в Командной школе, но каким был последний день рождения? Он не помнил. Наверное, просто не заметил, пропустил. Как и все, кроме, пожалуй, Валентины.

Он ждал начала игры. Вот бы проиграть эту партию, провести её плохо и бездарно, чтобы его отстранили от подготовки. И отправили домой, как Бонзо. «Бонзо уехал в Картахену. А мне нужно предписание отбыть в Гринсборо. Победа означает продолжение. Поражение – путь домой».

«Нет, так нельзя, – сказал он сам себе. – Я нужен им, и, если проиграю, мне некуда будет возвращаться».

Но он не верил в это, точнее, заставлял себя верить, а в глубине души сомневался в своей необходимости. Нервозность Мэйзера – ещё один трюк. Ещё один способ помешать ему отдохнуть. Ничего не делать… долго-долго…

Посреди экрана возник вражеский строй, и усталость Эндера сменилась отчаянием.

Соотношение сил – тысяча к одному. Куб просто светился зелёным, столько было вражеских кораблей. Они держались группами, но не стояли на месте – постоянно двигались, меняли позицию, носились через весь экран, вроде бы бесцельно. Эндер не мог найти щель для атаки: только что свободный путь тут же оказывался закрытым, а рядом появлялся другой; строй, казавшийся уязвимым, неуловимо менялся, и к нему уже невозможно было подойти. Планета висела в нижнем углу экрана, и, судя по всему, за ней, вне пределов видимости, затаилось ещё столько же кораблей противника.

• Предыдущая
• 63/70
• Следующая