Искупление Христофора Колумба - Кард Орсон Скотт - Страница 30

• Предыдущая
• 30/92
• Следующая

– Ну что ж, честно говоря, она сама пришла к нам, – сказал полицейский, который всегда говорил правду, даже если она была неприятной. – Она просила нас поговорить с тобой и убедить отказаться от твоей дурацкой идеи потерянного будущего индейцев.

Хунакпу с грустью посмотрел на них.

– Я не могу, – промолвил он.

– Мы понимаем тебя, – сказал священник. – Но если тебя выкинут из Службы, то что ты будешь делать? Есть у тебя какая-нибудь другая специальность?

– Не рассчитывай, что мы сможем помочь тебе деньгами, – сказал полицейский, – или хотя бы постоянно кормить тебя. Разве что пару раз в неделю, хотя мы и будем рады сделать это в память о нашей матери.

– Спасибо, – сказал Хунакпу. – Вы помогли мне привести в порядок собственные мысли.

Они встали, чтобы попрощаться. Полицейский, который был старше и бил его, когда Хунакпу был ребенком, куда реже, чем священник, остановился в дверях. Лицо его выражало сожаление.

– Ты ведь не будешь ничего менять? – сказал он.

– Нет, буду, – ответил Хунакпу. – Я собираюсь поспешить, чтобы побыстрее все закончить. Прежде чем меня выкинут из Службы.

Полицейский покачал головой.

– Ну почему тебе непременно нужно быть таким… индейцем?

До Хунакпу не сразу дошел смысл сказанного.

– Потому что я и есть индеец.

– Хунакпу, но и мы тоже.

– Вы? Хосе-Мария и Педро?

– Да, у нас испанские имена, ну и что из того?

– А ваша кровь разбавлена испанской, и вы занимаете те же должности, что и настоящие испанцы, и живете в испанских городах.

– Разбавлена? – спросил полицейский. – Наша кровь…

– Кто бы ни был мой отец, – сказал Хунакпу, – он был майя, как и наша мать. Лицо полицейского потемнело.

– Похоже, ты не хочешь быть моим братом.

– Я горжусь тем, что я твой брат, – ответил Хунакпу, огорченный тем, как были восприняты его слова. – Я совсем не хочу ссориться с тобой. Но я должен узнать, каким был бы народ – наш народ, – если бы не испанцы.

За спиной полицейского в дверях показался священник.

– Их руки всегда были бы обагрены кровью человеческих жертвоприношений, они постоянно пытали бы людей, увечили бы самих себя, так никогда и не услышав имени Христа.

– Спасибо, что не забыли меня и пришли навестить, – сказал Хунакпу. – Со мной все будет в порядке.

– Заходи ко мне пообедать, – пригласил полицейский.

– Спасибо. Зайду как-нибудь.

Братья ушли, а Хунакпу вернулся к своему компьютеру и отправил сообщение Кемалю. Он почти не надеялся, что тот прочитает его – сетью связи Службы пользовалось великое множество людей. Вряд ли такой человек, как Кемаль, обратит внимание на какое-то третьеразрядное послание от никому не известного собирателя данных для проекта “Сапотеки”. И все-таки надо как-то пробиться к нему, иначе весь труд Хунакпу пропадет понапрасну. Поэтому он постарался составить как можно более дерзкое послание и отправил его каждому участнику проекта “Колумб” в надежде, что хоть кто-то из них обратит внимание на третьеразрядное сообщение электронной почты и заинтересуется им настолько, что расскажет о нем Кемалю.

Сообщение гласило:

Кемаль: Колумба выбрали, потому что он был величайшим человеком своего времени, – тем, кто сломал хребет исламу. Его послали на запад, чтобы предотвратить самое ужасное бедствие во всей истории человечества: завоевание Европы, тлакскаланами. Я могу доказать это. Мои статьи по этому вопросу были отправлены по сети электронной почты, но на них не обратили внимания, как, наверняка, случилось бы и с вашими, если бы вы не нашли на старых метеорологических видеозаписях Трусайта I доказательство существования Атлантиды. Я не располагаю видеозаписями завоевания Европы тлакскаланами. но доказательство тем не менее существует. Выслушайте меня. и вы сбережете себе годы работы.. Откажите мне, и я уйду. Хунакпу Матаморос.

В глубине души Колумб стыдился тех мотивов, которые побудили его жениться на Фелипе. Прибыв в Лиссабон, он сразу понял, что не имеет ни малейшего шанса приблизиться к своей цели, оставаясь простым иноземным купцом. В Лиссабоне существовала колония генуэзских купцов, и Колумб, не откладывая, принял участие в их делах. Зимой 1476 года он присоединился к флотилии судов, направлявшихся на север во Фландрию, Англию и к берегам Исландии. Еще не прошло и года с того момента, как он, преисполненный больших надежд и ожиданий, отправился в такое же путешествие; и сейчас, когда он, наконец, оказался в портах этих стран, он с большем трудом мог заставить себя заниматься делами, которые привели его сюда. Что пользы ему вести торговлю между городами Северной Европы? Господь поручил ему гораздо более важное дело. Хотя он и зарабатывал деньги на этих торговых сделках, он никак не выделился среди остальных купцов. Только в Исландии, где он услышал рассказы моряков о землях, лежавших не так уж далеко на западе, где когда-то существовали процветающие колонии норманнов, узнал он и кое-что, показавшееся ему полезным для его дела. Но и тогда он не забывал, что Господь повелел ему отправиться на запад южным путем и вернуться северным. Эти земли, о которых рассказывали исландцы, не были “великими царствами” Востока, уж это-то было ясно.

Ему нужно было каким-то образом организовать экспедицию, чтобы исследовать западную часть океана. Несколько раз на торговых судах он ходил на Азорские острова и Мадейру. Обычно португальцы не пропускали чужеземцев дальше, в воды, омывавшие побережье Африки, но они охотно принимали их на Мадейре, где те покупали африканское золото и слоновую кость, или на Азорах, чтобы продать съестные припасы по несколько вздутым ценам. Посетив эти места, Колумб узнал, что каждые несколько месяцев большие караваны судов, направлявшиеся в Африку, заходили на Мадейру. Сама Африка Колумба не интересовала, но он жаждал заполучить в свое распоряжение такие флотилии. Каким-то образом ему нужно было возглавить одну из них, и направить на запад, а не на юг. Но мог ли он надеяться хоть когда-нибудь добиться этого?

В Генуе его отец, по крайней мере, был преданным сторонником Фиески, и это Колумб мог бы использовать для достижения своей цели. Здесь же, в Португалии, все судоходство и все экспедиции находились под непосредственным контролем короля. Получить суда, матросов и деньги для исследовательской экспедиции можно было, только обратившись непосредственно к самому королю, на что он, генуэзец и простой купец, вряд ли мог рассчитывать.

Поскольку он не имел в Португалии никаких фамильных связей, оставался только один путь, чтобы приобрести их. Однако жениться на девушке из знатного рода с большими связями, не обладая ни богатством, ни надеждами на него в будущем, было поистине трудным делом. Ему нужно было подобрать себе невесту из не очень знатного семейства, да к тому же не имевшего шансов возвыситься. Семейства, стремящиеся улучшить свое положение в обществе, обычно ищут брака с представителем более знатного рода. Обедневшие же дворянские семейства, в особенности их младшие ветви, да еще с не очень красивыми дочерьми и скудными средствами, могли отнестись к такому чужеземному искателю приключений, как Колумб, если не очень благосклонно, то, по крайней мере, терпимо. Или же, наконец, они могли просто смириться с судьбой.

То ли потому, что он чуть не погиб в море, то ли потому, что Бог хотел, чтобы он выглядел более аристократично, но Колумб начал быстро седеть. Его седеющие волосы при все еще молодом лице и бодрых энергичных движениях, неизменно обращали на себя внимание. Каждый раз, отправляясь куда-либо по делам, стремясь добиться успеха в торговле, где предпочтение всегда отдавалось своим, португальцам, он взял себе за правило посещать церковь Всех Святых. Сюда, прослушать мессу, принять причастие, исповедаться, приводили, не спуская с них глаз, дочерей на выданье матери из семейств недостаточно богатых, чтобы иметь своего домашнего священника.

Там-то он и увидел Фелипу, или, скорее, удостоверился, что она заметила его. Он со всей деликатностью навел справки о нескольких молодых сеньоритах, и то, что он узнал о ней, выглядело достаточно многообещающим. Ее отец, губернатор Перестрелло, был человеком известным и влиятельным в своих кругах, с определенными притязаниями на знатность, которые никто не оспаривал в течение его жизни, потому что он был одним из молодых моряков, воспитанных принцем Генрихом Мореплавателем, и отличился при взятии Мадейры. В награду его назначили губернатором небольшого островка Порто-Санто, почти безводного клочка земли. Единственная ценность этого поста заключалась в том, что он завоевал ему известный авторитет в Лиссабоне. Теперь губернатора уже не было в живых, но его не забыли. И человек, женившийся на его дочери, смог бы встречаться с мореплавателями и установить контакты при дворе, которые в конце концов помогли бы ему предстать перед королем.

• Предыдущая
• 30/92
• Следующая