Тень Гегемона - Кард Орсон Скотт - Страница 27

• Предыдущая
• 27/78
• Следующая

— Якорем должен быть более сильный и тяжелый из двух. А это я.

— Тогда пусть себе будет открытой, — предложила Петра.

— До самого Кабула мы с открытой дверью не долетим, Что он имел в виду, сообщая Петре место назначения?

Что он ей доверяет? Или что не важно, что она будет знать, потому что все равно ей помирать?

Но тут Петре в голову пришла очень простая мысль; если он хочет ее убить, он это сделает. Так чего беспокоиться? Если он хочет убить ее, выбросив из самолета, чем это хуже пули в лоб? Смерть есть смерть. А если он не собирается ее убивать, то дверь надо закрыть, и Ахилл в качестве якоря сгодится за неимением лучшего.

— А никто из экипажа этого сделать не сможет? — спросила Петра.

— Там только пилот. Ты сможешь посадить самолет? Петра покачала головой.

— Значит, он остается в кабине, а мы закрываем дверь.

— Не хочу подкалывать, — сказала Петра, — но трудно было придумать что-нибудь глупее, чем открывать дверь.

Он только улыбнулся во весь рот.

Крепко держась за его руку, Петра вдоль стены пробралась к двери. Она была только приоткрыта — скользящая на пазах дверь. Так что Петре не пришлось тянуться слишком далеко из самолета. И все же в руку вцепился холодный ветер, и очень трудно было схватиться за ручку двери и притянуть дверь на место, И даже когда Петра притянула ее, у нее просто не хватало сил преодолеть сопротивление воздуха и захлопнуть дверь.

Ахилл это увидел, и поскольку дверь уже была закрыта настолько, что выпасть человек не мог и воздухом его тоже не могло засосать наружу, он отпустил руку Петры и переборку и взялся за ручку двери.

Если толкнуть, а не тянуть, подумала Петра, ветер мне поможет и мы можем оба выпасть.

Сделай, говорила она себе, Сделай. Убей его. Даже если ты при этом погибнешь, дело того стоит. Это же Гитлер, Сталин, Чингиз и Аттила в одном лице.

Но могло и не получиться. Его может не выбросить наружу, и она погибнет одна, бессмысленно. Нет, надо будет потом найти способ его уничтожить, и способ верный.

Но в глубине души Петра понимала, что просто не готова умереть. Не важно, насколько это было бы благом для человечества, не важно, насколько заслужил смерти Ахилл, она не будет его палачом — сейчас не будет, не будет, если для этого надо отдать жизнь. Если она себялюбивый трус, так тому и быть.

Они тянули изо всех сил, и наконец дверь с сосущим звуком миновала порог сопротивления ветра и защелкнулась. Ахилл повернул задрайку.

— С тобой летать — всегда приключения, — сказала Петра.

— Кричать больше не надо. Я тебя отлично слышу.

— Почему бы тебе не бегать с быками в Памплоне, как любому, кто стремится к самоуничтожению?

Он не отреагировал на колкость.

— Наверное, я тебя недооценил. — Эти слова прозвучали с некоторым удивлением.

— Ты хочешь сказать, что в тебе еще сохранилось что-то человеческое? Что тебе бывает действительно нужен кто-то другой?

И снова он оставил ее слова без внимания.

— Ты лучше выглядишь без крови на лице.

— Все равно до твоей красоты мне далеко.

— У меня знаешь какое правило насчет пистолетов? Когда начинается стрельба, постарайся стоять за спиной стрелка. Там меньше грязи.

— Если только от тебя не отстреливаются. Ахилл рассмеялся;

— Петра, я никогда не стреляю, если жертва может отстреливаться.

— И ты так хорошо воспитан, что всегда открываешь дверь для дамы.

Он перестал улыбаться.

— Иногда бывают такие импульсы, — сказал он. — Но они не непреодолимы.

— Жаль. А то мог бы косить на невменяемость. Глаза Ахилла блеснули, но он вернулся в свое кресло. Петра выругала сама себя. Так его поддразнивать — чем это отличается от прыжка из самолета?

И опять-таки: может быть, то, что она говорит с ним без подобострастия, и заставляет его ее ценить.

«Дура ты, — сказала себе Петра. — Тебе этого парня не понять — ты недостаточно безумна. Не пытайся понять, почему он делает то или иное, или понять его чувства к кому-то или чему-то. Изучай его, чтобы выяснить, как он составляет планы, это ведь он наверняка будет делать, и тогда ты когда-нибудь сможешь нанести ему поражение. Но никогда не пытайся его понять. Если ты сама себя не понимаешь, как ты можешь надеяться понять такой искаженный ум?»

В Кабуле посадки не было. Самолет сел в Ташкенте, заправился и полетел через Гималаи в Нью-Дели.

Значит, он солгал насчет конечного пункта. Все-таки он ей не верил. Но пока он воздерживается от ее убийства, с некоторым недоверием можно смириться.

Кому: Carlotta % agape @ vatican. net / orders / sisters / ind

От: Locke % espinoza @ polnet. gov

Тема: Ответ для Вашего мертвого друга

Придя домой, Боб увидел, что сестра Карлотта собирает вещи.

— Переезжаем? — спросил он.

Они заранее договорились, что решение о переезде может принять любой из них, не обосновывая. Это был единственный способ действовать по неосознанным ощущениям, что кто-то к ним приближается. Им не хотелось провести последние мгновения жизни в диалоге вроде: «Я чувствовал(а), что надо было переезжать еще три дня назад!» — «Почему же ты не сказал(а)?» — «Потому что причины не было».

— У нас два часа до самолета.

— Погоди минуту, — напомнил Боб. — Ты решаешь, что надо ехать, а я тогда решаю куда. Такова была договоренность. Она протянула ему распечатанное письмо. От Локи.

— Гринсборо, Северная Каролина в США, — сказала она.

— Может, я не все понял, — сказал Боб, — но я не вижу здесь приглашения.

— Он не хочет посредников, — ответила Карлотта. — А мы не можем исключить возможность, что его почта прослеживается.

Боб взял спички и сжег письмо в раковине, смял пепел и смыл его.

— А что от Петры?

— Пока ни слова. Семь человек из джиша Эндера освобождены. Русские говорят, что место, где держат Петру, еще не обнаружено.

— Чушь собачья.

— Пусть так, но что мы можем сделать, если они нам не говорят? Боб, я боюсь, что Петры нет в живых. Ты должен понять, что это самая вероятная причина их запирательства.

Боб это знал, но не верил.

— Ты не знаешь Петру, — сказал он.

— Ты не знаешь Россию, — ответила Карлотта.

— Во всех странах приличных людей большинство.

— Ахилл смещает это равновесие всюду, где появляется. Боб кивнул:

— На рациональном уровне я с тобой согласен. А на иррациональном верю, что когда-нибудь с ней увижусь.

— Не знай я тебя слишком хорошо, я бы могла принять это за признак веры в воскресение.

Боб поднял чемодан.

— Я стал больше или он меньше?

— Чемодан того же размера.

— Значит, я расту?

— Конечно, растешь. Посмотри на свои штаны.

— Пока я в них влезаю.

— На лодыжки посмотри.

— А!

Щиколотки были видны больше, чем когда покупали штаны.

Боб никогда не видел, как растет ребенок, но его беспокоило, что за недели в Араракуаре он стал выше на пять сантиметров. Если это переходный возраст, то где другие признаки, которые должны прийти вместе с ростом?

— Новую одежду купим в Гринсборо, — сказала сестра Карлотта.

— Это там, где вырос Эндер.

— И там, где он впервые убил.

— Ты никак не можешь об этом забыть?

— Когда Ахилл был в твоей власти, ты не стал его убивать.

Бобу не понравилось такое сравнение с Эндером. Сравнение не в его пользу.

— Сестра Карлотта, сейчас нам было бы куда проще жить, если бы я тогда его убил.

• Предыдущая
• 27/78
• Следующая