Голубка - Знаменская Алина - Страница 43
- Предыдущая
- 43/61
- Следующая
– Штурман.
– О-о… Ну а в перспективе? Перспектива-то роста есть у тебя? – допытывались дотошные односельчане.
– Конечно. Вот после отпуска отправляюсь на повышение.
– Далеко?
– Под Владивосток.
За столом ахнули. Мать, услышав такое, зашмыгала носом, вышла из-за стола. Отец цыкнул на нее:
– Не разводи сырость, мать! Сыном гордиться надо, а не слезы лить. И радоваться, что страна у нас большая, а не крошечная, как у некоторых. Неделю ехать, чтобы до края добраться…
Мать только рукой махнула и посеменила в дом. Ирина видела это и отпрянула от окна.
Малыши спали. Они вообще прекрасно вели себя в этом доме, словно почувствовав надежность стен родового гнезда.
В окно долетали обрывки разговора.
– Что ж, там лучше, чем в Мурманске?
– Корабль серьезней, ответственности больше. Ну и должность соответственно.
Ирина все это слышала, но ничего в этом не понимала. Больше всего она боялась, что произойдет что-то такое, что обман раскроется. Как она тогда посмотрит в глаза женщине, которую называет мамой?
– Иринк, – позвали ее из соседней комнаты, и она поспешно вышла. Свекровь стояла у стола в комнате Зои и вглядывалась в висевшую на стене географическую карту.
– Ты глянь-ка, Иринк, куда вас занесло!
Иринка нашла на карте Владивосток. Трудно было представить то расстояние, которое отделяло Смоленск от Владивостока.
– Чего ж он согласился так далеко? – беспомощно оглядываясь на Ирину, едва не плача, вопрошала женщина. – Нельзя было поближе, что ли, попроситься? Ведь у вас детки малые…
Иринка не знала, что и сказать. Для нее самой это было так неожиданно. Она поняла одно: подходит момент, когда родители должны узнать правду. Ведь не может Сергей везти детей на край земли. Скорее всего он намеревался оставить их здесь, в деревне. Выходит, она только внесла путаницу в его планы…
– Или Сереженьке не понравился Мурманск-то? – предположила мать. – Или, может, по службе неприятность какая?
– Нет, ну что вы, мама! – с готовностью возразила Ирина. – Вы же слышали, Сережа говорил – на повышение, значит, хорошо служил.
– А тебе самой-то… охота разве в такую даль, дочка? – с недоверием взглянула на нее мать.
У Ирины заныло сердце. Как хотелось крепко обнять эту женщину и сказать, что, конечно, она не хочет никуда уезжать, когда только обрела семью!
– Мам, у нас, кажется, картошка пригорела! – вскрикнула она.
Женщины метнулись на кухню. Вода из кастрюли действительно успела выкипеть, нижние картофелины пригорели. Выложив спасенную картошку на блюдо, женщины отправились к гостям.
Место Ирины за столом уже было занято. Рядом с Сергеем сидела та самая бойкая девица, которая приставала к Ирине с вопросами.
– Ну, Надежда не теряется! – прокомментировала мать. – Сейчас я ей скажу…
– Нет, что вы! Не надо! – возразила Ирина. – Пусть разговаривают. Я пока тарелки помою.
– Да это одноклассница Сережина. Любопытная, страсть. Не отвяжется.
Мать покачала головой, глядя, как Надежда льнет к Сергею. Ирина сделала вид, что ничего не замечает. Она улыбалась всем, собирая со столов грязную посуду. Она, конечно же, не могла слышать разговор, что происходил между Сергеем и его бывшей одноклассницей, Надеждой. Зато его хорошо слышала Зоя, сидевшая по другую руку от Сергея.
– Вот смотрю я на тебя, Сереженька, – пела Надежда, заглядывая парню в лицо. – И жена у тебя молодая, и деток двое… а глаза-то грустные… Что-то у тебя неладно, Сережа.
– Не выдумывай зря, Надя. Все у меня отлично.
– Кому врешь-то? – усмехнулась Надежда и повела плечом. – Уж я-то тебя знаю. Или ты забыл, как мы с тобой рассветы встречали у озера?
– Не забыл, – возразил Сергей, прячась за улыбкой. – Только все это для меня так далеко, Наденька… Столько воды утекло!
– Ну уж! А вот у нас тут ничего не меняется. И я не изменилась, Сережа. Или изменилась?
– Внешне-то? Нет, ты все та же, цветешь.
– Цветешь… – передразнила Надежда. – Только вот ты почему-то невесту себе на стороне присмотрел, не дома! Или они там слаще?
Сергей пропустил вопрос мимо ушей. Зоя досадливо заерзала на месте. Ну Надька, бессовестная! Но одноклассница брата не хотела уняться:
– Вот гляжу я на нее – ведь ничего особенного… Сказать, что красавица? Так ведь не краше наших, деревенских.
– Ты, Надежда, ври, да не завирайся, – встряла Зоя. – Сережа женат, и нечего к нему липнуть!
Сергей рассмеялся. Сестра всегда отличалась тем, что умела сказать в глаза все, что угодно. Без обиняков.
Надежда фыркнула. В это время баянист Андрей растянул меха своего баяна. Надежда вскочила.
– Андрюша, давай частушки!
Надежда, тряхнув волосами, вышла в круг. Пела она с вызовом, то и дело бросая взгляды в сторону Сергея.
– Вот выставляется! – недовольно проворчала Зоя. И вдруг ей в голову пришла идея.
Она взлетела на крыльцо и, увидев там Ирину, бросила той мимоходом:
– Сережа ждет тебя у березы. Где ты пропадаешь?
А сама – шмыг в сени, а оттуда – в свою комнату. Распахнула окно и выставила на подоконник подарок брата – большой катушечный магнитофон. Выбрала катушку, поставила. Визгливые частушки тут же перекрыл очаровательный голос Валерия Ободзинского.
«Эти глаза напротив – калейдоскоп огней…» – чувственно и проникновенно выводил певец. Зоя выглянула во двор. Баян поперхнулся, Надежда недовольно оглянулась на окно. Зоя невинно улыбалась ей оттуда. Девушка с удовлетворением наблюдала, как брат наклонился к своей жене, что-то сказал ей на ухо. Они стали танцевать.
Зоя показала Надежде язык.
«Ишь какая!» – подумала девушка, наблюдая, как бывшая возлюбленная брата пробирается сквозь танцующие пары. Все никак не успокоится эта Надька!
Зоя выбежала на крыльцо и чуть не сшибла с ног Надежду. Та уже собиралась войти в дом. Зоя перегородила ей дорогу.
– Что носишься как угорелая? – усмехнулась гостья. – Покажи племяшей-то. Никогда двойняшек не видела.
– Чего на них смотреть-то? – пожала плечами Зоя. – Малыши как малыши. Своих заведешь и любуйся.
– Если б твой брат не укатил тогда… в военно-морское поступать, то они были бы мои!
– Если бы да кабы, – передразнила Зоя, – на носу выросли бы грибы. Смотреть на них нельзя, потому что спят. Разбудишь еще.
– Боишься, что сглажу? – не унималась Надежда. – Они мне, чай, не чужие. А что, сноха-то твоя их все еще грудью кормит?
– Нет у нее молока, – вздохнула Зоя, наблюдая, как Сергей бережно обнимает жену в танце. – Мамка говорит, некому было подсказать, как питаться, чтобы молоко прибывало.
– Да она у вас от природы, видать, тощая! Как только родила двоих-то? Нет, Зойка, ты мне что хочешь говори, но не верю я, что твой брат с женой хорошо живут.
– Да с чего ты взяла? – возмутилась Зоя.
– Я наблюдательная. Вот ты посмотри, как они танцуют. Как она мужа обнимает? Как чужого! Кто так любимого человека обнимает? Уж я бы, кажется…
– Ну тебя! – отмахнулась Зоя. – Просто ты завидуешь!
– Завидую? – возмутилась Надежда. – Просто я не понимаю, где у мужиков глаза! Вот что он в ней нашел? Ни кожи, ни рожи! А она еще кочевряжится!
И Надежда, полная возмущения, повернулась и пошла прочь со двора. В разрез с мелодией магнитофона с улицы раздался ее низкий голос, затянувший страдания.
Знала Зоя, что Надежда обязательно выкинет что-то подобное. Еще бы! Брат такой статный, а в морской форме – просто красавец. Любая женщина могла бы гордиться таким мужем. Злится Надька, что не она жена Сергея, и потому наговаривает.
Знала, но все же после ухода Надежды призадумалась. Словно бы другими глазами на брата и его жену посмотрела. Да, танцуют они действительно не в обнимку, как другие, а интеллигентно, на расстоянии.
- Предыдущая
- 43/61
- Следующая
