Леди и авантюрист - Карлайл Лиз - Страница 44
- Предыдущая
- 44/92
- Следующая
С глухим стуком Макс водрузил деревянный ящик на письменный стол, взялся обеими руками за его боковины и надолго задумался. Кэтрин затаив дыхание, украдкой оглядывалась вокруг. Комната, в которой она сейчас стояла, являла собой крохотную прихожую со столовой, и назвать ее спартанской было бы большим комплиментом. Мебель потертая, ковров на полах из дубовых досок нет. Однако в очаге теплился огонь и в комнате приятно пахло про гретой шерстью и крепким кофе.
На Максе не было того вечернего смокинга, в котором он выглядел если не как степенный английский джентльмен, то уж как привлекательный и загадочный персонаж точно. Повседневная рабочая одежда – обыкновенные темно-серые брюки, простая белая льняная рубаха с черным широким галстуком и отличного покроя темный пиджак – не делала его хуже, хотя сегодня он мог представлять кого угодно и без труда затеряться в толпе клерков и адвокатов – солиситоров. Выдать его намерения могли разве что черные, как обсидиан, всевидящие глаза. Да еще легкая сутулость широких плеч, как если бы он много лет провел, стараясь приспособиться к низкорослому и слабовольному люду.
Неожиданно Кэтрин страстно захотелось обхватить его руками и прижаться щекой к широкой сильной спине. Однако она подошла к нему и наклонилась, чтобы открыть ключом бюро.
– Вот, – слегка прерывающимся голосом произнесла она, щелкнув замком и откидывая назад крышку. – Давайте я вам покажу, что лежит внутри.
И тут он накрыл рукой ее рyкy и удержал ее на месте, переплетя свои пальцы с ее. Он медленно повернул голову, и она встретилась с его темными, требовательными глазами. Кэтрин испытала признательность непонятно к кому за то, что она не преступница, чьи злодеяния он расследует.
– Так какого черта вы сюда пришли? – резко спросил он.
– Я ... – начала мямлить Кэтрин и вдруг выпалила: – Мне нужно увидеться с вами! Что здесь такого ужасного?
Де Роуэн стиснул зубы и заставил себя сделать несколько медленных вдохов и выдохов. Он пристально вглядывался в глаза Кэтрин в поисках малейшей лживости, хотя бы тени неуверенности. Однако ошибиться он не мог: голос ее проникнут нотками искреннего страдания, а в словах явственно звучит неприкрытая душевная боль.
Она сказала «мне нужно», а вовсе не «я хочу» или ·«ты должен».
Но разве не такие требования он почти и ожидал от нее услышать? Он немного резковато рукой приподнял за подбородок ее лицо и вгляделся в него еще пристальнее. Два бездонных карих озерка невинности смотрели на него, и у него перехватило судорогой горло. «Бог мой!» – подумал он, заставляя себя вздохнуть. Есть ли такая женщина, которой под силу так умело притворяться, чтобы глаза выражали безыскусную честность? И чтобы губы подрагивали с такой нежностью? Или он снова ослеплен и не видит горькой правды обмана?
Он рассмеялся, и звук его смеха показался ему самому неискренним и горьким. Раньше он точно бы купился на широко распахнутые глаза и дрожащие губы. Но сейчас его мало что трогало. Она желала его. Другой причины ее прихода сюда он не видел. Внезапно сама мысль о том, чтобы Кэтрин легла к нему в постель, показалась стоящей всех возможных будущих неприятностей. Будет ли иметь хоть какое-то значение то, что под конец он услужит ей так, как она того хочет? Все для того, чтобы она его использовала ради своих прихотей? Но неужели Кэтрин способна обращаться с людьми столь низко? Чем дальше, тем все больше он надеялся, что, конечно, не способна.
И потом, он сам желал Кэтрин. Желал страстно, если не сказать больше. И, в конце концов, страсть взяла верх над холодом рассудка. Де Роуэн просто поцеловал молодую женщину прямо в губы. С прерывистым вздохом она приникла к нему всем телом, и он почувствовал сотрясающую ее дрожь.
– Макс ...
Как-то даже неуверенно она ответила на его поцелуй, и он почувствовал ее нежные и шелковистые губы. Невольно Кэтрин, не отличавшаяся маленьким ростом, приподнялась на цыпочки, потому что в его объятиях она чувствовала себя удивительно хрупкой. Даже для нее он казался слишком высоким. И слишком резким и нетерпеливым. Он наклонился немного вперед, и она под напором его губ приоткрыла свои, приглашая, заманивая и медленно воспламеняя его кровь, как хорошей выдержки красное бордо. Он замер, неторопливо лаская губами ее губы. Она обхватила его за плечи, просунув руку под пиджак, и окружающий мир начал постепенно меркнуть в глазах де Роуэна.
– Господи... Кэтрин ...
Мольба выдохнулась едва слышным шепотом, а губы сами собой соскользнули вниз, к ее шее. Кэтрин что-то вымолвила ему в ответ, но что, он не разобрал. Он наслаждался исходившим от нее нежным ароматом и тонул в беспредельном блаженстве.
Обнимая руками ее спину, он положил голову ей на плечо.
Через некоторое время он отодвинул ее.
– Мы должны остановиться, Кэтрин, – заметил он. – Я не хочу заставлять тебя страдать.
Губы ее легонько коснулись мочки его уха.
– Не решай за меня, – проворчала она.
Он поднял голову и вгляделся в ее лицо. Послеполуденное солнце сквозь только что вымытые окна заливало рассеянным светом комнату, и волосы Кэтрин казались рыжевато-золотистым нимбом вокруг ее головы. Как будто ангел спустился на землю в женском обличье, и невозможно отвести глаз от неземной красоты ее притягательного рта и высокой тугой груди.
– Вечернее солнце всегда такое красивое, тихо заметила она, как будто прочитав его мысли. – Мне хотелось бы еще немного побыть с тобой.
Де Роуэн знал, что она имеет в виду, и у него не хватило силы воли отослать ее прочь.
– Кэтрин, ты хочешь, чтобы я предался с тобой любви? – прошептал он.
Она быстрым, торопливым движением провела кончиком языка по губам и молча кивнула.
– Господи, Кэтрин! – пробормотал он. – Ты совершишь непоправимую ошибку.
И тут же поцеловал ее вновь, с нежностью обхватив ладонями ее лицо; Кэтрин тихонько простонала. Макс передвинул руки чуть выше и притронулся кончиками пальцев к завиткам волос у нее на висках. Никто из них не заметил, как из прически выскочила шпилька и упала на пол. Он чувствовал, как все сильнее и громче стучит у нее сердце. Чувствовал он и то, как колотилось его собственное сердце и как его биение отдавало в пах. Своим язычком она касалась то одного, то другого места у него во рту, и от ее нежданных прикосновений его затрясло, как если бы в него угодила молния. Ее женственная мягкость оказалась желанной для успокоения тягости его собственной плоти. В какой-то неуловимый миг он забыл обо всех своих ошибках.
Де Роуэн привлек Кэтрин к себе и покрыл ее поцелуями. Она вновь простонала и безотчетно прижалась к нему грудью и животом. Сейчас он мог овладеть ею. Без труда и с редкой легкостью. Ему оставалось только горячо умолять Бога, чтобы тот его вразумил, почему она так желает его любви. Вспомнив собственные мучительные предрассветные фантазии, Макс еще крепче обнял ее за талию, слегка приподнял, чтобы она лучше почувствовала его восставшую плоть, и задвигался взад и вперед, сознательно мучая ее и даря себе наслаждение. Он хотел узнать, как она поведет себя дальше.
Кэтрин охрипшим голосом прошептала:
– Макс, о, Макс! – Голову она запрокинула назад, и под платьем отчетливо очертились тугие груди. – Макс, пожалуйста!
Он заставил Кэтрин замолчать, с громким стоном припав губами к ее рту, в душе молясь, что, скинув с себя одежду, не обесчестит себя. Но Кэтрин уперлась руками ему в грудь и с трудом оторвалась от его губ.
– Макс, прошу тебя, – умоляюще простонала она, стараясь выпростать из-под ремня низ его рубахи. – Давай совершим нашу ошибку, Макс, люби меня, пожалуйста, люби меня ...
Макс принялся покрывать легкими поцелуями ее шею, легонько прихватывая губами нежную кожу.
– О, Кэтрин, – выдохнул он, отдаваясь набегавшим одна за одной волнам блаженства. – Какая же ты красивая. Я подарю тебе счастье, я хочу, чтобы ты была счастлива, Кэтрин ...
Она, наконец, вытащила рубашку у него из брюк, и ладони ее прижались к его нагой спине. Прикосновение ее рук буквально всколыхнуло все его существо от долгожданного наслаждения. Не в силах более противостоять своим чувствам, Макс буквально взметнул молодую женщину на руки, пронес по узкому короткому коридору и пинком ноги распахнул дверь в спальню, прежде чем к нему вернулось понимание происходящего. Комната имела почти монастырский вид, на кровати громоздилась неряшливая куча смятых простыней и покрывал, но Кэтрин, казалось, ничего не замечала. Он опустил ее на постель, сбросил пиджак и жилет прямо на пол и устремился к ней, на ходу умудрившись сбросить с ног ботинки.
- Предыдущая
- 44/92
- Следующая
