Ночь с дьяволом - Карлайл Лиз - Страница 11

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая

И он тоже этого не сделает, печально подумал Бентли. Напротив, ему придется научиться быть тактичным и если уж позволять себе время от времени обычные удовольствия, то делать это с большой осмотрительностью. Как минимум хотя бы это он должен сделать ради Фредди. Остальную часть пути вверх по склону холма Бентли проделал, представляя себя очень благородным и правильным парнем.

Уинни Уэйден аккуратно сложила только что полученное письмо и положила его на середину чайного столика в малой гостиной.

– Пять недель! – воскликнула она, глядя отсутствующим взглядом на огонь в камине. – О Боже! Еще столько всего предстоит сделать! Думаю, надо нанять еще одну служанку в прачечную. И известить портниху. Надо, чтобы отложили рулон светло-голубого щелка для Зои. А еще шляпки и перчатки…

Тео, сидевший за фортепьяно, удивленно вытаращил глаза, ни разу при этом не сбившись. Гас оторвал взгляд от шахматной доски, за которой сидел с Фредерикой.

– Пять недель… до чего? – небрежно спросил он. – Право же, мама, перестань разговаривать исключительно сама с собой.

Фредерика, уже безнадежно проигравшая, откинулась на спинку кресла.

– Она читает письмо от кузины Эви, – тихо пояснила она. – Эви и Эллиот возвращаются из Шотландии.

– А потом мы сразу же отправимся в Лондон, – добавила Уинни со страдальческой ноткой в голосе. – Надо приготовить Зою к ее первому сезону, причем за очень короткое время. И тебя тоже, Фредди! Прошлогодними бальными платьями нам не обойтись.

Фредди в ужасе повернулась к ней:

– При чем тут мои бальные платья? Но Уинни уже погрузилась в расчеты.

– Потребуется не менее шести новых платьев, – бормотала она, загибая пальцы. – Правда, может быть, удастся переделать декольте на твоем шелковом платье цвета слоновой кости. Ты теперь как-никак уже не дебютантка.

Гас поставил своего коня в опасной близости от ее ферзя, но Фредди не обратила на это никакого внимания.

– Уинни, неужели я снова должна присутствовать на всех увеселениях сезона?

Уинни вскинула брови.

– Но ты уже представлена свету, дорогая, – заявила она. – Не захочешь же ты, чтобы бедняжка Зоя впервые выехала в свет без твоей поддержки? К тому же господин Эллоуз и его семейство будут там присутствовать. – Последние слова были произнесены с явным намеком.

Тео театральным жестом завершил сонату:

– Мы! Обречены!

– Да, Фредди, обречены, – подтвердил со своего места возле камина Майкл. Юный граф Трент снял ногу с латунной каминной решетки и допил свой стаканчик хереса. – Мы все поедем в Лондон, или моя сестра Эви пожелает узнать причину нашего отказа. На тебе по крайней мере не лежит унылая обязанность танцевать со всеми девицами, которых никто не пожелал пригласить на танец.

– Не лежит, потому что я одна из них! – Фредди вскочила со стула, чуть не опрокинув, шахматную доску. – И я не могу поехать, слышите? Просто не могу! – С этими словами она выбежала из комнаты.

– Ну вот, снова-здорово, – услышала она тихий голос Тео. – Какая муха укусила нашу старушку Фредди?

В гостиной воцарилось глубокое молчание, но Фредерика не остановилась. Она торопливо поднялась по главной лестнице, пробежала по коридору, потом по каменным ступеням винтовой лестницы поднялась в свою комнату в старой башне, открыла дверь и бросилась поперек кровати.

Она была недовольна собой. Ей было стыдно за свое вызывающее поведение. Она вела себя как ребенок, хотя ребенком уже не была. Но за последнее время она почему-то была не в состоянии сдерживать свои эмоции. Какая-нибудь несчастная заусеница могла заставить ее расплакаться. Что, черт возьми, случилось? С того вечера, когда Джонни порвал с ней, жизнь, казалось, уже никогда не сможет вернуться в нормальное русло. Всхлипнув, Фредерика зарылась лицом в подушку.

Хорошо бы с кем-нибудь поговорить. Ей не хватало Зои. Почти десять лет они были подругами. Когда кузина Эви вышла замуж за отца Зои, лорда Раннока, Фредерика была в восторге. Ее старшие кузины и кузены – Эви, Николетта, Гас и даже Тео – всегда казались ей такими взрослыми. Но когда в их жизнь вошла Зоя, у Фредерики впервые появилась подружка-ровесница, с которой можно было делиться секретами. Однако теперь у нее был секрет, делиться которым ей было неловко даже с Зоей.

Бентли Ратледж.

Он был ее секретом. Ее грехом. Ее позором. То, что она делала с ним в темноте той ночью, было плохо. И опасно. Она была в ужасе от того, что натворила. От того, на что сама напросилась. Однако самое ужасное заключалось в том, что она была совсем не уверена, что, если бы представился случай, она не сделала бы это снова. Причем на этот раз это было бы не для того, чтобы насолить кому-нибудь.

Фредерика не понимала, как может она, думая о Бентли Ратледже, испытывать где-то глубоко внутри страстное томление, когда он поступил с ней так мерзко. Но что она ожидала? Что, проснувшись в его объятиях, услышит клятву в вечной любви? Ха! Держи карман шире! От Бентли такого не дождешься. Слава Богу, она не настолько глупа, чтобы влюбиться в него.

И все же его теплом можно было обогреть комнату. И было трудно не заметить, как он закидывает назад голову и смеется – смеется искренним смехом, – причем частенько над самим собой. Он был мил в обращении со всеми, тем более с женщинами. Особенно когда хотел чего-нибудь добиться. Однажды она застала его на кухне, когда он пытался поцеловать миссис Пенуорти, которой не меньше шестидесяти лет. А все потому, что ему хотелось, чтобы она приготовила ему к ужину малиновый пирог. Миссис Пенуорти стукнула его по лбу деревянной ложкой. Но малиновый пирог им приготовили – да еще такой большой, что они ели его целую неделю.

Боже, ну что за негодяй, подумала Фредерика, утирая рукой увлажнившиеся глаза. Ей вдруг вспомнилось, как уютно было засыпать в его объятиях. А теперь вот Эви и ее муж Эллиот, лорд Раннок, приказали всей семье как можно скорее возвращаться в Лондон. Разумеется, все подумают, что Фредерика вернулась, чтобы во второй раз выставить свою кандидатуру на ярмарке невест.

У нее вдруг испуганно замерло сердце. Боже милосердный, а что, если кто-нибудь и впрямь сделает ей предложение? Она всегда мечтала иметь свой дом и свою семью. Об этом, несомненно, мечтает большинство сирот. Но не могла же она выйти замуж за человека, не рассказав ему правды? А сделать это у нее не хватит смелости. И как она объяснит свой отказ кузену Эви? Или своему опекуну, лорду Ранноку? Было и еще одно обстоятельство, казавшееся страшнее даже всего этого. Что, если, приехав в Лондон, она столкнется лицом к лицу с Бентли Ратледжем? О Боже! Как это унизительно! Она никогда не сможет посмотреть ему в глаза.

И лишь несколько дней спустя Фредерика поняла, что, как ни странно, перспектива случайно встретиться с Джонни почти не тревожила ее по сравнению с возможностью снова увидеться с Бентли.

Прошло три дня его пребывания в Чалкоте. Три дня в полном молчании. В первый день – день крещения Элис – Бентли бесцельно бродил по дому, ловя на себе удивленные взгляды прислуги. Еще бы не удивляться, ведь он никогда не был домоседом.

На второй день, усадив племянницу, леди Ариану, в свой двухколесный экипаж, он отправился в Олдхэмптон-Мэнор, где провел послеполуденное время со своей сестрой Кэтрин и ее близнецами Анаис и Арманом. Но «дяка Бенки» не смог долго играть с ними в лошадки, потому что у него разболелось колено и он почувствовал себя не только старым, но и немощным. Ему стало совсем не по себе, когда за чаем он почувствовал на себе пристальный взгляд черных глаз мужа Кэтрин, от которого у него по спине побежали мурашки.

Макс де Роуэн, лорд Веденхайм, был некогда полицейским инспектором, но было в его семье что-то странное. И не только в нем, а и в его похожей на привидение бабке. Старая синьора Кастелли была из тех людей, встреч с которыми все старались избежать. Она умела заставить человека почувствовать, что его душу выворачивают наизнанку, словно белье, приготовленное в стирку.

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая