Услышь голос сердца - Карлайл Лиз - Страница 46
- Предыдущая
- 46/75
- Следующая
К тому времени как Эллиот приехал в Лондон после похорон отца, беременность Сесили уже нельзя было скрыть, но этот факт не помешал светскому обществу обвинить его в том, что он бросил беременную невесту. Как случилось, что Сесили умерла менее чем через месяц после этого, Эллиот не знал. Ее нашли в какой-то квартире умершей от потери крови. Поговаривали, что Сесили безуспешно пыталась избавиться от ребенка, и Эллиот не сомневался, что так оно и было.
Напрасно разъяренный сэр Хью убеждал всех, что любому, кто умеет считать, должно быть ясно, что Эллиот пробыл в Лондоне слишком короткое время и не мог оставить девицу с таким большим сроком беременности. После ее смерти зловещие слухи не прекратились, подогреваемые тем, что Эллиот не желал их опровергать и вел себя заносчиво и презрительно.
Ветер снова сменил направление, и дождь барабанил теперь по стене башни. Заметив, что рукав пиджака стал мокрым, Эллиот вышвырнул недокуренную сигару и закрыл окно. Вдруг почувствовав себя очень уставшим, он взглянул на часы; половина двенадцатого. Эванджелина не придет. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как они стояли обнявшись на террасе. В доме давно все спали. Интересно, что бы он стал делать, если бы Эванджелина приняла его предложение выйти за него замуж? Надеяться, что она не обратит внимания на его имя и фамилию в свидетельстве о браке?
Эванджелина трижды поднимала руку и трижды опускала ее, не решаясь постучать в дверь. Она стояла в коридоре босиком на каменном полу и дрожала от холода, несмотря на ночную сорочку и халат. Всего несколько часов назад она была уверена, что поступает правильно. Теперь уверенности значительно поубавилось.
Эви поднялась по винтовой башенной лестнице только после того, как убедилась, что Этьен и Уинни заснули. Время сначала тянулось очень медленно, а когда момент настал, она уже не чувствовала прежней решимости. То, что она задумала, навсегда изменило бы ее дружеские отношения с Эллиотом. Однако при воспоминании о его прикосновениях и охватившем ее сладком томлении она снова подняла руку и на этот раз нерешительно постучала.
Эллиот открыл дверь и при тусклом свете лампы, стоявшей возле его кровати, увидел Эванджелину. Она стояла босая, на лице застыло выражение неуверенности, однако цель ее визита не оставляла сомнений.
Ни слова не говоря, Эллиот втащил ее в комнату и заключил в объятия, каблуком сапога затворив дверь.
— Эви, — прошептал он, поглаживая ее по спине и отыскивая губами ее губы. Им обоим не нужно было слов. Все, что требовалось сказать, он сказал на террасе, а теперь вновь позволил желанию овладеть собой.
Эванджелина одной рукой обняла его за шею. Ее теплый атласный язычок с готовностью скользнул в его рот, и Эллиот, предвидя реакцию, уже был готов контролировать себя. Но когда ее другая рука, забравшись под сорочку, прикоснулась к его обнаженному телу, он содрогнулся. Страстная потребность в ней настойчиво заявила о себе.
Все сомнения, которые, возможно, были у Эванджелины, исчезли, уступив место страсти. Ее руки, уверенные и требовательные, прикасались к нему, и Эллиот упивался ее прикосновениями. Подхватив на руки, он отнес ее на кровать и, не отрывая губ, положил ее на спину. Потом подошел к прикроватному столику и, подкрутив фитиль, уменьшил освещение до минимального. «Я слишком спешу», — подумал он. «Ты слишком медлишь», — требовательно возразил внутренний голос.
— Эванджелина, ты уверена? — спросил он, не поднимая глаз.
В ответ она поднялась на колени у него за спиной, и ее руки снова скользнули под сорочку — прохладные и сильные на его разгоряченной коже. Она без труда сняла ее через голову и поцеловала в углубление возле ключицы.
— Я уверена, Эллиот, — шепнула Эванджелина. Прикосновение ее руки и звук голоса, произнесшего его имя, вызвали у него такой же сердечный трепет, какой охватил его, когда он впервые приехал в Чатем — несчастный и сердитый — под проливным дождем. Тогда в холле она положила руку ему на локоть, а он заглянул в ее ласковые глаза и, почувствовав, как защемило сердце, ощутил сладкую боль предвкушения во всем теле.
Он быстро разделся и вытянулся рядом с ней, ощущая прижавшуюся к нему девушку каждой клеточкой своего тела. Потом с каким-то благоговением он распахнул полы ее халата. В комнате стояла полутьма, и он представил себе, что видит сквозь тонкую ткань ночной сорочки округлости полных грудей. Стоило ему протянуть руку, и он сразу же нащупал их, затвердевшие от нарастающего желания.
Эванджелина задрожала под его пальцами.
— Возьми меня, Эллиот, — прошептала она в темноте. — Возьми сейчас же.
— Ах, Эви! — шепнул он в ответ, лаская грудь. — Я это сделаю, только не спеша. Ты особенная. Тебя нужно смаковать. — Он наклонился к ней, жадно втянул в рот сосок вместе с тканью и чуть не задохнулся от радости, почувствовав, как Эванджелина выгнулась ему навстречу в трепетном ожидании. Он обласкал каждую ее грудь и, слыша ее тихие вздохи удовольствия, испытал странную робость. Она была такая страстная, такая нетерпеливая. В отличие от всех других женщин, которых он знал, ее чувства казались такими чистыми и простыми. Почувствовав, как начали двигаться ее бедра, он нетерпеливо скользнул рукой под ночную сорочку.
Оторвавшись от ее губ, он поднял голову и заглянул ей в глаза. Приспособившись к полутьме, он наблюдал за ней, поднимая руку все выше.
— Смотри на меня, Эви, — шепнул он, — я хочу наблюдать за тобой, когда прикасаюсь к тебе, дорогая. — Приподнявшись на локте, он внимательно смотрел ей в лицо, добравшись пальцами до покрытого кудряшками треугольника между ног. — Это мое, Эви? — Он нежно потянул за волосы, видя в полутьме, как она едва заметно кивнула. — Помни, что я говорил тебе, Эви. Я беру то, что принадлежит мне. — С этими словами он запустил в нее палец и почувствовал, как она напряглась. Там было горячо и влажно — все готово его принять.
«Нет, еще рано», — предупредил себя Эллиот. Он убрал пальцы, и она протестующе застонала, выгнувшись навстречу. Он немедленно вернул руку на то же место и принялся массировать подушечкой большого пальца крохотный бутон ее женственности, уже затвердевший и напрягшийся от желания. Она снова тихо застонала, и он почувствовал, как ее мышцы сжали его пальцы.
Он снова прикоснулся к ее губам, повторяя языком каждое движение пальцев. Вскрикнув от наслаждения, она прижалась к нему, инстинктивно ища завершения, хотя еще не понимала, что это такое. Он чувствовал, что она натянута словно тетива лука. Наконец напряжение, достигнув предела, пошло на убыль, и ее тело конвульсивно содрогнулось в его объятиях.
Наблюдение за ее оргазмом принесло ему, кажется, большее наслаждение, чем удовлетворение собственной страсти. Эта мысль очень удивила его. Ему было непривычно радоваться тому, что бескорыстно доставляешь удовольствие другому. Он хотел лишь подготовить ее к принятию его тела, но, делая это, получил невероятное удовольствие. В прошлом, если женщина получала от близости с ним наслаждение, это происходило скорее случайно, чем преднамеренно. Удовлетворение женщины никогда его особенно не волновало. Потребность доставить удовольствие — это было что-то новое, и он не знал, как к этому следует относиться. Но все его опасения исчезли, как только ресницы Эванджелины затрепетали и она вздохнула.
Она ощутила глубокую умиротворенность, и когда Эллиот точными движениями начал снимать с нее халат и сорочку, она подчинилась ему, не испытывая ни стыда, ни смущения. Она еще не понимала, что мужчина способен дать женщине такое наслаждение, но ей уже хотелось узнать об этом больше и больше. Почему бы нет, ведь она была с Эллиотом? Она могла довериться ему. Ей безумно захотелось доставить ему такое же наслаждение, какое он доставил ей. Эви повернулась к нему лицом и, обняв его, прижалась к его теплому телу. Его великолепное обнаженное тело, которое она уже мельком видела в пруду, предстало теперь во всей красе.
- Предыдущая
- 46/75
- Следующая
