Верь только сердцу - Карлайл Лиз - Страница 17

• Предыдущая
• 17/68
• Следующая

И кому какое дело, кроме Господа, что леди Мерсер предпочитает развлекаться со своим дворецким? Или с молодым красавцем Делакортом? С точки зрения морали Коул не одобрял подобное поведение, тем паче, что из этого не делалось большого секрета. Но с другой стороны, ему повсеместно приходилось наблюдать супружескую неверность. И разве грех леди Мерсер был более тяжким? Какое право имели люди оценивать чужие поступки? Да и самого Коула нельзя было назвать святошей, ведь ему с трудом удавалось сдерживать зов плоти. Усилием воли он отогнал прочь не только мысли о склонности своей хозяйки к смертному греху, но и воображаемые картины того, как она могла выглядеть в минуты грехопадения. Вопрос о том, откуда леди Мерсер известен его адрес, Коул решил задать позже.

– Пожалуй, я не откажусь от своей квартиры, мадам, – наконец сказал он. – Так получилось, что у меня много вещей, главным образом книг. Если их перевозить сюда, это вызовет определенные неудобства.

– Ну что вы, вовсе нет, – возразила леди Мерсер. – На третьем этаже имеется помещение, которое вы сможете занять, если пожелаете. Оно состоит из спальни, туалетной комнаты и гостиной, в которой вы будете принимать своих гостей.

– Вы очень добры, мадам, но я не приглашаю к себе гостей. Свободное время я провожу главным образом в клубе или в различных организациях, членом которых состою.

– А что это за клуб и организации? – поинтересовалась леди Мерсер.

Коул замялся, у него не было никакого желания рассказывать о себе этой женщине. Вдруг она и впрямь обладает колдовским даром видеть человека насквозь?

– Вам ничего не скажут их названия, мадам.

– И все же я хочу знать привычки человека, который будет воспитывать моих детей, – продолжала настаивать леди Мерсер.

– Лондонский клуб для старшего офицерского состава и Марилебонский крикетный клуб, – с неохотой ответил Коул. – И еще я член Лондонского общества богословов и Общества философов.

Леди Мерсер вскинула в изумлении тонкие черные брови.

– Значит, вы действительно богослов? Забавно!

У Коула создалось твердое убеждение, что ее снисходительный тон имеет целью установить между ними определенную дистанцию. Леди Мерсер намерена поставить его на место. Коул почувствовал, как в нем закипает злость.

– Думаю, слово «забавно» здесь неуместно, мадам. Если леди Мерсер и заметила его гнев, то не подала виду.

– И еще вы сказали – Общество философов? – Она усмехнулась. – А вот мой покойный муж, насколько я понимаю, был членом общества дамских угодников.

Выражение лица леди Мерсер было совершенно бесстрастным, и Коулу неожиданно захотелось рассмеяться. Да, маркиза и правда непостижимая женщина. Ученый моралист в его душе хотел было возмутиться от ее насмешек и полного отсутствия раскаяния. Минуту назад он, возможно, так бы и поступил, но сейчас его злость улетучилась, а вместо нее Коул ощутил непонятное смущение и неловкость. Леди Мерсер вновь достала из корзинки свою работу, и, приглядевшись, Коул изумился.

Черт побери! Маркиза Мерсер штопает чулки? Детские, судя по всему. Как нелепо это выглядит. Что же она за женщина на самом деле? Внезапно Коул осознал, что знает о ней очень мало. Однако он тут же напомнил себе, что она ему не нравится. Да, не нравится. Однако он не мог временами не восхищаться ею. Отогнав неуместные мысли, Коул раскрыл папку и принялся излагать маркизе свой план занятий с детьми.

Через час Дженет наблюдала, как Коул Амхерст покидает библиотеку четким шагом, с военной выправкой. Его уход доставил ей облегчение. Надо же быть такой глупой: хоть и на некоторое время, но она поверила, что капитан Коул Амхерст может оградить ее от всех неприятностей.

Трудно сказать, почему она так решила. Может, виноват в том его офицерский мундир? Или невероятно широкие плечи? Дженет посмеялась над своими нелепыми мыслями. И все же капитан Амхерст определенно выглядел именно таким мужчиной, на которого могла бы опереться слабая женщина. Однако она не была слабой, потому что просто не могла себе позволить такую роскошь, как слабость.

К счастью, она быстро установила границы их отношений. Дженет прекрасно знала, как нужно управлять мужчинами или лошадьми, в этом плане между ними нет никакой разницы, и тех и других следует тщательно дрессировать. С юных лет Дженет чувствовала, когда их следует пришпорить, а когда и попридержать. И как им показать, кто ими правит. Такое умение было просто необходимо в том мире, в котором она жила. Дженет до боли крепко прикусила губу. Вот только с капитаном Амхерстом она, похоже, не совладала. Такое с ней случалось очень редко. Она почти никогда не позволяла мужчине взять над ней верх.

Однако еще не все потеряно, кое-какая надежда оставалась. Визит Амхерста был относительно коротким, однако и за это время им удалось не только достичь нелегкого перемирия, но и согласовать план занятий для Стюарта и Роберта, который следовало с успехом осуществить на протяжении следующих трех месяцев. Коул в своей спокойной, но настойчивой манере оставил маркизе список того, что следовало иметь в комнате для занятий. И, глядя на аккуратные строчки плана, Дженет поняла, что этот человек очень серьезно относится к своим обязанностям. Удивительно, но и план занятий он представил ей на одобрение, хотя она вовсе не требовала этого.

И еще кое-что показалось Дженет очень странным. Кокс, новый слуга, которого Чарлз отыскал среди своих полковых друзей, прошлым вечером проследил за Амхерстом. Оказалось, что тот не отправился отсюда прямиком к Джеймсу Роуленду, как предполагала Дженет. Капитан долго гулял по улицам, затем зашел в церковь Святого Андрея, где пробыл почти час.

Кокс не отличался сообразительностью, но на этот раз ему хватило ума зайти в церковь и проверить, не встречается ли там капитан с кем-нибудь. Однако Амхерст был там один и казался погруженным в свои мысли. Затем Амхерст зашел в ресторан при гостинице «Митра», где собиралась удивительно разношерстная публика: актеры, поэты, голодные студенты-правоведы...

Там капитан заказал легкий ужин, выпил две пинты сидра, вежливо отказался от предложения сыграть в карты и от услуг навязчивой проститутки. Остаток вечера он провел в разговорах с соседями по столику, а затем отправился прямиком к себе домой на Ред-Лайон-стрит. Странное поведение для лазутчика. При этой мысли Дженет внезапно охватили сомнения.

А что, если она ошибается в Амхерсте? Или, более того, в Джеймсе Роуленде? Что, если сэр Джеймс – просто напыщенное ничтожество, каким она всегда его и считала? Нет, это невероятно. Опасность слишком велика, чтобы ее недооценивать или принимать неверные решения. Если признать, что она может ошибаться в Джеймсе, то тогда следует признать, что она не знает своих врагов. Да и где они, эти враги? Может, она паникует без всяких на то оснований?

В первые часы после смерти Генри судья Лайонз дотошно расспрашивал горничную Ханну, которая была одной из многих женщин, с которыми развлекался покойный лорд Мерсер. Конечно, Ханне было трудно объяснить, почему именно она обнаружила труп своего хозяина в спальне в три часа ночи. После допроса Ханна ушла очень взволнованная, однако у Дженет не было оснований считать, что горничная действительно могла кого-то убить, поскольку она была глупа и никчемна. Или все же она имела какое-то отношение к смерти Генри? На всякий случай Дженет ее уволила, как и остальных слуг, выплатив им двухмесячное жалованье и снабдив хорошими рекомендациями.

А может, Генри пал жертвой своей любовницы? Глорианна Ланье была худенькой, энергичной вдовой с сомнительной репутацией. Она, в общем, не подходила под категорию женщин, которых обычно выбирал в любовницы Генри, и в свете ее принимали только ради него. Так что для мадам Ланье живой Мерсер представлял, несомненно, большую ценность, чем мертвый, и ей не было смысла его убивать.

Дэвид предполагал, что в смерти маркиза, возможно, замешаны его политические противники, потому что в последние годы в ходе ожесточенных дебатов он выступал против нескольких влиятельных политиков, хотя заседания парламента Генри посещал довольно нерегулярно, только тогда, когда его голос мог принести ему какую-либо выгоду. Конечно, хотя и мало кто признался бы в этом, Мерсера не любили многие, поскольку он был чересчур высокомерным и самодовольным типом. Но, с другой стороны, такие люди, как маркиз, были не редкость, они встречались в любой лондонской гостиной.

• Предыдущая
• 17/68
• Следующая