В стране Черного Лотоса - Карпентер Леонард - Страница 18

• Предыдущая
• 18/55
• Следующая

— Прямой вопрос требует прямого ответа. Что ж, я отвечу: нет, в ближайшее время это вряд ли произойдет. — Улутхан вновь наклонился над своими пожелтевшими пергаментами, давая понять, что разговор окончен, а затем, не поворачивая головы, добавил: — Впрочем, судя по всему, мы близки к прорыву, и теперь, милостью Тарима и короля Йилдиза, вполне вероятно… но это дело не самого ближайшего будущего, генерал.

— Благодарю тебя, мудрейший. На большее я и не рассчитывал. — Не проявив заметного разочарования, генерал развернулся на месте и почти строевым шагом направился к выходу из зала Совета Мудрейших.

В некотором роде, думал про себя Аболхассан, эти козни Моджурны были ему на руку. Появись сейчас возможность управлять войной из дворца так, словно находишься в самом Венджипуре, — и этот слюнтяй Йилдиз присвоит себе все лавры командующего. А в ситуации неведения генерал с успехом ловил свою золотую рыбку в мутной воде, оставаясь единоличным поставщиком информации для короля.

Стремительным шагом Аболхассан пронесся по прохладным сумрачным коридорам покоев колдунов, пересек раскаленную солнцем галерею, шедшую вдоль стены одного из внутренних двориков дворца, и нырнул в резную арку дверного проема, оказавшись в приемной галерее королевского суда.

Здесь, словно океанский прибой, неустанно раздавался гул множества голосов, обсуждавших разбираемые дела — жалобы купцов на таможню и покупателей на купцов, семейные междоусобицы, перерастающие в кровную месть, и дела о наследстве. Все это номинально являлось предметом рассмотрения Верховного судьи государства.

Генерал стремительно пересек галерею суда, счастливо избежав хватаний за рукава и заглядываний в глаза уверенных в своей правоте истцов, а также торжественных обращений за помощью от красноречиво завывающих адвокатов. Путь Аболхассана лежал дальше — во внутренние покои дворца, в отделение Протокола, в главном зале которого происходили торжественные встречи, требовавшие присутствия самого короля или его ближайших советников.

Безмолвные охранники легким движением распахнули перед генералом последние двери. Оказавшись в роскошно украшенном зале, Аболхассан был изрядно удивлен громким и требовательным женским голосом, эхом разносившимся под сводчатым потолком:

— Вы призываете наших сыновей и мужей во все новые и новые полки! Они отправляются умирать в далекую, чужую страну. Вы учите их убивать и грабить — и больше ничему. Сердца тех из них, кому суждено вернуться, навеки окаменеют и будут глухи к заветам великого Тарима!

Аболхассану показался знакомым этот сильный голос и его обладательница — красивая, богато одетая женщина с копной светлых, распущенных по плечам волос. Ее речь была обращена к одиноко сидевшему на троне королю Йилдизу, явно чувствующему себя не в своей тарелке под яростным огнем критики.

Воодушевленная его замешательством и беспомощностью, женщина продолжала:

— Я спрашиваю вас, Ваше Величество, есть ли хоть какая-то польза от военных походов в столь далекие страны, как Вендия? И какова цена подобных войн?

Сколько бойцов погибло там, сколько горя и страданий принесли такие походы? Какова судьба всех общественных начинаний здесь, у нас дома? Где новые дороги, каналы, храмы? Неужели это менее важно для страны, чем, простите, звериное геройство наших близких в забытых Таримом джунглях Вендии!

Женщина тряхнула головой, и ее волосы засверкали в лучах солнца, пробившихся сквозь резные ставни. Светлые локоны особенно хорошо смотрелись на фоне смоляных причесок пяти других придворных дам, сидевших рядом с блондинкой — госпожой Ирилией, супругой одного из высших государственных чиновников. Ее красивая фигура, шикарное голубое платье и шаль из золотистого шелка — все это смягчало и одновременно усиливало эффект, производимый ее словами. Генерал поймал себя на том, что впервые по-новому оценил возможности этой женщины. Сейчас он присматривался к ней более внимательно.

— Подождите же, госпожа, минутку… а, генерал, наконец-то! — Йилдиз заметил стоящего у дверей Аболхассана и вздохнул с видимым облегчением. — Я тут пытаюсь объяснить госпоже Ирилии разумность и долговременную перспективу нашей южной политики. Она и ее подруги проявляют весьма обширные знания по этому вопросу и, надо сказать, выдвигают совершенно неоправданные, но хорошо обоснованные аргументы в пользу своей точки зрения. — Король издал нервный смешок и с тревогой посмотрел на Ирилию, явно собирающуюся вновь взять слово. — Я пытаюсь объяснить уважаемым придворным дамам, что есть механизм государства и как он функционирует. Королевство — словно могучий океан, который никогда не бывает абсолютно спокоен. Если в одном месте штиль, то в другом буря, не говоря уже о приливах и отливах и неумолкающем прибое. Так же и Туранское королевство. Мы должны сохранять движение вовне, поддерживать наш натиск, хранить боевой дух наступления не только на границах, но и здесь, в самом сердце древнего Турана.

— Я не вижу здесь недостатка боевого духа, — произнес Аболхассан с легким поклоном и, смерив оценивающим взглядом Иридию, подошел к королю. — Но полагаю, что образованные дамы не вполне понимают ход событий в мире. Я имею в виду нависшую над нами угрозу со стороны варваров. Человеку, не посвятившему долгие годы своей жизни изучению карт и планов, не понять шаткости, ненадежности положения Турана. Со всех сторон нас окружают варварские орды, которые ждут лишь сигнала — малейшего проявления нашей слабости, малейшего пятнышка ржавчины на наших доспехах, — чтобы кинуться на нас, одновременным ударом со всех сторон смять наши границы, разрушить города, вытоптать поля, осквернить храмы. ~ Генерал внимательно следил глазами за производимым его словами эффектом, переводя взгляд с Ирилии на ее спутниц. — Подумайте, под угрозой оказываются все наши ценности, включая и столь похвальные добродетели туранской женщины… — Достаточно, генерал! Я уже слышала подобные речи раньше. — В отличие от остальных дам, Ирилию абсолютно не обеспокоили мрачные перспективы женщин Турана, обрисованные Аболхассаном. — Лично я не вижу необходимости опасаться столь отдаленной угрозы нашему благополучию. Гораздо более опасно, на мой взгляд, все возрастающее могущество воинского сословия внутри нашего государства. — При этих словах глаза Ирилии встретились с глазами Аболхассана почти со слышимым скрежетом — словно два сомкнувшихся в воздухе клинка.

— Скорее, чем далекие варварские орды, наши дома разрушит и опустошит все возрастающая жадность жестоких, умеющих лишь убивать и тратить чужие деньги людей, ввергающих Туран в бездну. А ведь таков был конец многих великих империй прошлых веков, не так ли, мудрый генерал?

Аболхассан холодно улыбнулся:

— Тем нужнее для туранских воинов полигон, чтобы Отточить свое мастерство, которое может им очень пригодиться в тяжелые времена. И кроме того, мы сможем быть уверены, что ни один внешний враг не справится с нашими войсками.

— Любезные дамы, — объявил король Йилдиз, — вы — любимые жены моих самых верных и знатных шахов. Я призываю вас выслушать меня внимательно. — Сладкий, интригующе-заигрывающий тон короля был выбран им абсолютно точно, чтобы всецело завладеть вниманием слушательниц. — Вы вполне сведущи в государственных делах, вы всегда помогаете достойным советом своим мужьям. Полагаю, что шах Фасхаразендра — супруг госпожи Ирилии — до некоторой степени обязан ей своими успехами на поприще государственных дел и коммерции. Сейчас он находится далеко от нас, ведя суда, караваны слонов и верблюдов и прославляя в далеких странах наш великий Туран. Жаль, что он сейчас не с нами, не с вами, дорогая Ирилия, чтобы утешить вас в ваших заботах о судьбе государства.

Блондинка разомкнула коралловые губы, чтобы что-то ответить, но, передумав, промолчала, продолжая слушать короля. Йилдиз же наклонился поближе к даме и продолжил:

— Если вы уж так разбираетесь в государственных делах, вы оцените то, что я вам сейчас расскажу. — Йилдиз положил руку на колено одной из придворных дам, которая даже сквозь оливковый загар покрылась румянцем гордости за это проявление высочайшего внимания. — Итак, среди тех, кто воюет сейчас в Вендии, есть ваши родные и прочие благородные воины-аристократы, но немало там и других, чье происхождение, скажем так, не столь знатно. Кто-то из них погибает, а кто-то, доказывая свое умение воевать и верность трону, делает служебную карьеру, получает признание товарищей и даже, как знать, становится героем Турана. — Внимательные глаза Йилдиза поочередно останавливались на всех женщинах, заставляя всех, кроме Ирилии, отводить взгляд. — Королевству нужны герои, если оно хочет выжить, — объявил король с видом мудреца, изрекающего древний закон. — Один такой солдат недавно привлек мое внимание… Ничем на первый взгляд не примечательный сержант из одного далекого форта — командир патрульного отряда пограничной пехоты. Зовут его Конан. — Йилдиз выразительно пожал плечами. — Как видите, даже не туранец, иностранный наемник. Кажется, из Ванахейма, в общем, с севера, как мне доложили.

• Предыдущая
• 18/55
• Следующая