Голодный гоблин - Карр Джон Диксон - Страница 33
- Предыдущая
- 33/65
- Следующая
– Следят?
– Когда я в своем экипаже выехал из «Удольфо», – с глубокой убежденностью сказал Нигел, – кто-то в наемной карете последовал за мной. За мной следили, когда я подъезжал и к отелю «Лэнгем», и к дому Уилки Коллинза... мне кажется, я и сейчас под наблюдением. Что ты об этом думаешь, Кит?
– Я думаю, это еще одна причина, по которой ты не должен так по-дурацки рисковать. Ты знаешь, что у тебя есть какой-то враг, который уже сделал попытку убить тебя...
Нигел взвился:
– Кит, ради бога! Что бы им ни было нужно, они не хотят убивать меня. Кажется, я сказал «они»? Сказал потому, что их как минимум пара и я знаю, кто они такие. Упоминал ли я некоего офицера полиции, детектива с фамилией, смахивающей на Гоблин?
– Да, хотя его зовут...
– За мной следят, Кит, наши синемундирники из Скотленд-Ярда! В штатском! Несколько раз старина Гоблин высовывал голову из бокового окна кареты, а кто-то другой, смахивающий на него, высовывал голову с другой стороны. Должно быть, им отсыпали довольно щедрый бюджет, черт бы их побрал, раз они могут нанимать кеб и носиться по всему городу. Но зачем, дьявол их побери, они должны этим заниматься?
– Может, они подозревают, что под прикрытием всех своих дел ты являешься крупным преступником?
– Я? – взорвался Нигел, возмущенный таким невероятным предположением. – Но ведь я жертва, черт бы побрал их души, черт бы побрал и меня тоже! На самом деле они просто не могут так считать! С чего бы?
– Нигел, речь не идет о реальной действительности! Изощренная фантазия писателя может придумать и не такой повод для подозрений. Я уверен, что полиции это не под силу.
– Во всяком случае, как-то полегче! А теперь двинулись со мной, дружище, и давай вернемся к делам!
В той же раскованной манере бывалого экскурсовода Нигел направился к залитой зеленоватым светом группе убийц, стоящей в отведенной для них пещере, и наудачу выбрал чисто выбритую и лохматую фигуру, внешний вид которой вызывал отвращение.
– Этот парень – типичный грабитель, охотник за чужими деньгами! К тому же весьма прилично одет. Никаких данных, кто он такой, но у него есть номер. Так что стоит заглянуть в каталог...
– Могу тебе рассказать, кто он такой, – предложил Кит, – потому что он тут стоял еще до моего отъезда за границу. Это Уильям Палмер, знаменитый доктор Палмер из Рагли, которого повесили в 56-м. Мать считала его святым, но у жертв, которым он давал яд, должно быть, имелась другая точка зрения. Но я согласен, Нигел, что нам лучше вернуться к делу. Чего ты так и не сделал.
– Не сделал?
– На самом деле ты отдалился от него куда дальше, чем прежде. Вот смотри! – Кит вытянул руки. – К своему большому удовольствию, ты доказал себе, что твоя жена, цвет души твоей, – не подмена и не обманщица. Но это не улучшило твоего душевного состояния. Скорее, наоборот. С одной стороны, как ты заверял меня, все еще хуже, чем раньше, так что комната ужасов – единственное подходящее для тебя место. Почему? В чем дело? Что за дьявольщина, которую ты несешь?
– Если я должен обсуждать это, старина...
– Ты сам знаешь, что должен, – или из-за всех этих мудрствований ты станешь жертвой страхов и ужасов. Ну, Нигел!
Но тот, вместо ответа, погрузился в тяжелые раздумья.
– Да, может, ты и прав, – наконец согласился он. – Мюриэль...
Взгляд Нигела, скользивший вдоль ряда восковых изображений, остановился на фигуре женщины – точнее, девушки, – чья шляпка, а также красивое платье из красного бархата с пышным кринолином напоминали о моде десятилетней давности.
– Даю слово, Кит, что я не избегаю этой темы. Но вот эта девица... – Он подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть ее. – Хороша, как на картинке, хотя челюсть тяжеловата. Думаю, что помню ее! Мадлен Смит, не так ли? Богатая очаровашка из Глазго, дело вроде 57-го года... или около того. У нее был бурный роман с молодым французом, клерком конторы по торговле семенами. Ее обвинили, что она накормила его мышьяком. Но что здесь делает Мадлен Смит? Ее же оправдали, не так ли?
– Не в полной мере, Нигел. Наверно, она в самом деле давала ему мышьяк, как сочло жюри. Но Пьер Л'Анжелье шантажировал ее, чтобы она вступила с ним в брак. Ей вынесли шотландский вердикт «не доказано», который в действительности означает «невиновна, но больше так не делай». Во всяком случае, она получила свободу. И уж конечно, тут ей быть не полагается. У ее семьи, должно быть, было свое мнение по этому поводу, в противном случае мадам Тюссо уже несколько лет назад был бы вчинен иск за клевету...
– Чертовски забавно. Так вот, Мюриэль...
– Надеюсь, ты не сравниваешь Мюриэль с Мадлен Смит?
– В плане отравительства и холодного сердца – нет. Ни в коем случае! В то же время... Ты же знаешь, что я тут отсутствовал добрый год. Если моя дорогая жена настолько сбилась с пути добродетели, что завела любовника...
– Ты снова заводишь старую песню?
– Не понимаю, Кит.
– А стоило бы понять. Помнишь, в субботу вечером ты выдвинул тот же тезис – и отказался от него. Сказал, что тебе не нравится вся эта ситуация в целом. Но ты не можешь отказаться от любви к ней и даже не испытываешь чрезмерных страданий, поскольку убедился, что она любит тебя и будет предана тебе. Ты же говорил это, не так ли?
Нигел, созерцавший Мадлен Смит, развернулся:
– Да, я так говорил, когда не знал, в чем дело.
– Теперь ты думаешь по-другому?
– Мне ничего иного не остается. Учти, что я не отказываюсь ни от одного сказанного слова! Если во время моего отсутствия Мюриэль нашла кого-то другого, мне это не понравится. Но я не буду бесноваться, как маньяк, и не буду кричать о мести. Я приму это и забуду... потому что я должен так поступить. Вот представь себя, Кит, в такой же ситуации... с девушкой, которую ты обожаешь. Представь ее в объятиях другого парня, с которым она занимается тем же, чем занималась с тобой. Пусть даже ее увлечение будет результатом мгновенного помутнения мозгов, неужто тебя не потянет к выпивке?
– Может, да, а может, и нет, – сказал Кит. – Давай кое-что вспомним, Нигел. Когда ты изливал душу перед полковником Хендерсоном и Уилки Коллинзом, ты сказал им: «Женщина может во многом перемениться, но вот способ, которым она выражает свою любовь, изменить она не может. Разве что...» – и вот тут ты остановился. Разве – что?
– Разве что, – нашелся с ответом Нигел, – она узнает несколько новых штучек, о которых никогда раньше не знала. Это неизбежно, Кит. Откуда еще Мюриэль могла узнать о вещах, которые она не знала, поскольку я ее не учил им?
– Значит, именно это ты и имел в виду?
– Именно это я и имел в виду. Доволен?
– Ты заставил меня замолчать, но удовлетворения я не испытываю. Ты знаешь, что в субботу вечером и у меня родилась сумасшедшая идея. Я пришел к выводу – если выяснится, что Мюриэль в самом деле обманщица, ты должен будешь не переживать, а испытывать удовольствие и облегчение.
– Удовольствие? Облегчение?
– В данный момент, мой старый друг, я прибегну к твоей же тактике и откажусь что-либо объяснять. И кстати, если во время отсутствия мужа Мюриэль все же нашла себе утешение в виде любовника, есть ли какие-нибудь кандидаты на эту роль?
– Да, вполне возможно. Как насчет твоего приятеля Джима Карвера?
– Джим Карвер? – уставился на него Кит. – А что с ним?
– Пошевели мозгами, парень, ты же сам предположил!...
– Мне это никогда и в голову не приходило!
– Еще как приходило, – продолжал настаивать Нигел. – Это парень Карвер прошел через малый зал в «Лэнгеме»; увидев мою жену, он тут же прибавил шаг. Она сказала, что не знает этого человека, но мне показалось, что ее возражения были слишком бурными. И еще! В субботу утром Мюриэль неожиданно сорвалась из сельского дома своих родителей. Она вернулась лишь в воскресенье днем и до сих пор так и не рассказала ни где она была, ни чем занималась. Неужто тебя это не удивляет?
Хотя Кит никогда не представлял Джима в роли реального действующего лица в этой ситуации, он припомнил, что эта мысль часто посещала его. А если добавить бесконечное кружение Карвера вокруг отеля и неожиданные недавние расспросы Мюриэль о его американских друзьях в Лондоне, такая возможность перестает быть уж очень отдаленной.
- Предыдущая
- 33/65
- Следующая
