Голодный гоблин - Карр Джон Диксон - Страница 62

• Предыдущая
• 62/65
• Следующая

Детектив-любитель кивнул:

– Когда мы с полковником Хендерсоном примерно в половине десятого встретили на Девоншир-стрит молодого Туайфорда, он не стал рассказывать, что его выставили из жилища мистера Карвера, как американцы поэтически говорят, пинком под зад. Но, хотя он крайне презрительно оценил знания Джорджа Боуэна обо всем, что касается стекла, он все же упомянул о них.

Джордж, потенциальный убийца, знал, что он в безопасности, снаружи в него никто стрелять не будет. И теперь все дороги ведут к Джорджу. Кузен Харви, не переставая размышлять, сделал несколько неверных предположений. И тем не менее одно из них попало прямо в десятку. Он сказал, что, по его мнению, в жизни Джорджа Боуэна была и другая женщина, кроме Сьюзен Ктейверинг. И это дало нам мотив.

– Мотив? – внезапно встревожившись, повторила Сапфир. – Женщина в его жизни?

– Точнее, как мы обнаружили в этом тексте, – Коллинз коснулся, не беря в руки, листов с признаниями покойного, – некая женщина, которую он очень хотел.

– И какую женщину он так хотел? – спросила Сапфир.

– Он хотел вас. Прошу прощения, минуту!

Мистер Коллинз наконец откусил кончик сигары; Нигел наклонился и поднес ему спичку, а Сапфир не отрывала взгляда от лица их наставника.

– Когда речь заходит о вас, мисс Сапфир, и о леди, которую меня попросили называть мисс Кэти, я испытываю опасения, что порой не смогу справиться со смущением.

– Если вы не против, давайте обойдемся без «мисс Сапфир» и без «мисс Кэти». Пусть будут просто Сапфир, Кэти...

– А я Пат! – решительно заявила девушка. – Нам бы не хотелось называть вас каким-то банальным именем. Вы не старая перечница, хотя, разумеется, понятно, что вы старше и. по крайнег мере, мудрее.

– Мне сорок пять, и для меня время несется как крылатая колесниц? При крещении меня назвали Уильям Уилки, в честь моего отца и сэра Дэвида Уилки, шотландского живописца; обычно меня называют Уилки. Но забудьте эти имена! Называйте меня Лунным Камнем, теоретиком, беднягой... словом, как хотите. Мудрости у меня не так уж и много; может, есть толика здравого смысла, которым, случается, я руководствуюсь в своей жизни.

Начиная с вечера понедельника и потом я много слышал о ваших любовных романах: не от Фарелла, а от вас самих, от Кэти и здесь от Сигрейва. Значит, ваш муж отправился в Африку весной 68-го и вернулся летом этого года, 69-го?

– Да.

– Насколько я понимаю, еще до его отъезда романтичная и в то же время достаточно деловая Кэти увидела его в опере и испытала к нему жгучую страсть, которая с тех пор отнюдь не уменьшилась, а, наоборот, возросла. Так?

– Я... я думаю, что да. Вам бы лучше спросить Кэти. Или Нига.

Нигел испытывал откровенное смущение. Мистер Коллинз снова показал на стопку листов.

– Точно таким же образом, увидев вас и вашего мужа, направляющихся на прием, куда он не получил приглашения, Джордж Боуэн воспылал к вам такой же страстью, которую Кэти испытывала к Сигрейву.

– Но ведь я никогда даже не встречала его!

– Да. На обеде в воскресенье вечером он встретил женщину, которая изображала вас. Она вызвала в нем такой же жар страсти, как и вы. Сигрейв благополучно вернулся из Африки. Значит, Сигрейв должен умереть.

Давайте проследим передвижения этого молодого человека начиная с вечера пятницы, всего неделю назад. Прояснятся кое-какие странные вещи, появится еще одно упоминание об Элен Обер. Сапфир, вы с Пат ходили в одну и ту же школу, а Кэти посещала некую академию в Хайгейте. Миссис Обер, с ее жаждой познания, не могла не знать о двух девушках, которых обеих звали Мюриэль и которые были похожи как две капли воды. Может даже, она подозревала какой-то розыгрыш. Она лет на десять старше Сапфир, Кэти или Пат и не могла учиться ни с одной из них. В то же время...

Во вторник утром, когда шла проверка показаний Сигрейва о событиях вечера понедельника, миссис Обер, встретив меня в книжном магазине, сообщила, что, хотя она никогда не посещала школу, она и ее покойный муж в свое время жили рядом с мисс Пилкингтон в Хайгейте.

Но мы, кажется, отслеживали Джорджа Боуэна, не так ли? Давайте-ка посмотрим, как он планировал ход событий, которые привели к фатальной воскресной ночи.

Когда сержант Забади Фентон в пятницу вечером посетил «Лэнгем», то в малом зале ветеран увидел миссис Обер в компании некоего молодого человека. Фарелл сразу же пришел к выводу, что им, должно быть, был Харви Туайфорд. Но описание его внешности полностью соответствовало Джорджу; теперь-то мы знаем, что это и был Джордж.

Миссис Обер сказала ему: «Мюриэль? Мюриэль была здесь, но она ушла. Как всегда, в сопровождении своего американца», добавив, что она, миссис Обер, переговорила с прислугой. Под Мюриэлью она имела в виду вас, Сапфир, которая – проведя несколько дней в «Лэнгеме» как мисс М.Дж. Вейл – вечером возвращалась в Мортлейк. Под американцем, сопровождавшим Мюриэль, она имела в виду Джима Карвера, часто гостившего здесь. А под прислугой она имела в виду ни кого иного, как лично «первосвященника» Рискина. Конечно, она всего лишь мистифицировала и мучила Джорджа...

– Значит, Элен все знала? – вскричала Сапфир. – Она знала, что есть две Мюриэли, что было перевоплощение, хотя не знала, как оно прошло, и не знала даже, кончилось ли оно? И неужели она все время была в курсе дела? Это установлено?

– Да, совершенно точно. Сапфир стиснула руки.

– Вы говорили, что остальные из нас должны хранить молчание, – сказала она. – Но есть Элен Обер! Ради бога, как вы ее-то заставите молчать. Я представляю, как Ниг может это сделать, но Кэти ни в коем случае не согласится.

– Если надо будет, – мрачно сказал Нигел, – я пойду и на это.

– К таким крайним мерам прибегать не придется, – помотал головой оракул. – Полковник Хендерсон, который в отдельных случаях может вести себя куда строже и внушительнее, чем я, по душам поговорил с этой дамой. И не сомневаюсь, что теперь мы можем полагаться на ее молчание. Но Джордж-Джордж Боуэн...

– Да, – подхватил Кит, – так что Джордж?

– Этому любезному молодому человеку никогда и в голову не приходили мысли, что тут были или могли быть две Мюриэли. Единственная, которую он знал – или думал, что знал, – была предметом его обожания и жила здесь, в «Удольфо», со своим мужем. Конечно, он не таскался за ней по пятам; это могло оказаться слишком опасно. Но он старался держаться как можно ближе к ней. Подкупив одного из слуг – не важно, кого именно, – он выяснил, что в пятницу вечером мистер и миссис Сигрейв уезжают в Кент к генералу Хилдрету. Он не сомневался, что это была «его» Мюри-эль, которую преследует какой-то неизвестный непонятный американец.

Кроме того, в отеле «Лэнгем» Джордж сообщил миссис Обер, что должен спешить к обеду. Он не сказал, что спешит домой к обеду, а только что должен торопиться, и мы знаем, что его ждал обед на Девоншир-стрит в обществе Пат и кузена Харви. И что же там случилось после обеда?

Теперь Уилки Колллинз снова переключил внимание на Кита:

– А случилось то, мой дорогой друг, что появились вы. И Харви Туайфорд прекрасно знал, кто вы такой. Когда он говорил с вами в присутствии одной лишь Пат, он назвал вас ирландским журналистом. Но когда он представлял вас Джорджу Боуэну, то, если вы правильно привели его слова, он не говорил ничего подобного. Он описал вас лишь как человека, который в прошлом году в Вашингтоне уделял много внимания Пат и ее матери. Джордж ответил... что именно?

– Джордж ответил, – сказал Кит, – что знал меня только как нью-йоркского журналиста, который работал для издания «Баннер» и числился нью-йоркским корреспондентом лондонского «Клэриона».

– Совершенно верно! Значит, когда в разговоре с ним, рассказывая о событиях военных лет, вы пустили в ход несколько типичных американских выражений, в частности «улепетывать», что, естественно, должен был думать этот молодой человек?

– Вы же не хотите сказать, что, по его мнению, я был американцем?

• Предыдущая
• 62/65
• Следующая