Охота на цирюльника - Карр Джон Диксон - Страница 26

• Предыдущая
• 26/59
• Следующая

Морган постарался изобразить самую обаятельную улыбку (хотя ему самому казалось, что его лицо расплывается в зловещую маску) и принялся успокаивать и обхаживать миссис Перригор. Между прочим, при ближайшем рассмотрении она оказалась вовсе не безобразной; и он продолжал это дело с удовольствием. Уоррен молча наблюдал за странной переменой в поведении приятеля. Морган посочувствовал женщине и пылко отчитал неизвестных пьяных кутил, которые помешали ей спать. Даже тонко намекнул на то, что ему все равно, о чем беседовали Джеймс Джойс и Д.Г. Лоуренс; наверняка два таких известных старых распутника не могли говорить ни о чем хорошем.

— …однако, по правде говоря, миссис Перригор, — продолжил он, доверительно склоняясь над ее стулом, — я тоже слышал шум, хотя не могу утверждать, поскольку меня там не было, вы понимаете…

— О, вповне! — с облегчением заявила миссис Перригор и села поудобнее. Морган понял, что его слова дошли до ее королевского слуха. — Пгодолжайте!

— Тем не менее, по-моему, вчерашний шум не очень напоминал… ну, скажем, дионисийский кутеж; скорее всего, это была обыкновенная потасовка. Кулачный, так сказать, бой, — пояснил Морган, подыскивая какое-нибудь заумное определение. — Особенно потому — вы уж простите мне такую вольность, миссис Перригор — что дама с вашим обаянием, с вашим вкусом, которая, несомненно, знает толк в утонченных чувственных наслаждениях, наверняка снисходительно отнеслась бы к моральной неустойчивости как мужчин, так и женщин, если бы только они отличались известной степенью деликатности. Более того…

— О-о, ну что вы! — воскликнула миссис Перригор, награждая его игривым взглядом. — Повно, мистер Морган, вы ведь едва ли ожидаете, чтобы я всецево согвасивась с вами, правда? Хе-хе-хе!

— Конечно! Совершенно верно, миссис Перригор! — воскликнул Уоррен. До него наконец дошло, что Хэнк пытается расположить к себе старушку, и он неуклюже поспешил на помощь другу. — Мы знаем, что вы славный малый. Абсолютно. Помните, что сказал коммивояжер фермерской дочке?

— Заткнитесь, — уголком рта процедил Морган. — И, естественно, я предполагаю, что мысль о схватке посетила и вас. Боже! Надеюсь, миссис Перригор, вы не встали и не заперли дверь на задвижку, чтобы эти пьяные под… чтобы эти кутилы не подумали…

— Но именно так я и поступива! — воскликнула миссис Перригор. — О, увегяю вас, двегь была запегта! С того самого мгновения, как я усвышава женский говос, котогый уговагивал кого-то… удагить еще газ, я залегла двегь. Я всю ночь глаз не сомкнува. С повной опгеделенностью могу вам заявить, что в каюту никто не входил.

Что ж, все кончено. Морган посмотрел на своих товарищей. У Пегги был расстроенный вид. Уоррен хмуро насупился. Задача усложнялась все больше и больше; к тому же теперь и мистер Перригор бросал на них злобные взгляды. Морган понял, что лучше всего им сейчас выйти и немного остыть перед допросом у капитана Уистлера. Он уже заготовил тактичную фразу…

— Но посвушайте, — заявила миссис Перригор, очевидно пораженная новой мыслью. — Кто-то упомянул… вы тот самый мистер Морган, который пишет детективы?

— Мм… да. Да, по всей видимости. Спасибо большое, миссис Перригор, и вам тоже, сэр. Очень приятно было познакомиться с вами; надеюсь, у нас еще будет возможность…

— Обожаю детективы! — воскликнула миссис Перригор.

Ее муж остался недвижим. Но на его лице застыло странное выражение. Так мог бы выглядеть человек, не понаслышке знакомый с испанской инквизицией, когда наутро назначенного аутодафе Торквемада вдруг объявил бы, что намерен отпустить несчастных грешников, ограничившись строгим предупреждением.

— Неужели, дорогая? — ледяным тоном осведомился мистер Лесли Перригор. — Как необычно. Что ж, Синтия, не будем их задерживать. Надеюсь, сегодня я буду иметь удовольствие пообщаться с вами — и с вашим прекрасным дядюшкой. Я с нетерпением жду встречи с ним и надеюсь уладить дело с сегодняшней постановкой. A bientot!

— Вы, конечно, пгидете на концегт? — спросила миссис Перригор, любезно осклабившись. — Мы с Лесли так стагались его устгоить. Мы говогили с судовым казначеем. Я очень надеюсь, что вы пгидете, милая мисс Гленн. Подготовлена интегеснейшая пгоггамма. Мадам Джулия Леда Кампозоуци споет отгывки — так сказать, morceaux — из совгеменных мастегов; ее муж, синьор Бенито Фуриозо Кампозоуци, будет аккомпаниговать. Надеюсь, — добавила она, хмурясь, словно эта мысль впервые посетила ее, — что казначей, некий мистег Макггэгог, убедил доктога Оливега Кайла пгочесть отгывки из сочинений Гобегта Бегнса. Разумеется, все эти выступления пгедвагят пьесу мистега Фогтинбгаса. A bientot!

— Всего хорошего! — откликнулась Пегги, вставая из-за стола, — и огромное спасибо за предоставленные сведения. Вы непременно должны навестить меня, мистер Перригор, и рассказать мне все подробно… Н-но… то есть… если вы соберетесь навестить моего дядю…

— Да? — поинтересовался мистер Перригор, подняв брови при виде ее озабоченности.

— Не сочтите меня дурочкой, но я действительно очень хорошо его знаю. Прошу вас, обещайте, если он встанет и будет в состоянии… то есть я знаю, как это ужасно для вас, таких умных людей, — на сей раз Пегги, казалось, действительно говорила серьезно, и даже миссис Перригор снизошла до того, что удостоила ее взглядом, пока она тянула, не решаясь открыть страшную правду, — обещайте, что не станете угощать его спиртным. Знаю, это звучит глупо, но он не умеет пить. И еще… вы не поверите, но особенно плохо он переносит джин. Видите ли, мне приходится следить за ним, потому что однажды, когда мы выступали в Филадельфии…

— Мисс Гленн, я не притрагиваюсь к спиртному, — поспешно и довольно кратко отрезал мистер Перригор. — Зачем впускать в душу вора, который крадет мой разум? — как сказал где-то Т.С. Элиот. Это чудовищно. Я также вегетарианец. На моем попечении месье Фортинбрас будет в безопасности. До свидания.

В молчании трое заговорщиков поспешили прочь. Морган, поглощенный собственными ошеломляющими мыслями, ничего не говорил. У Пегги был испуганный вид. Молчание нарушил Уоррен.

— Вот видите? — свирепо проговорил он. — Они просто парочка глупых индюков. Такие не способны ничего украсть. Послушайте моего совета, пока не поздно. Уверяю вас, доктор не настоящий! Господи! Ведь не мог же слон взять и исчезнуть, испариться! Он у него в каюте!

— Пегги, — сказал Морган, — другого объяснения нет. Должно быть, вы перепутали каюты.

Они дошли до подножия лестницы, и Пегги подождала, пока проходивший мимо стюард удалится на такое расстояние, что ему ничего не будет слышно.

— Хэнк, — спокойно и серьезно ответила она, — ничего я не перепутала. Я совершенно уверена в том, что ничего не перепутала. Сегодня утром я снова вышла на палубу и встала точно в то место, где стояла ночью…

— Ну и?…

— Я не ошиблась. Я бросила коробку в одну из двух этих кают, потому что рядом с тем местом всего два иллюминатора. Коробка упала в одну из этих кают; и мне кажется, я подчеркиваю — только кажется, что она попала в каюту доктора Кайла.

— Что касается меня, то я не знаю, каких еще улик вы ждете, — довольно ворчливо заметил Уоррен. — Я подчинюсь решению мозгового центра и не стану задавать лишних вопросов, но у меня свой взгляд на вещи. Ну, пойдемте. Нам пора навестить капитана Уистлера.

Голос прямо над ними сказал:

— Извините, мистер Уоррен. Не хотелось бы вам мешать, но, если у вас найдется свободных десять минут, по-моему, вы не пожалеете, что посвятили их мне.

Они подняли головы. На лестнице, облокотившись на позолоченные перила и постукивая по ним пальцами, стоял мистер Чарльз Вудкок и очень странно поглядывал на них.

На лице мистера Вудкока застыло такое напряженное и тревожное выражение, что Моргану снова стало не по себе. Он припомнил замечания Валвика по поводу неких туманных намеков Вудкока на то, что ему якобы известно все. Морган всегда чувствовал себя не в своей тарелке, общаясь с коммивояжерами, потому что те какие-то уж слишком бойкие; их мозги работают совершенно по-другому. Морган подумал о нескольких возможных неприятных для них вариантах развития событий, включая шантаж. Надо же такому случиться! Еще неделю назад сам Морган счел бы положение, в котором они очутились, полной нелепостью; и все же дело представлялось крайне серьезным. Вольно или невольно, они оказались в паутине лжи, недомолвок и полнейшей бессмыслицы.

• Предыдущая
• 26/59
• Следующая