Стук мертвеца - Карр Джон Диксон - Страница 25

• Предыдущая
• 25/51
• Следующая

Откинув падавшие на глаза волосы и ощетинив свои бандитские усы, он огляделся.

— Когда сто лет назад в Англии появились железные дороги, они принесли с собой грязь, дым, неразбериху и неудобства. Ретрограды утверждают, что это неизбежное следствие прогресса, и клянут его. Вы согласны, мой дорогой Кент?

Доктор Кент со своими седоватыми волосами и невозмутимым выражением лица, на котором выделялись темные брови, смотрелся довольно забавно на скамейке рядом с ним.

— Да, похоже, что так и есть.

— Сэр, — воодушевляясь, доктор Фелл теперь обратился к Марку, — вы в этой стране совсем не цените, каким комфортом вы окружены на самой скромной железнодорожной станции! В Англии мрачное слово «вокзал» означает неудобное место, где вы дожидаетесь отбытия. Здесь вы буквально избалованы изобилием услуг, среди которых можете найти все, что душе угодно, хотя в этих обстоятельствах возникает опасность пропустить свой поезд. Я считаю, что некоторые венецианские дворцы уступают в роскоши вашим залам ожидания. Эта станция вызывает воспоминания о римских термах. Подумать только! Я могу вспомнить и зеркальный зал Версаля, и висячие сады Вавилона, ибо чувствую, что попал в настоящее королевство красоты. Вы согласны, мой дорогой Кент?

Доктор Кент нахмурился.

— Я не обладаю вашим полетом фантазии, — не без легкого ехидства сказал он. — Кроме того, вы уже бывали в Америке. Так что, думаю, ваш восторг не вполне искренний.

Доктор Фелл повернул к нему массивную голову.

— Сэр, — усмехнулся он, — я заслужил этот укор.

— Это было всего лишь…

— Но перейдем к делу, — прервал его доктор Фелл, — довольно странное совпадение. Я направляюсь в Куин-колледж по приглашению Марка Рутвена, чтобы увидеть потерянные письма Уилки Коллинза. Тут мне звоните вы с рассказом о странных происшествиях у вас в спортзале и уговариваете, чтобы я во что бы то ни стало приехал.

— Я звонил вам главным образом по настоянию доктора Арнольда Хьюита.

— Вот как! А Марк мне ничего не рассказывал. Как большинство местных обитателей, особенно из южан, он готов скорее перерезать себе горло, чем поступиться правилами гостеприимства — то есть нагрузить гостя своими проблемами. Я это ценю. Но, клянусь Богом, ваша загадка не помешает мне прекрасно чувствовать себя! Итак, сэр, что вы от меня хотите?

— Дело в том… — начал доктор Кент.

— Надеюсь, вы понимаете, — снова прервал его доктор Фелл. — Я иностранец здесь. Скорее всего, я не смогу вмешиваться в дела полиции…

— Вопрос так не стоит, — слабо отмахнулся доктор Кент. — После вскрытия, которое состоялось сегодня утром, расследование будет чистой формальностью. Официально дело скоро закроют.

— В таком случае чего же вы от меня хотите? Если я и смогу выяснить истину, что это даст? Вы хотите, чтобы убийца был передан в руки закона?

— Фелл, я не знаю! — вздохнул доктор Кент.

— Вот как!

— Минутку! Я лез из кожи вон — поверьте, сделал все! — чтобы уберечь колледж от скандала. Но я совсем не уверен в том, что все было так, как представляют себе копы. Я все же хотел бы разобраться…

Откашлявшись, Марк вступил в разговор.

— Да! — произнес он, стараясь держать в руках разгулявшиеся нервы. — Да, в этом-то и дело… Доктор Фелл…

— Вот как? Хм? Да?

— Ваше присутствие ни в коем случае не доставляет мне неудобств, — искренне заверил его Марк. — Ради вас я могу считать себя жителем Новой Англии, хотя вырос я на Юге. Все мы хотим выяснить правду… то есть, если доктор Кент все откровенно расскажет.

Доктор Кент посмотрел на Марка, прикрыв морщинистыми веками живые темно-карие глаза.

— Марк, уж не вам говорить об откровенности.

— Я совершенно искренен…

— Тогда простите то, что я вам скажу. Какова была истинная причина того, что Бренда уехала от вас в субботу вечером? Правда ли, что, как сейчас нашептывает миссис Хьюит, она… что она ушла к молодому Фрэнку Чедвику? Кроме того, вы скрываете, что произошло прошлой ночью в Новой библиотеке…

Издалека донеслись невнятные звуки громкоговорителя. По переходам и залам вокзала, огибая гигантские статуи, поднимающиеся к высоким арочным проемам окон, забегали суетливые вереницы пассажиров.

Марк с трудом сдерживал расходившиеся нервы.

— Что касается Бренды, — выдавил он, — я не могу — или не хочу, если вам угодно, — рассказывать что-либо, пока не найду ее и не выясню все. Я звонил некоторым друзьям; не могу позволить себе звонить остальным, ибо полиция может заподозрить ее. Относительно Чедвика я ничего не знаю, куда лучше спросить его самого. А вот о событиях в библиотеке я могу подробно рассказать вам, хотя мне казалось, что вы уже все знаете. И я могу поведать об убийстве в запертой комнате, которое покойный писатель сочинил на бумаге…

— Что?! — громовым голосом перебил его доктор Фелл.

— …и которое в спальне Роз Лестрейндж аккуратно воплотил в жизнь кто-то из его читателей.

Марк подошел к чемодану доктора Фелла и вернулся вместе с ним.

— Доктор Фелл, — сказал он, — машина ждет. Вам приготовлена комната в моем доме, и по пути мы пообедаем в «Майк-Плейс». Я хочу расследования, честного и беспристрастного, без всякой снисходительности, ибо я убежден — Бренда не имеет никакого отношения к этой истории. Если я решусь все вам рассказать, смогу ли я рассчитывать на ваше всемерное содействие?

Несколько мгновений доктор Фелл хранил молчание.

Он думал, тяжело отдуваясь, утопив подбородки в обруче воротника и положив руки на изогнутые головки своих тростей. Его прищуренные маленькие глазки, которых не прикрывали низко сидящие стекла пенсне, были обращены к доктору Кенту с выражением беспокойства или даже какого-то мрачного предчувствия.

Затем, сунув коробку сигар в боковой карман, где она исчезла целиком, он решительно поднялся. Его раскрасневшееся лицо стало очень серьезным.

— Сэр, — торжественно произнес он, — я всецело в вашем распоряжении. Если старый тупица с заскорузлыми мозгами в состоянии оказать вам помощь, можете располагать мной. И вполне возможно — я постараюсь, клянусь громом и молнией! — что у меня появятся кое-какие идеи относительно этого дела.

Вот таким образом в половине восьмого вечера они заехали пообедать в большую полутемную, с искусственным освещением таверну в «Колледж-Инн» в Куиншевене. Устроившись за центральным столиком, уставленным блюдами с вареными устрицами и лобстером, Марк рассказывал свою историю. И хотя он почти ничего не ел, атмосфера застолья успокоила его.

Вдоль стен таверны, на которые падали отблески света, висела серия гравюр, созданных знаменитыми книжными иллюстраторами начала двадцатого века. Яркие цвета и тщательно прописанные детали. Здесь были батальные сцены из американской истории от франко-индейских стычек до войны между штатами.

Тут же на полках стояли копии старинных предметов быта. Прохладный кондиционированный воздух нес с собой приятные запахи, словно из винного погреба. Если не считать официанта, они были в зале одни.

Начав с того, как в воскресенье утром Джудит Уолкер упомянула Уилки Коллинза, Марк поведал и остальные подробности: детали, имеющие отношение к найденным бумагам писателя, «Армадейлу», подмененному экземпляру «Женщины в белом» и к собственно запертой комнате. Прочел он и письмо к Диккенсу, датированное декабрем 1867 года.

Доктор Фелл прервал его только в одном месте.

— О господи! О, Бахус! — очнувшись от раздумий, пробормотал он и, прищурившись, посмотрел на доктора Кента. — Это все правда?

— Правда? О чем вы? Мой дорогой Фелл, мне ли об этом говорить? Спросите у Марка.

— Нет, нет, нет! О, мудрецы Афин! Вы неправильно меня поняли. Я хочу знать, исследовала ли полиция состояние ключа, дверей, дверного косяка в спальне мисс Лестрейндж?

— Да.

— Окон, щеколд на них и так далее?

— Да.

— Были ли следы какого-то механического воздействия на них?

— Никаких. В момент смерти леди была надежно заперта.

• Предыдущая
• 25/51
• Следующая