Кто съел кенгуру? - Кораблев Артем - Страница 6

• Предыдущая
• 6/37
• Следующая

— Блин, — опять вмешался Славка, — да никто в этот раз туда и не лазил, кроме собаки. Там и следов-то человеческих не было.

— Откуда ты знаешь? — спросил его Валерка. — Мы все, кроме Лешки, вообще туда после школы пришли. И ты тоже.

— Андрей там снег сгребал с кровью, говорит, только собачьи следы были. А человеческие только от Ментов и Лешкины.

— Много твой Андрей про следы знает.

— Знает, он в заповеднике после института работал, следы только так читает. Не ошибется.

— Да не спорьте вы! Лешка и не говорил, что туда человек лазил, — разгорячилась вдруг Маша, — он говорил, что знает, кто туда собаку запустил.

— Не знает, а узнает, — поправила подругу Ира.

— При мне он кричал, что знает, — возразила Маша. — Только у него нет доказательств.

— Да, блин!.. — только махнул возмущенно рукой Славка, мол, мели Емеля.

— Что ты тут разблинкался? — вдруг возмутилась Маша. — Это, между прочим, не очень-то прилично.

— Ой-ой-ой, — поддразнил ее Славка гнусавым голосом.

— Дурак, — брякнула Маша, покраснела и отвернулась.

— Сама дура, — ответил ей Славка.

— Ну хватит, заткнись, — гаркнул на него Валерка, и Славка недовольно заткнулся.

— Все… — Валерка встал из-за стола, чтобы охладить накалившиеся страсти. — Пошли танцевать.

— Я еще чай не допила, — ответила еще возмущенная Маша.

Однако остальные пошли за Валеркой, да и Маша тоже.

Я вообще-то танцевать не умею. Как-то еще не научился. Поэтому хоть и пошел со всеми, но сел на диван и позориться не собирался. А Светку сразу же пригласил Валерка. Мне это уже стало надоедать. Дать ему в глаз, что ли? Если бы все это продолжалось долго, я бы, может, и не сдержался, но, правда, Светка долго с ним не танцевала. Очень скоро она что-то сказала на ухо своему кавалеру и села рядом со мной, взяв меня за руку. Я был ей благодарен.

Музыку я люблю, а все эти танцы мне не по вкусу. Так что я опять скучать начал. Вскоре и все остальные расселись по стульям и диванам, им тоже танцевать надоело.

Музыка на диске закончилась. Проигрыватель замолчал, перестав подмигивать зелеными огоньками.

— Ну, чего вам поставить, чтобы вы развеселились? — спросил нас Валерка.

Девчонки пожали плечами, а Маша еще добавила нарочито безразличным тоном:

— Все равно.

Я же заинтересовался Валеркиными дисками. У меня у самого их немало, и я все время подкупаю новые. Вот и захотелось мне посмотреть, что есть у Валерки.

— Ну-ка, засвети, чего там у тебя есть, — поднялся я со своего места.

Валерка охотно подвел меня к полке с лазерными дисками.

Там было много классической музыки и российской эстрады. Был джаз, популярный в далеком уже прошлом, а вот рока вообще не было.

— А где у тебя рок-то? — удивленно спросил я. Ведь все это время мы слушали роковые композиции.

— Рок у меня в столе, в моей комнате. А это родительские диски, — пояснил Валерка.

— Ну, покажи, — попросил его я. И мы пошли в его комнату, оставив всех остальных скучать некоторое время без музыки.

Валерка выдвинул ящик своего письменного стола и вытащил оттуда полиэтиленовый пакет с дисками. Он протянул его мне, а я заглянул внутрь. В основном все было новое, недавно вышедшее. Многих записей я еще не слышал, а о некоторых и не знал вовсе.

— А вот это у тебя что? — спросил я Валерку, извлекая неизвестный мне диск с каким-то лохматым музыкантом в бабочке на обложечной фотографии. Там было написано по-английски не то «Bushlat», не то «Beshkek», не то еще что-то. Я не успел прочитать, как Валерка отобрал у меня коробку с диском.

— Это? Это… — Валерка явно затруднялся с ответом. Он силился разобрать надпись под физиономией. — Скрипач какой-то, — удивленно заключил Валерка, обратив внимание на изображенный рядом с музыкантом инструмент.

— Дай-ка. — Я забрал у него из рук диск обратно, при этом коробка приоткрылась и из нее выпал на пол какой-то бумажный листок. Я наклонился и поднял. Это был фотография, сделанная на «Полароиде». Я хотел протянуть ее Валерке, но замер от удивления. На снимке был запечатлен не кто-нибудь, а Димка Кокошин в обнимку с живым удавом. То есть не Димка обнимал змеюгу, а удав обнимал своим телом его плечи.

— Откуда у тебя? — Я отдал Валерке фотографию.

— А-а… — протянул он, — это мой друг. Заезжал ко мне. Мы вместе в зоопарк ходили, там сфотографировались в террариуме. Я ему свою фотку отдал, он мне — свою.

Я и сам знал, что эта фотография сделана в террариуме. Мы там тоже со Светкой фотографировались, с этим же удавом. Фотограф там регулярно дежурит. Но меня удивило то, что Димка Кокошин знает Валерку. Правда, теперь получили подтверждения слова Димки, что он ездит на «Краснопресненскую» к другу. Ведь и Валерка тоже другом его назвал. Но почему Димка соврал мне, что в зоопарк не ходит? И Светка его видела, и я только что, с удавом на фотографии.

— Ну что, эту ставить? — прервал мои размышления Валерка.

— Эту, — лишь бы отвязаться, ответил я и отдал ему диск. Но мы так и не узнали тогда, что за музыку играет незнакомая мне группа. Потому что в тот же момент, как Валерка взял диск из моих рук, хлопнула входная дверь. Вернулись с работы его родители.

Валерка быстро сунул фотографию на прежнее место, так же быстро убрал диск в пакет, а пакет в ящик стола.

С приходом родителей веселье застопорилось окончательно, и мы все стали собираться на выход. Валеркина мамаша пыталась нас удержать, еще раз напоить чаем, но мы попрощались и ушли. Остался только Сережа, тот парень, который был не из КЮБЗа. Светка на улице мне объяснила, что он давнишний друг Валерки и живет по соседству.

Проводив Светку и вернувшись домой, я быстро съел приготовленный мамой ужин и нырнул в свою комнату. И все же я успел получить в спину ненавистное:

— Ты уроки сделал?

— Не сделал, — огрызнулся я, — щас сделаю.

Сегодня я не стал подкладывать Корецкого под учебник. Мне предстояло более серьезное занятие, чем чтение детективов. Но уроки готовить я тоже не стал, да и учить-то особенно было нечего. По химии у нас Дядя Химя, он редко двойки ставит, только ругается, но на это никто не обращает внимания, а если и поставит пару, так все равно сделает так, чтобы в четверти вышло четыре. По математике я все уже знаю, англичанка заболела, а остальное прочту на переменах.

Так что в тот вечер я не уроки делал. Я достал чистую тетрадь и написал на ее обложке: «№ 4. Дело о погибших кенгуру». Я всегда так делаю, когда занимаюсь расследованием, или почти всегда. Когда я разыскивал в Ворожееве Светкиного котенка, такой тетрадки я не вел. Во-первых, у меня ее с собой тогда не было, а во-вторых: какое же это дело — розыски пропавшего котенка! Откуда ж мне было знать, что я еще найду и пропавшую икону. Но, вернувшись из Ворожеева в Москву, я старательно записал все случившееся со мной в отдельную тетрадку. Так что с тех пор в одном из ящиков моего стола лежали три тетрадки: «№ 1. «Дело о велосипеде», «№ 2. «Дело об убийстве» и «№ 3. «Дело о пропавшей иконе». Сейчас к ним прибавилась еще одна, под номером 4, озаглавленная как «Дело о погибших кенгуру».

В эти тетрадки я подробно и последовательно записывал все факты, которые мне удавалось собрать по ходу расследования, строил на их основе гипотезы, которые заносил туда же, а затем и весь ход расследования. Короче, получалось, что я — и Шерлок Холмс и доктор Ватсон одновременно. Ну, да так ведь все сыщики делают, а я уже считал себя одним из их братии.

Записав в тетрадь все, что уже было известно, я задумался над тем, какие шаги мне следует предпринять, чтобы докопаться до истины. На тот момент у меня не было еще даже гипотез. Начальным посылом моего расследования было всего лишь желание Светки, переданное мне ее энергетическими флюидами, да еще странная уверенность Лешки и некоторых других сотрудников зоопарка, что убиение кенгуру было подстроено специально. Еще был Димка, скрывавший от меня факт копания в зоопарковском помойном баке. Не хватало не только улик, но и вообще сам состав преступления, как выражаются современные сыщики, был не очевиден. Я даже подумал, не рано ли завел эту тетрадку.

• Предыдущая
• 6/37
• Следующая