Охота на привидений - Кораблев Артем - Страница 7

• Предыдущая
• 7/36
• Следующая

— Да древнее все. Висело, висело, время пришло, вот и обвалилось.

— Ничего там, на фиг, не висело, — прошелестел откуда-то снизу Куличик.

— А ты там был? — спросил его я.

— И не раз, только днем, когда светло. Мне стало стыдно, и я решительно шагнул к церкви.

— Саш, не ходи, — вцепилась Светка мне в рукав куртки. — Не надо. Там темно, грязно, кирпичи навалены, хлам всякий. Только испачкаешься, одежду порвешь или ногу сломаешь.

— А ты откуда знаешь, как там? — спросил я теперь Светку. — Тоже, что ли, туда днем лазила?

— Нет, я там еще не была. Мне Вовка рассказывал.

Я опять глянул на Куличика, тот подтверждающе кивнул.

— Хочешь, завтра днем вместе туда залезем? Мне тоже интересно, а сейчас я туда не пойду, — продолжала уламывать меня Светка, и я дал себя уговорить.

— Ладно, — сказал я, — тогда давайте на кладбище сходим.

Светка и Вовка промолчали, но я направился в обход церкви, и они обреченно поплелись за мной. Луна по-прежнему прекрасно освещала округу, так что фонарик можно было и не брать, в ее призрачном свете на снег легли четкие черные удлиненные тени от фантастического дерева и громады церкви. На кладбище такие же тени тянулись от крестов, местами пересекаясь и налезая друг на друга. И здесь стояла мертвая тишина, только снег похрустывал под нашими ногами. Вокруг ни души.

— Ну где твой Куделин? — громко спросил я Вовку.

Тот молчал, даже свое «нафик» забыл.

— Может, еще в могиле? — подзадоривал его я. — Полночи дожидается? Которая тут его? Ах да, он же в склепе.

Я уверенно перешагнул через остатки полуразрушенной в этом месте ограды и решительно двинулся к сооружению, напоминавшему мне уменьшенную крышу планетария с крестом на макушке.

Могилы стояли тесно, кое-где приходилось протискиваться боком между решетками, огораживающими места захоронений. Я все время цеплялся за что-то курткой. Вовка и Светка молча следовали за мной. Поблуждав, я нашел тропинку, которая вывела нас к фамильному куделинскому склепу. Вокруг него на кладбище была небольшая площадка, свободная от могил и сейчас ровно засыпанная снегом. Прямо на нас смотрела тяжелая, может, даже чугунная, черная дверь. Лунный свет обозначал на ней тенями большое выступающее из дверной плоскости изображение православного креста и еще, как мне показалось, какие-то буквы. Только я вот не мог разобрать, какие, все-таки было темновато. И тут неожиданно в несколько секунд стало еще темнее, луну загородила туча.

— Пошли домой, — почему-то шепотом в полной тиши произнесла Светка, опять цепляясь за рукав моей куртки.

— Погоди, — отстранил ее я, — сейчас только посмотрю.

Я двинулся к черной двери, вытаскивая на ходу фонарик. И вдруг снова что-то ухнуло и заскрипело откуда-то из-под земли, только теперь уже из склепа. Это заставило меня замереть на месте. А в следующее мгновение я подумал, что лишаюсь рассудка, потому что края двери озарились слабым, исходящим из склепа светом, похожим на то самое слабое сияние, которое мне почудилось прежде истекающим из церкви. Сияние неуловимо нарастало. Из склепа послышался лязг. Словно кто-то отпирал проржавевший замок, или откидывал задвижку, или гремел цепями. Дверь жутко и пронзительно заскрипела в ночной тиши, медленно, словно нехотя, растворилась. Тусклое сияние вырвалось наружу. И в этом сиянии черной огромной глыбой, заполнившей почти весь проем, предстал перед нами Куделин!

На одно мгновение вновь воцарилась тишина.

— А-а-а-аШ — нарушил ее неистовый и долгий крик Вовки Кулешова. Этот крик пилой ударил по моим натянутым нервам.

— А-а-а-а!!! — г заорал и я, вторя Вовке.

— Ма-а-ма-аШ — одновременно со мной пронзительно заверещала Светка.

Не чуя ног, мы бросились кто куда. Жуткий, леденящий душу мертвецкий хохот молотом ударил нам в спины. Это хохотал дух Куделина!

Бог его знает, как я находил проходы между могилами, как не зацепился за какую-нибудь ограду. Плотный страх толкал меня в спину и нес вперед словно на черных крыльях. Подлое мое воображение стало подбрасывать картинки, похожие на кадры из фильмов ужасов. Мне казалось, что отверзаются могилы и истлевшие руки, высовываясь из-под заснеженных плит, стараются схватить меня за ноги. Только у самой кладбищенской ограды я вдруг вспомнил о Светке и обернулся. Она продиралась в узкий проход между могилами в двух шагах от меня. Страшный хохот все еще гулял над погостом, и из склепа все так же изливался наружу таинственный свет. Я протянул Светке руку. Она тут же вцепилась в нее, как клещами, и мы снова бросились в бегство, теперь уже вместе. Единым махом мы преодолели ограду. Мне не пришлось даже помогать Светке, так лихо она взяла это препятствие. А дальше мы припустились в поле и бежали еще долго, даже уже тогда, когда последние отголоски сатанинского хохота смолкли вдали.

Остановились мы посреди широкого поля, совершенно запыхавшись. Светка сразу села на снег, но я заставил ее подняться, еще простудится. Отдышавшись, я начал соображать, куда нам теперь надо идти, чтобы вернуться в Ворожеево. Это было нелегкой задачей. Огней в Ворожееве практически не было, почти никто же там не живет. Звуков в поле, кроме посвистывания ветра, тоже никаких не доносилось. Можно было, конечно, отправиться назад по нашим следам, но они привели бы нас к кладбищу, а возвращаться туда нам очень не хотелось. Я стоял в нерешительности и озирался по сторонам. Медленно поворачиваясь по кругу, я вдруг увидел новое чудо. Впереди ничего не было, но прямо из земли в небо исходило еще одно сияние, сильнее и шире, чем из куделинского склепа. Но самое странное, что шло оно прямо из-под заснеженной земли. «Неужто там еще одно кладбище», — мелькнула у меня мысль. По тому, как Светка прижалась к моему плечу, я понял, что она тоже заметила этот таинственный свет. И пока мы стояли и раздумывали, что нам делать дальше, средь этого таинственного света, прямо из земли начала вырастать фигура. Она все росла и росла, раскачиваясь из стороны в сторону и я все не мог понять, кто это или что это и откуда оно лезет. Еще несколько мгновений, и ветер донес до нас слабое равномерное железное поскрипывание. В один вечер столько мистики — это было уже слишком. Нервы у нас не выдержали. Не сговариваясь мы молча повернулись и направили свои стопы в противоположную сторону от неведомой фигуры. Шаги наши все убыстрялись, и вскоре мы снова побежали, задыхаясь на холодном ветру.

Впрочем, бежать на сей раз нам пришлось недолго, неожиданно совсем недалеко впереди я увидел черную массу деревенских домов и на самом ее краю светящееся окно и понял, что мы каким-то образом выскочили к противоположной от церкви и кладбища оконечности Ворожее-ва, туда, где и стоял дом Пал Палыча. Мне даже показалось, что я слышу его басовитый голос. Не раздумывая, мы бросились к светящемуся окну.

…Мне не послышалось. Когда мы подбегали к калитке, то уже не было никаких сомнений, что мы слышим знакомые мужские голоса. Во дворике стояли все трое: Пал Палыч, дядя Егор и Вовка. Они громко разговаривали; было очевидно, что мы попали на военный совет.

— Вот они! — почти вскрикнул Пал Палыч, обернувшись на скрип калитки.

— Дядя Паша, дядя Паша! — прорвало Светку. — Там! Это ужас! Ужас!

Все вместе мы вошли в дом, где, рассевшись в тепле, сначала сбивчиво, а потом, по просьбе Пал Палыча, более подробно рассказали о том, что с нами приключилось.

— Ну, в поле вы тетку Дуню видели, — спокойно констатировал Пал Палыч, — она небось из коровника возвращалась.

— А откуда ж сияние? — удивился я.

— От коровника, — усмехнулся дядя Паша. — Он под горкой стоит, вот и кажется, когда со стороны Ворожеева подходишь, что свет из-под земли струится.

— А скрип? — не сдавалась Светка. — Такой страшный.

— Небось ведром скрипела.

— Да ну тебя! К тому ж баба Дуня — ведьма.

— Ведьма, — неожиданно для меня подтвердил отставной полковник. — Только она все равно в это время в коровник ходит. Корова у нее там зимует. А вот кто вечерами по кладбищу шастает, да еще людей пугает, это надо проверить.

• Предыдущая
• 7/36
• Следующая