Очень темное дело - Кораблев Артем - Страница 35

• Предыдущая
• 35/37
• Следующая

— Понятно, — подбодрил его Федя, — ты сразу про Витаминыча рассказывай.

— Он появился этим летом. Я с ним познакомился на вокзале. Я хотел сначала уйти в тайгу жить, но Генка меня уговорил на поезде уехать. Он хотел до Москвы и на юг. Но его поймали в поезде, как только мы сели. А я соскочил и пошел по рельсам. До Новокузнецка дошел, оказалось, не в ту сторону. Там я и встретил дядю Борю, то есть Витаминыча. Он меня накормил так, что я чуть не лопнул. И потом кормил хорошо. Взял с собой в Москву. Всем говорил, что я его сын, и паспорт показывал. Я у него в Москве жил, в Бирюлево. Потом он говорит: «Поедешь на юг?» Я спросил: «С вами?» Он говорит: «Со мной. Может быть, еще кого-нибудь прихватим, для компании». Я говорю: «Поеду». Мне-то без разницы… Ну, мы и поехали. Он опять всем говорил, что я его сын, а потом он еще вас подобрал.

— Вот это не надо, — запротестовал Саша, — меня никто не подбирал.

— Да какая разница?! — вдруг крикнул Петька, и Федя понял, что его друг того и гляди заплачет, потому и кричит.

— Мишань, — спросил Федя, — ты еще есть хочешь? Там в сумке банка сгущенного молока, эти сволочи притащили. Ты ешь, если хочешь. Мы-то сыты, лопай всю банку.

— Да я не хочу, — уже совсем успокоившись, ответил паренек. — Я уже отъелся.

— Поняли теперь, какой артист этот Витаминыч? — зачем-то спросил Федя, хотя все и так было ясно. — Клад, клад… Сволочь, — не удержавшись, добавил он.

— Чего теперь ругаться, — философски рассудил Саша, — давайте думать, что делать. Ты, Федор Михалыч, самый башковитый, предлагай.

— Я думаю, этих гадов надо заложить. Завтра…

— Сегодня, — поправил Саша.

— Сегодня, — согласился Федя, — сегодня пойдем работать в этот зал, как они скажут. Все будем делать, даже стенки этой фигней слушать, чтобы они ничего не заподозрили. Снаряды носить будем по двое и только мелкие, аккуратно-аккуратно, тогда, я думаю, ничего не случится. И главное — надо узнать, зачем им понадобилось выносить снаряды из этого зала. Не для пушки же… А ночью я опять пойду и найду выход. Потом мы их сдадим милиции.

— Ни фига, — возразил Петька, — ты уже ходил. Теперь пусть кто другой.

— Я сам так думал, Петь, — попытался урезонить его Федя, — только придется все равно мне. Я уже дорогу знаю, хотя бы до их бункера. Вы только время зря потратите.

— Значит, с тобой пойдет кто-то второй, — стоял на своем Петька. — Какая разница, два рюкзака под одеялами или один.

Подумав, Федя с ним согласился, решив, что и ему будет не так страшно. Он еще раз вспомнил тот жуткий не то рев, не то вой, и его даже передернуло. Кошмар! Нет, Петька прав, вдвоем все-таки лучше.

Целый день они вытаскивали по «заветной щели» снаряды. Мишаню от работы освободили, он сидел на снарядном ящике в помещении склада и только изредка возил металлоискателем по полу вокруг себя, имитируя деятельность. Саша с Федей аккуратно снимали из стопок чушку за чушкой и укладывали их на тележку. По рельсам довозили до осыпи камней, выбивших двери склада. Потом, передавая с рук на руки, поднимали снаряды по одному до «заветной щели». Там дежурил Петька, он принимал один снаряд и долго осторожно полз с ним к выходу, где отдавал Андрею. Каждый раз он слышал: «Вот молодец, придется вам премию выписать», — или еще что-нибудь в этом роде.

Работать закончили только тогда, когда подошедший к щели Борис Вениаминович сказал Петьке:

— Хватит.

Было уже около семи часов вечера.

В яме поужинали всей компанией, как всегда без Сергея Сергеевича. Вообще-то Витаминычу и Андрюхе было и невдомек, что ребятам известно о присутствии в подземелье третьего взрослого.

Наконец «археологи» ушли, втянув наверх лесенку, и ребята опять остались вчетвером.

Часть лестницы, к сожалению, сгорела в вечернем костре, но выход нашелся. Лестницу сделали на одной стойке, укрепив ступеньки так, что они торчали с обеих сторон. Двое должны были ее держать, двое по очереди взбираться. Саша и Петя кинули жребий на второго разведчика. Развернув свою бумажку, Петька перекрестился.

— Ты прав, Чудилкин, Бог есть, — сказал он Феде. Жребий действительно выпал ему.

У лестницы Петька замешкался.

— Ты чего? — окликнул его сверху Федя. — Тебе лесенку скинуть?

— Да нет, я топорик за поясом укрепляю.

— Зачем?

— На всякий случай.

Фонарь они взяли только один, опять Петькин, как более надежный. Но и его не зажигали. Кроссовки вообще оставили в яме, в соответствии с опытом Феди, и вышагивали по холодному камню босиком. Федя продвигался впереди. Теперь он шел уверенно, почти быстро. Если бы не леска, которую надо было все время разматывать, идти можно было бы еще быстрее.

У поворота остановились, и Федя шепнул:

— Теперь я буду считать шаги. Про себя. Ты тоже молчи. Они могут оказаться где-нибудь рядом.

На пятьдесят седьмом шагу ребята благополучно достигли следующего поворота.

По последнему известному Феде коридору шли крадучись, сильно сбавив ход, и все время прислушивались, чтобы не попасться врасплох. Наконец Федя нащупал провал в стене — вход в короткое ответвление, ведущее к двери бункера. Очень-очень тихо и с большими предосторожностями они подкрались к самой двери. За ее металлической плоскостью слышались приглушенные голоса.

Федя опустился на колени и очень осторожно потянул на себя дверную ручку. Дверь отворилась всего на сантиметр, не больше, и сразу же из-за нее вырвался свет, а голоса стали значительно громче.

— Идите отсюда! Идите! — раздраженно рявкнул Сергей Сергеевич.

— Когда начнешь? — спокойно спросил голос Витаминыча.

— Пошли вон! Мне пить сегодня нельзя, какого хрена вы тут толчетесь? Убирайтесь! Слонопотама проведаю и начну плавку. Пошли вон!

— Ладно, пошли, — глухо прозвучал голос Андрея.

— Ни пуха, — бросил Борис Вениаминович.

— Пошли вон! К черту! К дьяволу! — истерически взвизгнул Сергей Сергеевич.

Федя дернул Петьку за рукав.

— Бежим, — сказал он одними губами, но Петька все понял.

Когда они были у самого конца ответвления, там, где начинался широкий коридор, Федя на доли секунды задумался, в какую сторону им следует повернуть, чтобы спрятаться, но дверь начала открываться, потоком хлынул свет, разрезав спасительную тьму, и опять по интуиции Федя потащил Петьку направо. Отскочив еще на пару шагов, они бросились на пол и затаились.

«Только бы не споткнулись о леску, только бы не споткнулись», — билась единственная мысль в Фединой голове. Когда шаги приблизились и стал явственно виден играющий свет фонаря, эта мысль сменилась другой: «Только бы повернули налево, только бы повернули налево».

Свет фонаря и обе фигуры действительно повернули налево. В который раз Федя перекрестился.

— Куда дальше? — прошептал Петька, когда свет фонаря скрылся в конце коридора за следующим поворотом. Сразу почти не стало слышно голосов, а шагов и подавно.

— Ну не за ними же, — тоже прошептал в ответ Федя, — они пошли водку пить, а выход где-то в другой стороне. И надо спешить, а то Эсэс пойдет слонопотама проведывать.

— Это кто?

— Не знаю. Пошли.

Опять двигались молча. Опять в темноте. Опять Федя считал про себя шаги, щупал стену и разматывал леску. Петька дышал в спину. И вдруг, на восемьдесят девятом шагу, прямо откуда-то из-под ног донесся глубокий страдальческий вздох.

— О-ох…

— О-о, — само собой, хоть и негромко, эхом вырвалось у Феди. Холодная жуть пронизала его от пяток до самой макушки.

— Кто там? — послышалось из-под земли.

— Не отвечай, — зашипел в затылок Петька.

— Мужики, это кто? Помогите!

Слово «мужики» почему-то вывело Федю из ступора и придало ему силы.

— Дай фонарь, — приказал он Петьке и, нащупав в темноте у себя за спиной ребристый корпус, нагретый Петькиной ладонью, нажал кнопку.

Свет сразу брызнул под ноги. Федя стоял на самом краю ямы. Она была не столь велика в ширину и длину по сравнению с той, в которой они здесь жили. По краям коридора оставались узкие проходы, да и перепрыгнуть ее было нетрудно, особенно если разбежаться. Но в темноте загреметь в эту западню можно было запросто.

• Предыдущая
• 35/37
• Следующая