Выбери любимый жанр

Пошищение на двойку - Кораблев Артем - Страница 4


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

4

Однако избавиться от этого бреда оказалось не так-то просто. Дурацкие слова вертелись в голове, не давая покоя. Теперь Костя уже никуда не спешил. Чтобы унять внезапно нахлынувшее волнение, он должен был остаться один. Он вдруг испугался. Куда девался отец? Неужто его и вправду забрали? И нахлынувшей неприятной мутью его вдруг пронзило предчувствие нежданной беды.

Сбежав по ступенькам небольшого крыльца, он повернул налево, стремясь поскорее скрыться за углом здания. Там росла сирень, и весной или ранней осенью в ее густых зарослях можно было найти уединение. Но в октябре заросли становились прозрачными. И все же Костя поспешил туда.

Глава III

«YOU ARE DEAD!», ИЛИ «ВЫ ПОКОЙНИК, ВИКТОР ВИКТОРОВИЧ!»

К порядкам в лицее «Школа-ПСИ» Костя скоро привык. Они оказались удобнее, чем в обычной средней школе. Никаких ограничений в одежде — ходи в школу в чем хочешь; полная свобода на переменах, даже дежурных нет; почти на всех уроках творилось то, что в его родной школе назвали бы «форменным безобразием». Ученики запросто с места перебивали учителя; рассаживались за парты по собственному разумению; не вели дневников; порой беседовали во время урока с учителем на отвлеченные темы; играли на гитаре и пели под лестницей во время перемены; крутились на перекладине, специально установленной для этого в одном из коридоров рядом с кабинетом химии, и даже, страшно подумать, на курение старшеклассников администрация «Школы-ПСИ» смотрела сквозь пальцы. Лицеистам разрешалось многое из того, что не прощалось в обычной школе. И в то же время, как ни странно, учиться Костя стал больше и старательнее.

Но все-таки в новой среде «одаренных» лицеистов ему приходилось туго. Он чувствовал, что каждый его' шаг, каждое действие находится под оценивающим, насмешливым и беспощадным взглядом новых школьных товарищей. А Глобус сразу же записал его во враги. «У меня много врагов», — было одним из самых расхожих изречений Митьки Ежова. Почему в их число угодил и Костя, он понять не мог. Разве что из-за непрерывных конфликтов его отца с Глобусом. Но Глобус и с другими учителями ссорился, вот хотя бы с физруком, а ведь не попал Мотя Горенко в его лютые недруги. Странный был человек Митька Ежов.

Но при чем тут Костин отец? Как он может быть причастен к исчезновению или похищению Глобуса? Откуда взяли эту чушь те маленькие дуры? Да и вообще, похитили ли Глобуса? Кто прав — не дай Бог Машка Румянцева или все-таки Леха Вербов, который считает, что Глобус просто где-то гуляет?..

Остановившись за голым, скинувшим летнюю листву кустом сирени, Костя пытался найти ответ на хотя бы один из этих вопросов, но чувство тревоги охватывало его все больше.

Костя вышел из прозрачных зарослей и пошел вокруг детсадовского корпуса, приютившего по странной иронии судьбы лицей для одаренных. Завернув за угол, он наткнулся на компанию десяти- и одиннадцатиклассников, полутайно смоливших тут свои сигареты.

Они тоже заметили его, обернулись, Глеб даже приветливо помахал рукой. Остальные смотрели на Костю внимательно, молча, пристально.

Старших, особенно одиннадцатиклассников, все лицеисты знали по именам. Их уважали. Ими гордились. Про них рассказывали легенды и почитали за честь провести хоть какое-то время в их компании.

— Эй, новенький! Костров! — окликнул его кто-то из них, видимо, с трудом припомнив Костину фамилию.

Костя остановился и обернулся.

— Поди сюда, — позвал его Юрка Ребров. — Ну иди, не бойся.

— Да я и не боюсь, — Костя подошел к старшеклассникам. Бояться действительно было нечего, ничего похожего на дедовщину в лицее не наблюдалось. Скорее, наоборот, все лицеисты чувствовали опеку старших товарищей. Ребята были не злые, хорошие.

— Слышь, Костров, как тебя звать? — задал вопрос Тима Зайцев.

— Костя.

— Чего там у вас в классе с Дикобразом случилось?

— С Кактусом? — переспросил для чего-то Костя, хотя прекрасно знал, что многие зовут Митю Ежова Дикобразом.

— Ну, с Кактусом, — согласился Зайцев.

— Это для вас он Кактус, а для нас Дикобраз, — пояснил Ребров и засмеялся.

— Не знаю. Пропал. В школу не ходит, — ответил Костя.

— А с твоим отцом, Виктором Викторовичем, он что, ругался? — опять спросил Зайцев.

Костя пожал плечами. На самом деле ругался. Но, на взгляд Кости, не больше чем с другими. Кактус — он и есть Кактус.

— Ну, так ругался? — повторил Зайцев.

— Ругался, но как со всеми.

— А я слышал, Кактус убить грозился Виктора Викторовича, — вмешался Егор.

— Как убить? — не понял Костя.

— А что, скажешь нет? — спросил Егор. — Мне рассказывали.

— Да он один раз только. Фигню сказал какую-то. Никто ему не поверил…

Костя понял, о чем его спрашивали старшеклассники. Про тот случай, который произошел на прошлой неделе, когда отец поставил Глобусу «два» за невыполненное домашнее задание. Тогда Митька развалился на стуле, стал насвистывать, непрерывно бросал реплики, задевающие всех, даже ногу на стол пробовал положить, но ему так неудобно было сидеть. Отец, конечно, сделал ему замечание. А когда Глобус стал отбрехиваться, разозлился и сказал, что сейчас отведет его к директору. А Глобусу только и нужно было разозлить отца, он тогда и еще подбавил. «А вы знаете, Виктор Викторович, — сказал он, — что мой папа может вас убить?» В классе наступила тогда мертвая тишина. Только отец вдруг заулыбался и ответил: «С чем я тебя и поздравляю». С чем — это понял один Глобус, потому что совсем разозлился. И ничего не ответил. Весь подобрался, лицо его стало совсем серым, он сел сгорбившись и весь остаток урока демонстративно молчал и смотрел в окно.

— Значит, все-таки что-то было? — настаивал Егор.

— Ну, ерунда это, — промямлил Костя и добавил: — Глобус есть Глобус.

— Какой Глобус? — удивился за всех Тима Зайцев.

— А это я его так называю. Бритый Кактус — лысый Глобус.

Старшеклассники засмеялись. А Юрка аж заикал от удовольствия.

— Ладно, иди, — отпустил Костю Егор.

— Мы Виктора Викторовича в обиду не дадим! — уже Косте в спину крикнул Тима Зайцев.

Разговор со старшеклассниками только подхлестнул то волнение, которое он так старательно в себе давил, стоя в сиреневых кустах. Раз уж старшеклассники расспрашивают его об отце, значит, дело действительно серьезное, подумал он.

Костя зачем-то снова зашел в лицей и отправился в кабинет информатики, надеясь отыскать отца хотя бы там. Но его не было ни в кабинете, ни в учительской, ни в коридорах. К директору Костя идти постеснялся. Наконец он наткнулся на Анну Петровну.

— Костя, — остановила его она, — ты что тут один слоняешься? У тебя ведь уроки давно кончились.

— Вы отца моего не видали? — вместо ответа спросил Костя.

— А он уже домой пошел, — ответила Анна Петровна, одной фразой рассеяв больше половины Костиного беспокойства. — И ты иди, не волнуйся, дома он, дома.

Костя поскорее побежал домой.

Заскочив в подъезд родного дома и нажав кнопку вызова лифта, Костя, как всегда, проверил почтовый ящик. Ну, конечно: «Экстра-М» и гора рекламных бумажек, больше ничего. А это что такое?

Из кипы рекламных объявлений выскользнул длинный отрезок самого обычного листа печатной бумаги для компьютера. На нем крупными, жирными черными буквами, похоже, что на лазерном принтере, было напечатано: «YOU ARE DEAD!»

«Чья-то шуточка», — подумал Костя, скомкал бумажку вместе с рекламными воззваниями и уложил макулатуру сверху почтового ящика, оставив себе только газету с телепрограммой. Как раз подоспел лифт.

Еще только подойдя к двери квартиры, Костя услышал голоса родителей.

Они звучали нервно, взволнованно. Сквозь обитую ватином и кожзаменителем дверную перегородку трудно было разобрать слова, но Костя понял — разговор был напряженным.

Костя повернул ключ в английском замке. Дверь легко и беззвучно отворилась.

— Ну почему? Почему только тебя? — отчетливо расслышал он фразу, сказанную мамой.

4
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело