Валет червей - Карр Филиппа - Страница 1

• 1/78
• Следующая

Когда граф д'Обинье приехал в Эверсли, я была на прогулке верхом. Войдя в холл, я застала его разговаривающим с моей матерью и сразу же поняла, что это не обычный гость. Он был немолод — того же возраста, что и моя мать, а может быть, и старше — и чрезвычайно элегантно одет, хотя и не совсем так, как это принято в Англии. Фасон его темно-зеленого бархатного камзола был непривычно смелым, жилет, отделанный кружевами, — более изящный, полосатые штаны чуть шире, а башмаки с пряжками необыкновенно блестели. Его белый парик подчеркивал сверкающие темные глаза. Он был одним из самых красивых джентльменов, каких я видела в жизни.

— А вот и ты, Лотти, — сказала мать. — Хочу представить тебя графу д'Обинье. Он пробудет у нас несколько дней. — Она взяла меня за руку и подвела к графу. — Это Лотти, — сообщила она.

Граф взял мою руку и поцеловал ее. Я была убеждена, что это не обычная встреча, и происходит что-то очень важное. Хорошо зная свою мать, я предположила, что она очень озабочена тем, чтобы мы понравились друг другу. Мне он понравился сразу же, в основном за манеру, с которой поцеловал мою руку, сразу заставив меня ощутить себя взрослой — именно такой, какой я хотела себя сознавать, поскольку то, что мне еще не было двенадцати лет, весьма раздражало меня. Будь я уже постарше, я могла бы бежать из дома с Диконом Френшоу, полностью занимавшим мои мысли. Между нашими с Диконом семьями существовали родственные связи. Он был сыном кузена моей бабушки, и я знала его всю свою жизнь. Правда, он был почти на одиннадцать лет старше меня, но это не помешало мне влюбиться в него, и я была уверена, что он питал ко мне те же чувства.

В голосе матери чувствовалось оживление. Она внимательно смотрела на меня, словно пыталась выяснить, что я думаю о нашем госте. Он пристально разглядывал меня.

Первые слова, которые он произнес по-английски с сильным иностранным акцентом, были:

— Ну что ж, она просто красавица. В ответ я улыбнулась ему. Я не страдала ложной скромностью и знала, что унаследовала внешность давно покойной прабабушки, о чьей красоте в семье ходили легенды. Я видела ее портрет, и наше сходство было несомненным. Те же волосы цвета воронова крыла и те же глубоко посаженные синие, почти фиолетовые глаза; пожалуй, нос у меня был чуть покороче, а рот — чуть шире, но сходство было поразительным. Она была настоящей красавицей. Ее звали Карлоттой, и это придавало всему несколько мистический оттенок, поскольку еще до того, как наше сходство стало заметным, меня окрестили Шарлоттой — почти тем же самым именем.

— Давайте пройдем в зимнюю гостиную, — предложила мать. — Я велела подать что-нибудь для подкрепления нашего гостя.

Мы прошли в гостиную, подали закуски, вино, и начался разговор, который мне показался интересным я увлекательным. Граф д'Обинье, видимо, решил очаровать нас, и было ясно, что он прекрасно владеет этим искусством. За короткое время он успел достаточно много рассказать о себе, и я чувствовала, что он говорит скорее для меня, чем для матери, желая при этом произвести хорошее впечатление. Несомненно, ему это удалось. Он был блестящим рассказчиком, и, похоже, жизнь у него была яркая и разнообразная.

Время пролетело быстро, и мы расстались, чтобы переодеться к обеду. Безусловно, я давно не проводила время так интересно и увлекательно с тех пор, как в последний раз видела Дикона.

В течение нескольких дней большую часть времени я проводила с гостем. Мы много ездили верхом, так как, по его словам, он хотел, чтобы я показала ему окрестности.

Он много рассказывал мне о жизни во Франции, где при дворе, насколько я поняла, он выполнял какие-то дипломатические поручения. У него были замок в провинции и дом в Париже, но он часто бывал в Версале, где в основном находился двор, ибо, как он сообщил мне, король предпочитал не появляться в Париже… Разве что тогда, когда этого никак нельзя было избежать.

— Он очень непопулярен из-за того образа жизни, который ведет, — сказал граф.

Он рассказал мне о короле Людовике XV, о его любовницах и о том, как было разбито его сердце после смерти мадам Помпадур, которая была не только его любовницей, но и истинной правительницей Франции.

Блеск французской жизни завораживал меня, и я была рада, что граф откровенно разговаривает со мной, как бы не обращая внимания на мою молодость, — факт, который моя мать постоянно подчеркивала, особенно с тех пор, как узнала о моих чувствах к Дикону.

Граф описывал фантастические празднества в Версале, в которых он был обязан принимать участие. Он рассказывал о них так живо, что я легко представляла себе утонченных джентльменов и прекрасных дам ничуть не хуже, чем его жизнь в провинции, куда он время от времени убегал.

— Надеюсь, — сказал он, — что в один прекрасный день ты окажешь мне честь, посетив мой замок.

— Я бы очень хотела, — с энтузиазмом ответила я, весьма порадовав его этим заявлением.

Это произошло, должно быть, через три дня после приезда графа. Я переодевалась к обеду в своей спальне, когда в дверь негромко постучали.

— Войдите, — сказала я, и, к моему удивлению, вошла мать.

Она вся светилась от счастья, но это я заметила позднее. Я решила, что она радуется приезду гостя, и тоже обрадовалась, поскольку за последнее время трагедий у нас было более чем достаточно, а после смерти отца она чувствовала себя и вовсе несчастной. Вскоре после этого она потеряла близкого друга — доктора, лечившего моего отца. Он погиб страшной смертью во время пожара в больнице. Это было ужасно. В том же пожаре погибла и моя гувернантка. Эти события, конечно, повлияли на всех нас, но особенно сильно на мою мать. А потом все эти проблемы с Диконом, очень огорчавшие ее и беспокоившие меня, так как мне очень хотелось утешить ее, но я не могла, потому что это означало бы дать обещание никогда не думать о Диконе. Именно поэтому я была довольна ее оживлением, пусть даже временным.

— Лотти, — сказала она, — я хочу поговорить с тобой.

— Да, мама? — спросила я, улыбаясь.

— Что ты думаешь о графе?

— Он производит впечатление, — ответила я. — Очень элегантный, очень интересный человек, настоящий джентльмен, по-моему. Интересно, почему он решил посетить нас? Похоже, он когда-то уже бывал здесь. У меня впечатление, что эти места для него не совсем чужие.

— Да, это действительно так.

— Он был другом дяди Карла?

— Он был моим другом.

Она вела себя, я бы сказала, довольно странно, затрудняясь в выборе слов. Обычно она выражалась прямо.

— Значит, — продолжила она, — тебе он… понравился?

— Конечно. А кому бы он не понравился? Он очень интересный человек. Он так увлекательно рассказывает о французском дворе и о своем замке. Обо всех знаменитостях. Должно быть, он очень важное лицо.

— Он дипломат и придворный. Лотти, а ты Тебе он понравился?

— Мама, — сказала я, — ты хочешь мне что-то рассказать?

Несколько секунд она молчала. Потом она быстро сказала:

— Это было очень давно… до того, как ты родилась… это и должно было быть до того, как ты родилась. Я очень любила Жан-Луи.

Я была изумлена. Мне показалась странным, что она назвала моего отца Жан-Луи. Почему она не сказала просто «твой отец», и уж во всяком случае, совсем не обязательно было рассказывать мне о своих чувствах к нему. Я видела, как преданно она ухаживала за ним во время его болезни и была свидетельницей ее горя после его смерти. Я лучше всех знала, какой любящей и преданной женой была моя мать.

— Конечно! — нетерпеливо воскликнула я.

— И он любил тебя. Ты была для него очень важна. Он часто говорил, что именно ты сделала его жизнь счастливой. Он сказал, что твое появление на свет значительно облегчило его страдания.

Она смотрела невидящим взглядом, ее глаза блестели, и мне показалось, что она вот-вот расплачется.

• 1/78
• Следующая