Если пожелаешь - Коул Кресли - Страница 9

• Предыдущая
• 9/72
• Следующая

«Этот шотландец мой», – заявила Джейн своим кузинам, впервые увидев Маккаррика. На мгновение ее сердце замерло. Она тотчас же решила, что именно ей суждено сделать Хью счастливым, и поклялась, что его темные печальные глаза засияют радостью. Тогда ей едва исполнилось тринадцать, а ему – восемнадцать.

Хью вместе с братьями приехал на лето из Шотландии в принадлежавшую его семье усадьбу Роуз-Криг, расположенную в широкой лощине у озера, по соседству с Вайнлендс, загородным имением отца Джейн. Когда девочка в радостном волнении подошла познакомиться с молодым горцем, он ласково потрепал ее по щеке и назвал «малышкой». Его напевный шотландский выговор показался ей чудесной музыкой. Хью был добр к ней, и куда бы ни шел рослый горец, его малышка повсюду следовала за ним по пятам.

Уступив настойчивым просьбам дочери, Эдвард Уэйленд тоже посетил братьев-отшельников и даже сумел подружиться с ними, хотя шотландцы держались замкнуто и определенно не желали иметь ничего общего с остальными Уэйлендами, несмотря на все их дружелюбие и веселость. К восторгу Джейн, отцу удалось уговорить Маккарриков приехать в Англию на следующее Лето. У Эдварда не было сыновей, которые помогали бы ему в бизнесе, и он предложил Хью и его братьям поработать на него.

Какая бы с Джейн ни стряслась беда – случалось ли ей занозить палец, или кусала пчела, – девочка немедленно бежала к Хью.

Летом, в тот год, когда ей исполнилось пятнадцать, братья Маккаррик вернулись в свой дом на озере, но Хью теперь почти все время хмуро косился на Джейн, словно не мог решить, как вести себя с ней. В шестнадцать Джейн начала превращаться в женщину, и Хью стал откровенно ее избегать. Он согласился работать на ее отца и почти все время проводил с Эдвардом в Роуз-Криге, обсуждая дела.

Джейн горько плакала, скучая по своему суровому великану-шотландцу. Двоюродные сестры твердили, что ей следует почаще смотреть по сторонам, что такая красавица может выбрать себе любого мужчину. Они умоляли ее не убиваться по этому «грубому мужлану Маккаррику», но, поняв, что уговоры бесполезны, предложили прибегнуть к хитрости. «Мужчины склоняют головы перед «восьмеркой Уэйленд», – уверяли они. – А если Маккаррик не захочет склониться, мы заставим его пасть на колени».

«У нас все получится, Джейни, – пообещала Клодия. – К будущему лету у тебя появятся платья с глубоким вырезом. – Она с дьявольской усмешкой подмигнула Джейн. – Нежные как шелк руки и немного бесстыдства, вот что тебе нужно. Твой горец не успеет опомниться, как будет сражен».

Но к отчаянию Джейн, на следующий год Хью не приехал. Потом ей улыбнулась удача, и шотландец привез срочное послание для отца. Джейн так и не поняла, к чему такая срочность, если речь идет о торговле антиквариатом.

Прежде чем Хью успел вскочить на лошадь и снова исчезнуть, Джейн появилась перед ним во всем своем великолепии, и горец от изумления разинул рот. Он даже не сразу ее узнал. Хью собирался остаться лишь на одну ночь, но задержался на две, а потом и на три. Казалось, он не может оторваться от своей малышки.

Старшие кузины весь год обучали Джейн искусству обольщения, и теперь она дразнила и мучила Хью, устраивая ему самые изощренные пытки. Она припомнила ему все долгие месяцы, проведенные в разлуке.

Джейн быстро усвоила, что несколько слов, произнесенных тихим шепотом на ухо, способны творить чудеса: веки Хью мгновенно тяжелели, взгляд затуманивался, губы приоткрывались. А стоило ей запустить пальцы ему в волосы и обнять за шею, у горца прерывалось дыхание и садился голос. Джейн уговаривала Хью как можно чаще ходить на озеро купаться, особенно после того первого раза, когда он ошеломленно застыл, стоя в наполовину расстегнутой рубашке и молча следя за тем, как она снимает юбку и блузку, оставаясь в одних чулках с подвязками и в сорочке. Поплавав вволю, Джейн, никогда не отличавшаяся застенчивостью, вышла из воды, отлично сознавая, что намокшая сорочка больше подчеркивает, чем скрывает. Хью поспешно отвернулся, но Джейн успела заметить, как он окинул ее тело жадным взглядом.

– Хью, сорочка сильно просвечивает? – Шотландец снова повернулся и медленно кивнул. Его карие глаза потемнели и казались черными. – Ну и что, дорогой, – беззаботно улыбнулась Джейн. – Ведь это всего лишь ты. – Она заметила, что в тот день Хью очень долго не вылезал из воды.

В свой последний вечер они лежали рядом на лужайке. Джейн перевернулась на живот, а потом уселась верхом на Хью и принялась его щекотать. Обычно Хью терпеть этого не мог. Он уворачивался и долго дулся, бросая на Джейн хмурые взгляды, а голос его становился глухим и сиплым.

Но на этот раз, вместо того чтобы стряхнуть с себя Джейн, он протянул руку и развязал ленту, стягивавшую ее волосы. Рыжие локоны рассыпались по плечам.

– Ты такая красивая, – хрипло прошептал он, проведя пальцем по ее губам. – Но ты и сама это знаешь, верно?

Джейн наклонилась, чтобы поцеловать его. Не клюнуть в ухо, нашептывая что-нибудь по секрету, и не щекотно коснуться губами шеи, играя и дразня – так она забавлялась все лето, – Джейн хотела получить свой первый в жизни настоящий поцелуй.

Но Хью взял ее за плечи и сердито оттолкнул:

– Ты слишком молода, милая.

– Мне почти восемнадцать, и мужчины постарше тебя уже делали мне предложения.

Шотландец угрюмо посмотрел на нее и покачал головой:

– Шине, я скоро уезжаю.

Джейн грустно улыбнулась:

– Знаю. Ты всегда уезжаешь с началом осени. Возвращаешься в Шотландию. И каждую зиму я скучаю по тебе, жду, когда ты ко мне вернешься.

Хью не ответил. Лишь посмотрел ей в глаза, словно старался запечатлеть в памяти ее образ.

Больше Джейн его не видела и ничего о нем не слышала до сегодняшней ночи.

Она была уверена, что Хью женится на ней, для нее это был вопрос времени. Джейн с нетерпением считала дни, когда ее шотландец решит наконец, что она уже достаточно взрослая. Она безоглядно верила в Хью и не сомневалась, что рано или поздно станет его женой. А он знал, что надолго покидает страну и бросает свою малышку. Он сам так решил и не потрудился даже сказать ей, объяснить.

Хью не просил ее ждать и не позволил ей сделать его счастливым.

И вот теперь, десять лет спустя, глядя в зеркало, она снова увидела свое заплаканное лицо…

Ночью женщины на маскараде поразили Джейн своей холодной расчетливостью. Они вели себя развязно и заигрывали с мужчинами без малейшего смущения. В их улыбках и взглядах сквозили горечь и ожесточенность, но не одна лишь нищета и острая нужда в деньгах сделали этих женщин такими, что бы там ни говорила Белинда.

Все эти женщины носили в себе боль, причиненную мужчинами.

Джейн поняла это сразу, как только вгляделась в их лица, ведь то же самое выражение она каждый день видела в зеркале и давно научилась узнавать его.

Ну нет, она сделает все, чтобы избежать подобной жалкой участи. Разочарованность сродни пожизненному заключению, но из тюрьмы можно бежать.

Она вытерла слезы – в последний раз. Завтра же она скажет Фредди «да».

• Предыдущая
• 9/72
• Следующая