Баллада о звездах - Альтов Генрих Саулович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/26
• Следующая

Когда я сказал об этом Лучу, он улыбнулся и ответил:

— Это давно… Сейчас мы делаем сами…

Он долго объяснял мне, как именно они «делают». Насколько я понял (а понял я немного), существовала специальная система развития и укрепления памяти, включающая внушение и иглоукалывание, с помощью которых стимулировали работу мозговых центров. Но самое главное — все это делалось по инерции, без необходимости. Еще один штрих трагедии…

Как бы то ни было, память видящих не могла не вызывать изумления. Однажды Луч воспроизвел — совершенно точно — отрывок из стереофильма, показанного мной в день встречи. В розовом ореоле, исходящем из глаз видящего, возникли знакомые кадры… Потом Луч спросил:

— Люди… разные? Черные, белые…

Я долго объяснял ему, что существуют несколько человеческих рас. Не знаю, быть может он так и не понял, почему образовались разные расы и почему они теперь постепенно сливаются в одну общечеловеческую расу.

Должен сказать, что некоторые вещи — даже очень простые — я никак не мог втолковать Лучу. Мне не хочется применять слово «глупость» — это, конечно, несправедливо, но какая-то своеобразная несмышленность у видящих была. Например, мне стоило огромных трудов объяснить Лучу назначение часов, самых обыкновенных часов. Он считал их живым существом. Я подарил Лучу свои часы. Он по-детски обрадовался подарку. Я заметил, что он гладит часы. Они так и остались для него живым существом…

Эта несмышленность удивительным образом сочеталась с огромной силой логического мышления. Видящие были мудры, если так можно выразиться, в пределах определенного, довольно узкого, круга вопросов. Они не знали машин — и я никак не мог объяснить Лучу устройство даже самых простых приборов. Но когда я показал Лучу шахматы, он мгновенно все понял — и легко обыграл меня, хотя мне помогала электронная машина…

Я попытался познакомить Луча с математикой и был поражен, насколько быстро он ее осваивает. Вскоре он свободно оперировал интегралами. Он сам выводил новые формулы, отыскивал новые математические приемы. Однако, мне кажется, математика представлялась ему логической игрой — только более сложной, чем шахматы.

Да, мы мыслили в разных плоскостях. Как знать, быть может и Луч считал, что я иногда удивительно тупоумен…

— В один из этих дней, — продолжал Шевцов, — случилось то, что до сих пор во многом остается для меня загадкой. Однажды из-за спиральных деревьев выплыл блестящий белый шар. Он имел метра полтора в диаметре и летел на высоте пяти-семи метров. Двигался он медленно, слегка покачиваясь. В первый момент мне показалось, что это небольшой прорезиненный или пластмассовый баллон, наподобие тех, которые мы используем для исследования атмосферы. Однако шар двигался против ветра! Он приближался к «Поиску», ослепительно сверкая в лучах Большого Сириуса.

Я быстро поднялся по трапу на корабль и надел защитный скафандр. Я не знал, что представляет собой этот шар. Не знал, опасен ли он и чем именно. Но что-то в поведении шара заставило меня насторожиться.

Когда я вновь — уже в защитном скафандре — спустился по трапу, шар кружился вокруг корабля. Это было удивительное зрелище. Шар, как живое существо, передвигался, что-то высматривая, у самого корпуса «Поиска». Временами шар останавливался, как бы приглядываясь, потом снова приходил в движение.

Нет, это не было живое существо. Поверхность шара была идеально гладкой, без каких-либо выступов или отверстий. Я не мог разглядеть ни малейших деталей на этой, почти зеркальной поверхности. Растение? Но в движении шара ощущалась, если так можно выразиться, определенная осмысленность. Шар осматривал «Поиск», причем осматривал весьма разумно. Он подолгу задерживался на тех местах, на которые и я обратил бы особое внимание, если бы впервые увидел такой корабль.

— Сейчас я могу рассказывать об этом спокойно, — улыбнулся Шевцов, — а тогда я с трудом сдерживал лихорадочное возбуждение. Я понимал, что, осмотрев корабль, шар займется мной. И я старался как можно быстрее сообразить, что он собой представляет, этот загадочный шар. Не растение, не животное… Оставалось одно приемлемое предположение: шар — это кибернетическое устройство. Но чье и какое? На эти вопросы я не мог ответить. Разумеется, шар не был создан видящими. У меня появилась мысль, что на Планете живут — кроме видящих — какие-то другие разумные существа. Пусть даже не здесь, а где-то на другом материке…

Как я и ожидал, шар, наконец, начал приближаться ко мне. Я включил индикаторы, но ни одна из контрольных ламп не зажглась. Это означало, что вокруг шара нет ни радиации, ни электрического и магнитного полей. Я стоял, стараясь не двигаться, и тщетно пытался сообразить, как это шар держится в воздухе. Чувствовалось, что он довольно массивен; порывы ветра лишь слегка его раскачивали. На зеркально гладкой поверхности шара не было никаких видимых приспособлений для передвижения. Тем не менее шар держался в воздухе и, насколько я мог судить, держался достаточно устойчиво.

Минут десять шар кружился возле меня. Теперь он летал на высоте человеческого роста и временами приближался ко мне так близко, что при желании я без труда дотянулся бы до него. Признаюсь, у меня не возникало такого желания. Напротив, я старался не шелохнуться. Я рассчитывал, что в конце концов, что-то произойдет и все объяснится. Но когда шару наскучило кружиться, он просто поднялся несколько выше и остановился, едва заметно покачиваясь.

Я подобрал ком ссохшейся почвы и бросил в шар. Я ожидал всего, даже электрического разряда. Но случилось нечто более странное. Ком не долетел до шара. Казалось, вблизи шара ком попал в густую и вязкую среду. Движение его замедлилось, на мгновение он замер в воздухе, потом упал…

Тогда я отыскал камень. Все повторилось. Камень не долетел до шара. Какая-то сила отбросила его вниз.

Я нашел еще один, более массивный камень. Но кинуть его мне не пришлось. Я вдруг почувствовал, что куда-то падаю. Шар оттолкнул меня метров на пять. Благодаря скафандру я не пострадал при падении. А шар — как ни в чем не бывало — висел на том же месте…

Я направился к трапу. Прошел под самым шаром, но ничего не случилось, и шар даже не шелохнулся. У него был довольно миролюбивый характер: он защищался — и только. Но когда я поднялся по трапу и открыл люк, шар моментально пришел в движение. Видимо, ему тоже захотелось лопасть внутрь корабля. Однако я успел захлопнуть за собой крышку люка.

Меня интересовало, что теперь предпримет эта штука. Наши земные кибернетические устройства в такой ситуации скорее всего оставались бы у трапа, поджидая, когда люк вновь откроется.

Не снимая скафандра, я поднялся в рубку и настроил экран внешнего обзора. На экране было видно — шар словно прилип к борту корабля и быстро уменьшается в размерах. Я включил телесвязь с отсеком, возле которого находился шар. И тут я увидел нечто почти невероятное. Шар проникал сквозь оболочку Корабля! По мере того, как снаружи шар уменьшался, внутри корабля, по другую сторону массивного титанового борта, рос другой шар…

Как ни странно, но именно в это мгновение, глядя как шар проникает сквозь оболочку корабля, я вдруг успокоился и понял, что шар не причинит мне никакого зла. Сейчас трудно восстановить цепь рассуждений, которые привели меня к этому выводу. Мысли пронеслись вихрем, молниеносно. Но суть их была примерно такой.

То, что на первый взгляд казалось невероятным, свидетельствовало лишь о высоком уровне развития существ, создавших шар. Если бы величайшим ученым XVII или XVIII века сказали, что можно видеть сквозь толстую металлическую плиту, они сочли бы это шуткой. Однако после открытия рентгеновых и гамма-лучей мы убедились, что металл проницаем для излучения. Существа, создавшие шар, умели делать металл проницаемым и для той материи, из которой состоял шар. Но это перечеркивало мое предположение, что на другом материке Планеты существует цивилизация, отличная от цивилизации Видящих Суть Вещей. Чтобы создать этот шар, требовалось очень высокое развитие науки и техники. Соседство с такими развитыми существами неизбежно сказалось бы на видящих. Более вероятно, что шар — нечто вроде автоматической исследовательской станции, прибывшей с другой планеты. Во всяком случае, в поведении этого шара многое напоминало поведение наших кибернетических станций, посылаемых на автоматических кораблях к дальним планетам. Шар наблюдал. Шар защищался, но не нападал. Да, так вели себя и наши роботы-исследователи…

• Предыдущая
• 21/26
• Следующая