Тайна пишущей машинки - Краузе Ханс - Страница 17

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая

— А что, у вас есть еще другие пожелания?

«Мучители» на самом деле хотели еще кое—что. А именно, чтобы разведчица разрешила им сопровождать ее до Колодезной улицы.

— В таком случае мы могли бы сразу узнать от вас результат визита к Хампе.

— Ваше усердие, ребята, достойно восхищения, — только и произнесла учительница. — Как бы хотелось, чтобы вы так же вели себя на уроках.

Колодезная улица. До табачной лавки два дома. Эскорт, сопровождающий госпожу Хольведе, остановился.

— Мы подождем вас здесь, — решил Лутц. — Будет лучше, если толстяк Хампе нас не увидит.

Госпожа Хольведе зашла в лавку. В витрине все еще висело злополучное объявление.

Хампе—сигара только что обслужил покупателя, а они бывают у него не часто. Теперь он сидел за прилавком: надо было дать отдых ногам. Но при виде молодой женщины встал и приторно вежливо поприветствовал ее:

— Добрый вечер, милая дама! Что желает милостивая госпожа?

А за два дома от лавки в это время можно было услышать хвалебную песнь в честь классной руководительницы 5 — го «А».

— Люди, — сказал Лутц, — это просто счастье, что у нас есть такая Хольведе. Хотя она иногда чересчур строга, но на самом деле нам повезло с ней. Мы просто вытащили лотерейный билет с крупным выигрышем. Ведь это факт, что, когда нам приходится туго, наша учительница готова пойти за нам и в огонь и воду.

Но прежде чем последовала вторая часть хвалебной оды, госпожа Хольведе уже вышла из лавки.

— До свидания, милостивая госпожа, — неслось ей вслед. Это толстяк Хампе прощался с молодой женщиной, которая явно произвела на него большое впечатление.

Любопытные сыщики—любители окружили разведчицу.

— Госпожа Хольведе, ну как? Удалось ли вам узнать, кому принадлежит машинка с прыгающей буквой «е»?

— Спокойнее, спокойнее, дети. — Госпожа Хольведе достала из сумочки листок бумаги, на котором услужливый Хампе специально для «милостивой госпожи» написал адрес человека, продававшего земельный участок.

— Итак, слушайте, — объявила учительница. — Объявление дал некий Энгельберт Шикеданц, владелец участка. Он передал Хампе текст, отпечатанный на машинке. Больше продавец сигарет ничего не мог сообщить. Надеюсь, что сумела в какой—то степени удовлетворить ваше любопытство.

— Конечно, конечно… Спасибо вам… Очень благодарны! — раздалось со всех сторон.

Лутца Хартвига вдруг осенило: «Энгельберт Шикеданц! Да ведь это дядя Бербель Хайденрайх, бывший муж ее тетки, с которым та разошлась… Он отъявленный мошенник с благородным именем… Черт возьми, это становится интересным!»

Госпожа Хольведе уже положила листок с адресом в сумочку, но вдруг спохватилась:

— Ах да, ведь я не назвала адрес господина Шикеданца. Он живет на улице Петермана, в доме номер 12. Но я рекомендую вам выбросить из головы историю с пляшущей литерой. Я невысокого мнения о криминальных фильмах. Ничего толкового не выйдет, если вы станете подражать их героям…

И, посмотрев на притихших ребят, добавила:

— Лучше помогайте старушке Редлих, когда она вернется из больницы. Поддерживайте порядок и чистоту на ее участке, заботьтесь о ней.

Говоря так, госпожа Хольведе, конечно же, преследовала благородную цель. Она считала, что нужно, так сказать, охладить раскалившуюся до предела ребячью фантазию.

Но пыл юных сыщиков—любителей погасить было уже невозможно. Даниель Штрудель сейчас же предложил Лутцу:

— Послушай, давай нагрянем к этому Шикеданцу. Адрес я записал.

— Думаю, он немедленно вышвырнет нас на улицу, — ответил Лутц. — Уверен, мошенник посчитает нас молокососами, как и толстяк Хампе.

— А что, если мы приклеим себе бороды и станем похожими на солидных покупателей?

— Брось чудить, — Лутц решительно потряс головой. — Одни бороды не сделают нас настоящими мужчинами.

Нет, они не стали приклеивать бороды. С таким типом, как Шикеданц, подобные фокусы не прошли бы. Прожженный мошенник сразу распознал бы маскарад. Нет и еще раз нет! Надо придумать другой, в сто раз более убедительный трюк.

Скажем, они придут домой к подозреваемому со строго деловым визитом. И скажут: «Добрый день, господин Шикеданц! Мы собираем металлолом всем классом. Нет ли у вас чего-нибудь для нас? Какой-нибудь дырявой сковородки? Или отслужившего свою службу утюга? Или же древней пишущей машинки?»

Его ответ известен заранее. Или он скажет: «Всякий домашний хлам у меня есть, можете забрать его. Но вот пишущей машинки нет». Или же: «Мне жаль, ребята, но ничем не могу помочь. Пишущая машинка у меня старая, буквы пляшут, но мне жаль сдавать ее в металлолом». А возможно: «Берите, друзья, старую пишущую машинку, она никуда не годится, кроме как на переплавку».

Да, возможны варианты, совершенно определенно. Как бы Шикеданц ни старался, ни хитрил, они, познакомившись с ним поближе, наверняка узнают: это он — тот самый добрый знакомый бабушки Редлих, ее ангел—хранитель, которому она безгранично благодарна за все заботы, или не он.

Все хорошенько обдумав и взвесив, ребята начали действовать. Вскоре они уже стояли на улице Петермана у двери дома, на которой красовалась блестящая латунная табличка: «Э. Шикеданц».

На звонок никто не отозвался. Через некоторое время они вернулись, но опять безрезультатно. Хозяина не было дома.

— К черту этот мартышкин труд, — заворчал Даниель Штрудель. — Знаете что, пошли собирать грибы. В здешнем лесу их тьма. А потом сварим вкусный грибной гуляш в моей пещере. Я приглашаю вас. Пришло время посетить мой бункер.

Пещера находилась сразу за старым карьером, где когда—то добывали щебень. И тут же начинался лес. Ели, буковые деревья, березы, сосны собрались здесь, как на свидание, образовав густые заросли. Плотный пестрый ковер из мха устилал землю. А на нем множество грибов всех цветов и размеров: лисички, опята, шампиньоны… И сонмище мухоморов — красных, желтых, белых, оранжевых.

— Ну что я говорил, — хвастливо заметил Даниель Штрудель.

Да, он действительно не соврал. Хотя мухоморов было больше, съедобных грибов здесь оказалось тоже предостаточно. Но напрасно Даниель ждал похвалы от друзей. Им было не до того. Всех охватила грибная лихорадка. Они мгновенно рассыпались по разным направлениям даже не поблагодарив героя — первооткрывателя сих мест. Каждый старался набить побыстрее корзинку или сумку, собрать самые крупные, самые лучшие дары леса.

Но за Хеди Зивальд и Антье Гербер никто не мог угнаться. У этих девочек, казалось, был особый нюх на грибы. Они находили их мгновенно. А может быть, девочки просто были ловкими и расторопными.

Собирать грибы — одно удовольствие. Но вот чистить их и резать — дело не из приятных.

— Люди, не выбрасывайте так много в отходы, режьте аккуратно, — взмолился Руди Марквард. — У вас больше идет в мусор, чем в гуляш. Прошу помнить, что мой желудок привык получать слоновые порции.

— Ясно: ты — настоящий обжора, — подняла его на смех Хеди.

— А ты со своими птичьими мозгами не можешь этого понять, — отбивался Руди. — Ведь я расту, значит, должен много есть. Мой организм требует пищи.

Слава Богу, что у других нашлись занятия получше, чем словесная перепалка. Даниель сбегал домой и притащил из маминого кухонного арсенала самую большую кастрюлю и несколько столовых ложек. Хайнер принес из леса вязанку хвороста. Руди разыскал где—то ведро и доставил воду. Лутц оказался единственным, кто не нашел полезного занятия.

«Бог мой, пусть эта возня с грибами продолжается, — подумал он про себя, — пока я не найду какой-нибудь новый ход. Чтобы иметь возможность пораскинуть мозгами, нужно избавиться от всех мелочей». И, обращаясь к окружающим, сказал:

— Какие мы растяпы. Начисто забыли о соли. Пойду схожу за ней.

Лутц поднялся, сложил перочинный нож, но девочки остановили его:

— Не надо, соль, красный и черный перец принес из дома Даниель.

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая