Расскажи мне, как живешь - Кристи Агата - Страница 15

• Предыдущая
• 15/48
• Следующая

Идея дома нравится шейху. Он задумчиво смотрит вверх на городище.

«Я потеряю весь урожай, который получил бы с того, что собираюсь сеять здесь на холме. Тяжелая потеря – очень тяжелая потеря!»

«Но ведь несомненно, – говорит Хамуди, – к этому времени земля была бы уже вспахана и семена посеяны?»

«Были задержки, – говорит шейх, – я как раз собираюсь этим заняться».

«У вас когда-нибудь были тут посевы? Наверняка нет. Кто бы стал пахать на холме, когда всюду кругом равнина?»

Шейх отвечает твердо: «Урожай, который я потеряю, будет тяжелой потерей. Но что из этого? Это жертва, которую я с радостью принесу, чтобы правительство было довольно. Если я разорюсь, разве это что-нибудь значит?»

И с определенно довольным видом он возвращается в свой дом.

Старая женщина подходит к Хамуди, ведя за руку мальчика лет двенадцати.

«У Хвайи есть лекарства?»

«Некоторые лекарства у него есть – да».

«Не даст ли он мне лекарство для этого моего сына?»

«А что с твоим сыном?»

Едва ли нужно об этом спрашивать. Лицо идиота говорит достаточно ясно само за себя.

«Он не в своем уме».

Хамуди грустно качает головой, но обещает спросить Хвайю. Люди уже начали копать траншеи. Хамуди, женщина и мальчик подходят к Максу.

Макс смотрит на мальчика и ласково обращается к женщине.

«Мальчик такой, как он есть, по воле Аллаха, – говорит он. – Нет такого лекарства, которое я мог бы тебе дать для мальчика».

Женщина вздыхает – мне кажется, слеза скатывается по ее щеке. Затем она говорит деловым тоном:

«Тогда, Хвайя, не дашь ли ты мне яду, потому что лучше бы он не жил».

Макс мягко говорит, что этого он тоже дать не может.

Она смотрит на него непонимающим взглядом, затем сердито трясет головой и уходит вместе с мальчиком.

Я бреду на самый верх холма, где Маккартни занимается измерениями. Арабский мальчик, полный сознания важности, топчется вокруг с рейкой. Мак, все еще на желая рисковать, произнося арабские слова, объясняется жестами типа семафора, что не всегда дает желаемые результаты. Аристид, всегда готовый услужить, приходит на помощь.

Я оглядываюсь вокруг. На севере линия турецких гор со сверкающей точкой, это Мардин. На западе, юге и востоке только плодородная степь, которая весной будет покрыта зеленью и россыпью цветов. Весь ландшафт испещрен теллями. То тут, то там видны коричневые группы шатров бедуинов. Хотя на многих теллях есть селения, но их не видно – во всяком случае, это всего лишь несколько глиняных хижин. Все выглядит мирным и далеким от людей и проблем цивилизации. Мне нравится Чагар Базар, и я надеюсь, что мы выберем его. Я бы хотела жить в доме, построенном здесь. Если мы будем копать на Хамдуне, мы, видимо, будем жить в Амуде... Ох, нет, я хочу этот телль!

Наступает вечер, Макс доволен результатами. Завтра мы вернемся и продолжим исследование. Этот телль, по его мнению, не был населен с пятнадцатого века до н. э., попадаются только интрузивные римские и исламские погребения. Есть великолепная раскрашенная керамика типа ранней халафской керамики из Арпачийа.

Шейх радушно сопровождает нас до машины.

«Все, чем я владею, – твое, брат, – настаивает он, – каким бы бедным я не стал от этого!»

«Как счастлив я буду, – вежливо отвечает Макс, – если мне выпадет доля обогатить тебя, копая здесь. Компенсация будет выплачена, как это условлено с французскими властями, за все потери посевов, твоим людям будет выплачиваться хорошее жалованье, у тебя будет арендована земля под строительство дома, и более того, в конце сезона хороший подарок будет сделан лично тебе».

«Ах! – восклицает шейх в самом лучшем настроении. – Мне не нужно ничего! Какие могут быть разговоры о плате между братьями?»

На этой альтруистической ноте мы уезжаем.

* * *

Два холодных и ветреных дня проведены на телле Хамдуне. Результаты довольно хорошие, но то, что часть телля в Турции, против него. Решение кажется очевидным в пользу Чагар Базара с дополнительной уступкой в пользу телля Брака, работы на котором во втором сезоне можно будет совместить с раскопками на Чагаре.

Теперь остается только продолжать приготовления к весне. Нужно выбрать подходящее место для дома около Чагара, нужно арендовать дом в Амуде на то время, пока дом на Чагаре будет строиться, нужно составить договор с шейхом, и самое срочное, в Хассеке ждет новый денежный перевод, который мы должны без промедления получить на случай, если вади наполнятся водой и дорога будет перерезана.

Хамуди в последнее время в Амуде, заботясь о нашей «репутации», разбрасывает деньги широким жестом. Трата денег у арабов кажется делом чести, то есть нужно оговориться, когда речь идет о приемах важных людей в кофейнях! Показаться жадным это страшный позор. В то же время Хамуди безжалостно занижает плату старым женщинам, которые приносят молоко, и тем другим старым женщинам, которые стирают нам за суммы, кажущиеся неправдоподобно малыми.

* * *

Макс и я, понадеявшись на лучшее, отправляемся на Мэри в Хассеке, хотя небо затянуто и моросит мелкий дождик. Мы добираемся туда без приключений, хотя теперь уже идет дождь и мы сомневаемся, доберемся ли мы когда-нибудь обратно.

К нашему отчаянию, когда мы приходим на почту, почтмейстера нет. Никто не знает, где он, но мальчишек посылают во все стороны искать его.

Дождь начинает идти всерьез. Макс выглядит озабоченным, он говорит, что мы наверняка застрянем, если не выедем очень скоро. Мы ждем с нетерпением, а дождь продолжается.

Внезапно появляется почтмейстер. Он неторопливо идет, неся корзинку яиц.

Он приветствует нас с удовольствием и удивлением. Макс прерывает обычные любезности, настойчиво умоляя поторопиться. Мы будем отрезаны, объясняет он.

«А почему бы и нет? – говорит почтмейстер. – Тогда вам придется здесь остаться на много дней, а это, лично для меня, будет большим удовольствием. Хассеке очень приятный город. Оставайтесь у нас подольше», – убеждает он гостеприимно.

Макс возобновляет страстные требования поторопиться. Почтмейстер медленно отпирает ящики и бестолково ищет, все еще продолжая убеждать нас, что было бы желательно нам задержаться здесь надолго.

Странно, говорит он, что он не может найти этот важный конверт. Он помнит, как он пришел, и он себе сказал: «В один прекрасный день Хвайя придет за этим». Поэтому он поместил его в надежное место, но вот где бы это место могло быть? На помощь приходит клерк, и поиски продолжаются. В конце концов письмо обнаружено, и мы преодолеваем обычные трудности получения наличных денег. Как и прежде, их приходится собрать на базаре.

А дождь все идет! Наконец мы получаем то, что хотим. Макс из предосторожности покупает хлеб и шоколад на случай, если мы проведем ночь или две en route[41] , мы снова забираемся в Мэри и мчимся прочь на полной скорости. Мы успешно преодолеваем первый вади, но на втором зловещее зрелище предстает нашим взорам. В нем застрял почтовый автобус, а за почтовым автобусом ждет очередь машин. Все внизу, в вади – копают, укладывают доски, издают подбадривающие вопли.

Макс безнадежно говорит: «Мы тут заночуем».

Это мрачная мысль. Я провела много ночей в пустыне в машине, но никогда мне это не доставляло удовольствия. Просыпаешься замерзшая, все мышцы свело и все болит.

Но на этот раз нам везет. Автобус с ревом тяжело выползает, остальные машины идут следом, и мы проезжаем последними. И как раз вовремя – вода быстро прибывает.

Наш обратный путь по дороге на Амуду носит характер кошмара – это один долгий непрерывный занос. По крайней мере дважды Мэри поворачивается в прямо противоположное направление и оказывается носом в сторону Хассеке, несмотря на цепи на колесах. Этот непрерывный занос – очень странное ощущение. Твердая земля уже больше не твердая земля. В этом что-то фантастически кошмарное.

Мы приезжаем уже в темноте, и весь дом выбегает с приветственными криками с фонарями в руках.

• Предыдущая
• 15/48
• Следующая