Дело о фальшивой картине - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/36
• Следующая

— С этой женщиной Софья незнакома.

— Правда? — с отчаянием вымолвил Ромка. — А я так надеялся, что это та самая завистница, которая ее убить собиралась. Но ты хоть выяснила, о ком твоя Софья в дневнике пишет?

— Да. Она мне рассказала о своей подруге, Оксане Ермаченко. Вместе с ней они жили в Нью-Йорке. Причем у Софьи, как она тогда считала, дела шли хоть и неважно, но все же ее работы покупали некоторые галереи, и потом результат, как мы с вами знаем, превзошел все ожидания. А ее подруге вообще не везло, хотя они обе работали в жанре городского пейзажа. Настроение у Оксаны, естественно, было хуже некуда, она раздражалась, поэтому они без конца ссорились. Наверное, там присутствовала и зависть. Я думаю, в душе Оксана сознавала, что Софья талантливее ее, но признать это ей было трудно. Вот, наверное, после очередной такой ссоры Сонечка и написала в своем дневнике те гневные строки. Но в целом она к Оксане относится неплохо и желает ей добра. Да и сама Оксана была очень опечалена, когда узнала, что случилось с ее подругой.

— А сейчас она где, эта Оксана?

— По-прежнему в Нью-Йорке.

На Ромкином лице отпечаталось новое разочарование.

— Как? И она вообще в Москву не приезжала?

— Соня говорит, что нет.

— Во дела! А кто ж тогда преступник?

Арина лишь пожала плечами, а Ромка, поразмыслив, предположил:

— Но, может быть, эта Оксана каким-то образом связана с Инной Николаевной и подговорила ее подменить картину? — Он схватил Арину за руку. — Мне кажется, что разгадка где-то здесь, совсем рядом. Арин, ну давай прямо сейчас снова съездим в галерею, а? Ну пожалуйста! Ты нам поможешь проникнуть в мастерскую и просмотреть все ее картины. Может быть, Павел Петрович сам не знает, чем она там по вечерам занимается?

— Ну что ж, давайте съездим, хоть мне его сейчас совсем не хочется видеть, — неохотно согласилась девушка.

Павел Петрович, увидев Арину и давно примелькавшихся юных посетителей, привстал со своего места.

— Чем могу служить?

— Заехала узнать, нет ли чего нового, — объяснила свой визит девушка. — А они со мной.

— Если ты о картине, то все остается по-прежнему, милиция, по-моему, и не собирается никого искать. Однако в галерее, вернее, вокруг нее, творятся странные вещи. Здесь у меня работает одна знакомая художница, подруга жены, так вот, кто-то вчера поздно вечером ее напугал чуть ли не до смерти.

— Как напугал? — удивилась Арина.

— Какой-то человек со страшным оскалом постучал к ней в окно, а затем ослепил вспышкой. Потом до нее дошло, что неизвестный фотограф был в маске, а в первый момент она не поняла, в чем дело, и чуть в обморок не упала. Бедная Инна здесь была совсем одна и никак не ожидала ничего подобного.

С трудом сдержав улыбку, Арина испытующе взглянула на Ромку и сделала ему знак помалкивать. Впрочем, Ромка и не собирался ни в чем сознаваться.

— А чем она здесь по ночам занимается? — спросила девушка.

— Не по ночам, а по вечерам, — ответил Павел. — Пишет кое-что для себя.

— И что, если не секрет? Можно взглянуть? — И Арина, не дожидаясь разрешения, открыла ведущую в студию дверь. Ромка с Лешкой, как приклеенные, последовали за ней.

В мастерской стоял открытый мольберт, а на нем — недописанная белая церквушка на фоне красного закатного неба. Подобную картину брат с сестрой в этой мастерской уже видели, и еще тогда она поразила Лешкино воображение. Но Арина, как ни странно, пренебрежительно махнула рукой.

— Она над этим работает? Кич какой-то. Неужели ты это у себя выставлять собираешься?

— Я? Вовсе нет. Инна пишет на потребу публики. Такие вещи на Арбате разлетаются вмиг. А у себя, ты сама знаешь, я стараюсь выставлять настоящее искусство, по крайней мере, мне хочется так думать. — Павел Петрович вдруг с обидой взглянул на Арину. — А откуда в тебе такой снобизм? Будто бы этим больше никто не занимается! Да твоя Софья тоже с Арбата начинала, вспомни об этом.

— А можно я посмотрю другие ее работы? — миролюбиво спросила Арина и прошлась по студии, заглядываясь на каждый холст. Ромка, делая вид, что ей помогает, тоже не пропускал ни одной картины.

Павел усмехнулся.

— Я, кажется, догадываюсь, что ты хочешь найти. Уж не подозреваешь ли ты, что Инна могла сделать копию и подменить Софьин "Восход"? Вот и Рома мне вчера фотографии какой-то картины показывал и допытывался, чья это работа. Я Инну потом расспросил, она ничего подобного не писала.

Арина слегка кивнула.

— Возможно.

Павел Петрович схватил ее за руку.

— Ты мне не веришь? Так вот, я не стану тебе доказывать, что уверен в ней, как в самом себе. Скажу лишь, что после пожара и до того момента, как я узнал, что Софьину картину заменили, Инны не было в Москве. И как тебе только в голову взбрело, что я могу бросить тень на престиж своей собственной галереи?

Девушка вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

— А мне не обидно, когда ты подозреваешь меня и моих друзей?

— Это совсем другое дело. До той вечеринки картина ни разу не оставалась без присмотра. Я расписал по часам каждый день, и получилось, что подозревать некого. Но кто-то же это сделал?

— Но кто-то же это сделал! — повторил Ромка слова Павла Петровича, когда они покинули галерею. — И лично я уже ничего не понимаю. Лешк, а на Арбате есть картины с церквями и красным небом?

Лешка кивнула.

— Полно. Но только не у той девушки.

— А Павел Петрович правду говорит? — заглянул в глаза Арине Ромка,

— Думаю, да.

— Тогда все. мои версии лопнули, и я не возьму в толк, почему девушка с Арбата говорила нам об Инне Николаевне. Мне показалось, что она не врет. — Юный сыщик почесал затылок. — Слушайте, может быть, она, эта Инна, приехала в Москву раньше, чем думает Павел Петрович, и незаметно проникла в галерею? Подслушала пароль, который говорят охране, когда открывают дверь, или еще что придумала, чтобы туда войти. Или забежала в тот самый вечер, когда вы там оттягивались. Вот самая простая версия, а? Ты говорила, что вы заходили и выходили и что дверь никто не запирал. Вдруг она улучила момент, когда в зале никого не было?

— Это маловероятно, — сказала Арина. — Сам подумай, чтобы сделать копию с картины, ей не один раз надо было там показаться.

— Оксана могла эту копию и в Нью-Йорке сделать, а потом как-нибудь Инне Николаевне передать. Софья же, небось, свою картину в Америке начала писать.

— Слишком уж все это сложно, — покачала головой девушка.

— Пусть, как ты говоришь, маловероятно и сложно, но и не невозможно, и потому надо все проверить. — Ромка взглянул на часы: — Арин, может быть, еще не поздно на Арбат смотаться, а? Я хочу еще раз с той девушкой поговорить.

Арина не стала больше с ним спорить.

— Ну что ж, так и быть, я вас туда подвезу, а потом по своим делам поеду.

— Здрасьте, — вежливо сказали брат с сестрой еще больше хлюпавшей носом девушке-художнице и внимательно оглядели ее стенд. Картины под названием "Закат" на нем не было.

— А ее уже купили, — увидев знакомые лица, девушка сразу поняла, что именно ребята пытаются у нее высмотреть.

Тогда Ромка протянул ей фотографии Инны Николаевны.

— Взгляните, пожалуйста, это та женщина, что дала вам на продажу свою картину?

Девушка мельком взглянула на снимки и покачала головой.

— Нет, это не она.

— Как не она? — не понял Ромка, удивленный тем, что художница даже не рассмотрела как следует фотографии. — Вглядитесь получше, пожалуйста.

Но она отвела его руку.

— На что мне их разглядывать? Я ж вам сказала, что Инна Николаевна — женщина немолодая.

— А эта какая, по-вашему? — изумился Ромка.

— Этой всего лет тридцать пять — тридцать семь, а той — давно за пятьдесят, если не больше, — объяснила художница.

— Вот те на, — присвистнул мальчишка. — А что ж вы нам сразу-то об этом не сказали?

• Предыдущая
• 19/36
• Следующая