Дело о фальшивой картине - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая

— Но мы же его не схватили! Неужели вы не хотите узнать, кто это сделал? — удивился Ромка.

— Конечно, хочу, и обо всем сообщу в милицию. И Игоря еще потрясу как следует.

— Когда это еще будет, — разочарованно произнес Ромка и спохватился: — И почему мы ни о чем не расспросили тетю Таню? Уж она-то должна была заметить отсутствие Игоря на работе. Давайте ей позвоним, или нет, по телефону о таких вещах нельзя спрашивать. Хорошо бы съездить к ней домой. Она далеко отсюда живет?

Из ящика своего стола Павел Петрович достал записную книжку.

— Вообще-то она у меня, как и Анастасия Андреевна, в штате не числится. Пенсионерка, ей рабочий стаж не нужен. Но адрес свой она мне давала. Вот, пожалуйста, улица Амурская. Это рядом со станцией метро "Черкизовская".

Сыщицкий азарт охватил Ромку. Он переписал адрес и, умоляюще глядя на Арину, попросил:

— Съездим, а? Это ведь не очень далеко отсюда? Арина поднялась.

— Терпимо. Ладно, поехали, мне и самой интересно узнать, что за невидимка здесь орудует.

Длинный девятиэтажный дом в глубине двора они нашли сразу. Позвонили в домофон.

— Кто? — послышался испуганный голос.

— Теть Тань, мы от Павла Петровича, — ответила Арина.

— Открываю. Зашли?

— Все в порядке.

Не дожидаясь лифта, они поднялись на третий этаж. Старушка встретила их у порога и тщательно прикрыла за собой дверь.

— Не могу вас к себе пригласить, извините ради бога.

Лешка с жалостью взглянула на ее сгорбленную фигуру, усталое лицо с глубоко въевшимися морщинами. Тетя Таня прислонилась к дверному косяку и поправила надвинутую на лоб старенькую выцветшую косынку. Наверное, не хочет, чтобы мы видели, как плохо она живет, потому и в квартиру не пускает, подумала девочка.

— А нас и не надо приглашать, мы к вам на минутку. — Арина дотронулась до ее руки и мягким голосом спросила: — Теть Тань, скажите честно, Игорь сегодня в половине второго никуда не отлучался из галереи?

— Покамест я там была, ни разочку, — промолвила старуха.

— Правда? Теть Тань, мы никому не проболтаемся, да, Арина? — Ромка любой ценой хотел добиться истины.

— Не возводить же мне на парня напраслину, — ответила тетя Таня.

— И никого из посторонних у вас не было?

— Были. Двое. Мужчина и женщина.

Те самые, понял Ромка.

— И что же они делали?

— На стенки смотрели, на картины энти. Откуда деньги только берут, чтоб на ерунду тратить?

— Ну что ж, из всех подозрительных людей у нас остаются мужчина с женщиной, если только Игорь с тетей Таней не сговорились, — выйдя из подъезда, заключила Лешка.

— В их сговор поверить трудно, — сказала Арина, и даже дотошный Ромка улыбнулся, представив, что крутой студент Игорь со старой уборщицей тетей Таней образовали преступную группировку. Он вынул из сумки фотографию неизвестной женщины, в половине второго посетившей галерею.

— Смотри-ка, пожилая, не толстая, и, ты сама сказала, хорошо одета. И накрашена прямо как наша Катька. А давайте к Оле на Арбат съездим и ей этот снимок покажем, а? Вдруг это и есть та самая тетка, которая выдает себя за Инну Николаевну?

Арина молча развернула свою "десятку". Припарковались они на Новом Арбате, девушка осталась в машине, а Ромка с Лешкой, пробежав сквозь арку, мигом очутились возле знакомого стенда.

Оля взглянула на их встревоженные лица.

— Что случилось?

— Ты хороший художник, — нечаянно перейдя на "ты", похвалил ее Ромка, — потому что твою копию уже сперли. Вернее, заменили на другую.

— Да ты что! — поразилась девушка. — И кто же?

— А вот этого мы пока не знаем. Посмотри, ты не узнаешь эту женщину? — и он протянул Оле портрет посетительницы галереи.

Оля внимательно всмотрелась в снимок и покачала головой:

— Я ее ни разу не видела.

— Как так? — опешил Ромка. — Она же точно пожилая! И элегантная.

— Ну и что из этого? Нет, моя Инна Николаевна, или кто она там есть, на нее совсем не похожа.

— Блин, что ж делать-то? — растерянно пробормотал Ромка и укорил девушку: — Мы на тебя надеемся, а ты никого не опознаешь.

— Я не знаю, как вам помочь, — с сожалением ответила Оля и заинтересовалась: — Ну, а другая-то копия лучше моей?

— В сто раз хуже, — заверил ее Ромка. — И вообще, отнесла бы ты в галерею к Павлу Петровичу какую-нибудь свою картину, он такие, мне кажется, любит, — неожиданно для самого себя посоветовал он и тут же в недоумении сморщил нос: и чем его яркий и такой привлекательный "Красный круг" хуже каких-то деревьев у пруда?

— Мне самой как-то неудобно, — замялась художница.

— Неудобно, знаешь, что делать? Будь спок, я все устрою, только мне сейчас некогда. — Юный сыщик покровительственно махнул рукой и, увлекая за собой сестру, помчался к дожидавшейся их Арине.

— Мне кажется, — сказала Лешка, когда они снова уселись в машину, — что тетя Таня по доброте душевной не захотела выдавать Игоря. Хотите, я с ним завтра сама поговорю, чтобы мы хотя бы в нем были уверены на все сто процентов?

— Дерзай, — ответила Арина и повезла их домой.

В отличие от брата с сестрой она не очень-то расстраивалась из-за того, что преступник так и остался неразоблаченным, а радовалась тому, что картина ее подруги сохранена и не сегодня завтра будет продана и что Павел Петрович перестал подозревать ее друзей в подмене "Восхода".

Выйдя из машины, Ромка с угрюмым видом взглянул на часы и присел на скамью у подъезда.

— Ща опять напрягать будут! Не жизнь, а одно мучение.

— Даже домой идти не хочется, — поддакнула Лешка, хотя ей от родителей доставалось всегда меньше, чем Ромке. — А если мы им скажем, что с Ариной в галерее были, что здесь плохого?

— То, что дома не сидим. Помолчи, дай подумать.

Лешка притулилась на скамье рядом с братом. Ромка думал усердно. Он даже губами шевелил, как великий сыщик Ниро Вульф, и так продолжалось минут пятнадцать, Лешке даже ждать надоело. Наконец к Ромке пришло озарение, и он вскочил:

— Пошли!

— А мне что делать?

— Тебе — ничего. Будешь стоять, слушать и перенимать опыт.

Ромка с силой надавил на звонок и не отнимал палец до тех пор, пока Олег Викторович не открыл дверь. А затем, опережая нежелательные вопросы, радостно сообщил:

— Мы сегодня всем классом спорили, чьи родители самые лучшие. Отгадай, кто выспорил?

Отец тут же клюнул на удочку.

— Неужели ты?

— Спрашиваешь!

— И какие же ты привел аргументы?

— Ну, я всех убедил, что мои родаки не такие, как другие, что вы у меня — особенные.

— Правда? — интерес Олега Викторовича заметно возрос.

— Ну да. Ведь какие только среди вас не попадаются. Бывают жутко упрямые, которые заставляют своих детей делать только то, что кажется важным им самим, а детям это вовсе даже и не надо. Например, овсянку по утрам лопать и спать рано ложиться. Есть и еще хуже, ну прямо из позапрошлого века вылезшие: все запрещают, никуда не выпускают, каждый шаг своих детей контролируют. А вы у нас молодые душой и самые продвинутые. То есть любите все то, что и мы с Лешкой: ту же музыку, те же компьютерные игры и фильмы. И это еще не все! Я им доказал, что вы у меня — предки будущего!

Черты лица Олега Викторовича разгладились, а глаза залучились от удовольствия. Сзади него давно маячила Валерия Михайловна.

— А это как же понимать?

— Ну, вы умеете читать наши самые сокровенные мысли и исполнять любые наши желания. Вот я хотел Интернет — и получил. И на раму для картины мне папа денег дал. И почти никогда не возникаете, если мы с Лешкой где-нибудь задерживаемся.

— Гм. Да, — сказал Олег Викторович и отправился к телевизору переживать услышанное, а Валерия Михайловна спросила:

— Ужинать-то будете? Еще не совсем остыло.

— Накладывай, — разрешил Ромка. — Мы только руки помоем. Нельзя же садиться за стол с грязными руками.

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая