Красавица и герцог - Куин Джулия - Страница 67

Всю свою жизнь Джек бежал. Бежал от самого себя, от собственных ошибок. Его охватывало отчаяние при мысли о том, что никто никогда не сможет узнать его по-настоящему, что он сам лишил себя шанса найти место в этом мире.

Джек улыбнулся. Теперь он знал, ради чего стоит жить. Он наконец обрел себя.

Джек заметил Грейс сразу, как только она вошла в комнату, но не смог приблизиться к ней. В ту минуту он отчаянно пытался сделать все возможное, чтобы герцогство досталось тому, кто его действительно заслуживал, – Томасу.

Однако в этом он, похоже, не преуспел.

Но теперь ему предстояло нечто куда более важное, и здесь он не намерен был отступать.

– Грейс. – Он шагнул вперед и взял ее за руки.

– Какого черта ты делаешь?! – рявкнула герцогиня.

Джек опустился на одно колено.

– Выходи за меня замуж, – сказал он, сжав пальцы Грейс. – Будь моей женой, будь моей… – Он рассмеялся, до того комичной показалась ему фраза, которую он готовился произнести. – Будь моей герцогиней. – Джек улыбнулся, глядя в глаза Грейс. – Я понимаю, что прошу слишком многого.

– Прекрати, – прошипела герцогиня. – Ты не можешь на ней жениться.

– Джек, – прошептала Грейс. Ее губы дрожали, и Джек понял, что она колеблется.

Он должен был убедить ее, найти нужные слова.

– Впервые в жизни, – с жаром произнес он, – позволь себе быть счастливой.

– Довольно! – проревел Кроуленд. Вцепившись в руку Джека, он попытался поднять его на ноги, но тот не двинулся с места. Джек готов был простоять целую вечность на одном колене, если понадобится.

– Будь моей женой, Грейс, – прошептал он.

– Ты женишься на Амелии! – яростно выпалил Кроуленд.

Джек, казалось, его не слышал. Он не сводил взгляда с лица Грейс.

– Выходи за меня.

– Джек… – растерянно повторила она, и Джек тотчас угадал, какие мысли проносятся у нее в голове. Грейс мучительно подбирала слова, чтобы извиниться, заговорить о его долге и о своем положении.

– Выходи за меня, – выпалил он, прежде чем она успела продолжить.

– Это недопустимо, – холодно отрезала герцогиня. – Она совершенно неподходящая партия.

Джек нежно поднес к губам руки Грейс.

– Я не женюсь ни на ком другом.

– Она тебе не пара!

Джек повернулся и окинул бабушку ледяным взглядом. Он вдруг почувствовал себя настоящим герцогом. Это было почти забавно.

– Вы хотите, чтобы я произвел на свет наследника?

Герцогиня поджала губы, став похожей на сушеную рыбу.

– Я принимаю это как «да», – объявил Джек. – Значит, Грейс придется выйти за меня замуж. – Он невозмутимо пожал плечами. – Это единственный способ обзавестись законным наследником.

Грейс смущенно опустила глаза, уголки ее губ дрогнули. Она боролась с собой, мысленно твердила «нет». Но она любила Джека. А он знал об этом и не собирался позволить ей отречься от своей любви.

– Грейс… – Джек нахмурился и тотчас рассмеялся. – Черт возьми, как твое второе имя?

– Катриона, – прошептала она.

– Грейс Катриона Эверсли, – громко и уверенно произнес Джек, – я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем и клянусь перед Богом и собравшимися здесь… – он обвел глазами комнату и заметил в дверях экономку викария, стоявшую с изумленно открытым ртом, – включая… вот дьявол… – пробормотал он. – Как вас зовут?

– Миссис Бродмаус, – отозвалась экономка, глядя на него во все глаза.

Джек откашлялся, прочищая горло. Привычная веселость начинала понемногу возвращаться к нему. Впервые за долгое время Джек снова почувствовал себя самим собой. Проклятый титул пригибал его к земле, как тяжкая ноша, но Джек знал, что, если Грейс будет рядом, ему нипочем любые испытания.

– Я клянусь тебе, – продолжил он, – перед миссис Бродмаус…

– Перестань! – завизжала герцогиня, вцепившись в руку Джека. – Встань немедленно!

Джек посмотрел на Грейс и улыбнулся:

– Чертовски трудно делать предложение, когда тебя осаждают со всех сторон.

Грейс улыбнулась в ответ, хотя в глазах у нее стояли слезы.

– Вы должны жениться на моей дочери! – прорычал лорд Кроуленд.

И тут из-за его плеча показалась голова Амелии.

– Я за него не выйду, – будничным тоном объявила она и улыбнулась, скосив глаза на Джека.

Герцогиня застыла с открытым ртом.

– Вы отказываетесь от моего внука?! – возмущенно прошипела она.

– От этого внука, – уточнила Амелия.

Джек на мгновение оторвал взгляд от Грейс и одобрительно улыбнулся Амелии. Та улыбнулась в ответ, выразительно кивнув в сторону Грейс. Она явно предлагала Джеку вернуться к предложению руки и сердца.

– Грейс, – вновь заговорил Джек, нежно сжимая пальцы девушки. – У меня начинает болеть колено.

Грейс тихонько хихикнула.

– Скажи «да», Грейс, – подсказала Амелия.

– Послушай Амелию, – добавил Джек.

– Какого черта мне теперь с тобой делать? – взвыл лорд Кроуленд, сверля глазами дочь, но Амелия и бровью не повела.

– Я люблю тебя, Грейс, – сказал Джек.

Грейс улыбнулась, и Джеку показалось, будто унылый кабинет викария вдруг озарился золотым сиянием солнца. И тогда Грейс заговорила. Она бесстрашно сказала это при всех:

– И я люблю тебя.

Джека затопило ощущение невыразимого счастья.

– Грейс Катриона Эверсли, – торжественно произнес он, – ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – прошептала Грейс. – Да.

Джек поднялся на ноги.

– А теперь я собираюсь ее поцеловать, – объявил он. И сделал это. На глазах у герцогини, Амелии, лорда Кроуленда, тети Мэри и даже миссис Бродмаус.

Джек поцеловал Грейс. Он целовал ее, когда взбешенная герцогиня покидала пасторский дом и когда лорд Кроуленд тащил Амелию прочь, бормоча что-то об излишней чувствительности. Он целовал и целовал ее, и продолжал бы целовать, если бы вдруг не обнаружил, что миссис Бродмаус все еще стоит в дверях, с умилением разглядывая влюбленную пару.

Джек улыбнулся ей:

– Мы хотели бы остаться наедине, если вы не против.

Экономка вздохнула и отвернулась, но прежде чем она закрыла за собой дверь, из коридора донеслось:

– Обожаю любовные истории!

Моя дорогая Амелия!

Неужели в последний раз я писала тебе всего три недели назад? Новостей так много, что кажется, прошло не меньше года.

Дети все растут. Артур обожает учиться, он страшно любознательный. Джек делает вид, что напуган, но на самом деле он в восторге. В начале недели мы побывали в «Счастливом зайце», чтобы обсудить проведение деревенской ярмарки с Гарри Глэддишем, и Джек без конца жаловался, как трудно найти нового гувернера взамен прежнего, которого Артур вконец замучил.

Но Гарри не дал себя одурачить. Было ясно, что Джек раздувается от гордости.

Мы с удовольствием…

– Мама!

Грейс подняла глаза от письма. Ее третий ребенок (и единственная дочь) стоял в дверях с обиженным видом.

– Что случилось, Мэри?

– Джон…

– Всего лишь проходил мимо, – вмешался Джон и, проехавшись по гладко отполированному полу, остановился рядом с сестрой.

– Джон! – взвыла Мэри.

Джон посмотрел на мать с выражением полнейшей невинности:

– Я только прикоснулся к ней.

Грейс с трудом поборола желание закрыть глаза и застонать. Джону едва исполнилось десять, но отцовским смертоносным обаянием он был наделен в полной мере.

– Мама, – начала Мэри, – я шла в оранжерею, когда…

– Мэри хочет сказать, – оборвал ее Джон, – что я как раз шел в оранжерею, когда она врезалась в меня и…

– Нет! – возмутилась Мэри. – Я вовсе не это хотела сказать. – Она с огорченным видом повернулась к матери.

– Мама!

– Джон, позволь сестре договорить, – почти машинально осадила сына Грейс. Эту фразу ей приходилось твердить изо дня в день.

Джон улыбнулся. Эта умильная улыбка тронула бы даже самое черствое сердце. «Боже милостивый! – подумала Грейс. – Скоро придется палкой отгонять от него девочек».