Портреты гомеопатических препаратов (часть 1) - Култер Кэтрин Р. - Страница 99

Третьей значительной чертой Sulphur является его интеллектуальность. Рабочий или служащий высокого ранга, художник и врач — обычно являются Sulphur и проявляют повсюду свой ученый или философский склад ума. Ему нравится теоретизировать, рационализировать, выводить отвлеченные или гипотетические системы, накапливать и заниматься поиском практических или статистических данных. Такие занятия, как изучение Талмуда, бесконечное толкование и разбор Тора, типичны для Sulphur (хотя более мелкое расщепление вопроса, требуемое при изучении Талмуда, привлекает также и ум Arsenicum album). Он культивирует свой ум и знания с тем же усердием и энергией, с которыми другие Sulphur управляют операциями в своём бизнесе или при владении землей.

Эту интеллектуальность можно видеть и в любопытстве пытливых детских умов, особенно среди мальчиков. Уже в раннем возрасте они начинают читать газеты, журналы и такие обязательные труды, как энциклопедии, словари, военные рассказы и особенно Книгу Гиннеса мировых рекордов. Даже при чтении беллетристики им нравятся исторические и научные описания, полные фактов. Иногда они обладают «поразительной способностью к изучению языков» (Борланд) и бывают ими зачарованы. Если пациент знает (или заявляет, что знает) хорошо четыре или пять языков, то в картине этой личности неизбежно сильно выражен Sulphur. На определенном уровне все эти интеллектуальные приобретения можно рассматривать как продолжение инстинкта «коллекционирования» Sulphur. Он набирает факты и информацию, приобретает знания и запасает слова как родного языка, так и иностранного, во многом сходным образом с тем, как он коллекционирует предметы — ненасытно и без разбору.

Он может обладать изумительной памятью. Как только кусочек информации помещен в неё, он остаётся там и накапливается с той же уверенностью и надёжностью, с какой хранятся деньги в банке, готовые к извлечению в любой момент, как только они понадобятся. Если только лектор сделает ошибку, цитируя исторический или литературный источник, то тот, кто его поймает и исправит, будет Sulphur (или Arsenicum album). Гомеопат-Sulphur часто имеет исключительную память в вопросах медицины, и даже начинающий Sulphur помнит различия среди разнообразных солей Kali (калия) и Natrum (натрия) и цитирует наизусть целые разделы из «Реперториума» Кента. Как рассказчик он имеет обширный запас цитат из классической поэзии, популярной, старинной и современной, на каждый случай — свою.

Мальчик 5–6 лет может одним духом выпалить счет или место, занимаемое в турнирной таблице, различных футбольных или бейсбольных команд, а также любые данные по отдельным игрокам индивидуально. Скептические замечания по поводу точности его информации он принимает хладнокровно и точно указывает источник информации. И не добавляет при этом: «Ага! Видишь?!», поскольку у Sulphur нет склонности позлорадствовать. Он просто сообщает факт. Но чистая демонстрация его феноменальной памяти несёт в себе невысказанный вызов: «Поспорь со мной, если можешь!»

Умный юный Линус вон Пелът из серии комических рисунков журнала «Пинтас» представляет собой типичного индивидуума Sulphur, свободно цитирующего эзотерические отрывки из Писания и выдающего глубокие наблюдения самым бесстрастным образом.

С другой стороны, и среди взрослых, и среди детей есть индивидуумы этого типа, которые могут быть интеллектуально агрессивными и самоуверенными, этакие Мистер-Я-все-знаю, которые соответственно выражают свои взгляды раздражающим, не терпящим возражений тоном.

Таким образом, это довольно комично, что Sulphur является основным средством для лечения слабой или несрабатывающей памяти (возрастающая забывчивость, повторяющаяся рассеянность, потеря концентрации, как у Calcarea carbonica). Это средство немедленно приходит на память для пациентов, которые забывают названия знакомых улиц, друзей, членов семьи и т. п. («поразительная забывчивость, особенно на имена собственные» Ганеман). «Ты, ты, Том, я хочу сказать Тим, или как там тебя зовут…» — обращается он к своему зятю, Тэду, который уже живет в его семье пятнадцать лет (Lycopodium). И ни за что на свете не может вспомнить, кто был у них вчера вечером в гостях на обеде («настолько забывчив, что даже самые последние события может вспомнить с трудом», Ганеман). И в то же время он помнит сложные математические формулы, малоизвестные исторические даты и неясные литературные источники. Такие достоинства и слабости памяти Sulphur могут быть отражением естественных склонностей данного индивидуума скорее ко всему отвлеченному, фактическому и ученому, чем к чисто личностному.

Один знакомый автора книги, врач-гомеопат, пожилой Sulphur, который начал забывать имена и лица своих близких и лучших друзей, всё ещё мог в подробностях помнить о сложных случаях заболеваний, которые ему довелось лечить много лет тому назад: «Ах, да! Та женщина, которая получила Sepia 10M для лечения кератоконуса (редкое глазное заболевание), за которой последовали две дозы Tuberculinum IM и доза Sulphur 2000X — как она себя сейчас чувствует?»

Классический образ Sulphur — это «ободранный философ» (Геринг): непрактичный, неряшливый, плохо одетый, рассеянный профессор, мысли которого витают в облаках, так что он не замечает ничего и никого. Он живет в своём собственном мире идей, где знания и книги важнее, чем люди, их отношения и чувства.

Работая в библиотеке, он полностью теряет ощущение времени и на несколько часов опаздывает домой к обеду. Если он сам готовит еду, то начинает читать книгу и забывает выключить газ под кипящей кастрюлей. Он бывает совершенно не способным выжить самостоятельно. Он непрактичен и не способен делать что-либо руками, особенно мелкие точные движения (Natrum muriaticum). Он не способен нормально вести машину или даже печатать на машинке, открыть консервную банку, развязать узел на шнурке, перелить жидкость из одной бутылки в другую, не говоря уже о том, чтобы поставить на место соскользнувшую цепь на велосипеде, — все это для него травмирующие вещи.

Этот не от мира сего индивидуум с философским складом ума, для которого ученость и интеллектуальные интересы так же естественны, как дыхание («имеет склонность к литературной работе», Аллен), выглядит совсем иначе, чем материалистичный Sulphur, агрессивно защищающий свои собственные интересы. Но это противоположность более кажущаяся, чем реальная. Оба типа — накопители: один накапливает знания, образованность и теории, т. е. духовные и интеллектуальные продукты, в то время как другой накапливает деньги, землю, собственность, т. е. мирские или материальные продукты. Некоторые умудряются накапливать и то, и другое одновременно.

Sulphur профессорского типа можно определить по его манере рассуждений. Он даёт философское обоснование для каждого мнения и предлагает целую ученую систему в поддержку некоторых простых действий. Он хорошо информирован по любому предмету, но спорит по вопросу слишком утомительным образом, или, пораженный каким-либо случайным наблюдением или замечанием, он их усиливает философскими монологами.

Индивидуум, который временами кажется блестящим оратором, временами — просто скучным, — это, вероятно, Sulphur. Он знает так много, однако, несмотря на ценную, обогащающую ум информацию, выдаваемую им, безличный стиль изложения очень трудно слушать. Он сам, конечно, не чувствует того, что он производит впечатление на слушателя, подобное тому, какое производил Гладстон на королеву Викторию, которая заметила с раздражением в одном из редких проявлений остроумия: «Он всегда обращается ко мне так, как будто я — общественное собрание». И в самом деле, когда пациенты других конституциональных типов начинают выражать себя педантично, тяжеловесно и занудно, тогда это уже служит указанием на то, что наступает время назначить Sulphur.

Примером его стиля письма служит монументальный ученый труд, каждая страница которого усыпана информативными данными, каждая страница снабжена подробными сносками (которые часто являются «плотью»), конкретной передачей его сообщений или научного трактата и каждая фраза весома по своей значимости, — это тип важной, влиятельной книги, и каждый человек чувствует себя обязанным такую книгу хотя бы подержать в руках раз в жизни (примеры тому приводятся ниже). Несмотря на то, что обычная судьба большинства высокоспециализированных томов занимать почетное место на книжной полке, куда их помещают с молчаливым обещанием прочесть когда-либо потом, ученые типа Sulphur внесли значительный вклад в интеллектуальное развитие человечества в течение многих столетий.