Портреты гомеопатических препаратов, ( часть 2) - Култер Кэтрин Р. - Страница 83

Типичный случай представляла собой одна женщина, у которой с похолоданием начинался цистит; как только он проходил, начиналась закупорка синусов, а как только прочищались носовые полости, появлялись жгучие боли в желудке, а их, в свою очередь, сменяли изнуряющие приступы потения с необычайной слабостью и с последующим возвращением всего цикла к циститу. Хотя каждый симптом хорошо отвечал на действие определенного лекарства (циститы, ухудшающиеся от полового акта, — на Staphysagria; синуситы, облегчаемые от применения теплых накладок, — на Arsenicum album; желудочные (язвенные) боли, будившие её по утрам, — на Nux vomica; изнуряющие потения — на China), но эти улучшения были всего лишь паузами между актами обычной её пьесы. Только когда был назначен Tuberculinum 10M два-три раза в год в течение двух лет, тогда представление постепенно закончилось. Точно в соответствии с традиционным лечебным действием Tuberculinum пациентка прошла через все действия этой пьесы, но в ослабленной форме. Через некоторое время даже эти «затененные» эффекты прекратились, и она стала практически здоровой.

Неспособность Tuberculinum действовать спокойно видна также по его поведению — непоследовательность, капризность, «неудовлетворенность» (Богер). Преобладающая черта характера — изменчивость, непостоянство» (Кент). Мысли его постоянно разбегаются, думает неизвестно о чем, легко теряет мысль, не способен сконцентрироваться ни на чем, ни на одной идее, ни на одном определенном занятии. «Мои интересы растянуты на милю в ширину и только на дюйм в глубину», — пожаловался однажды пациент на отсутствие у него сосредоточенности и устойчивости. Когда человека типа Tuberculinum спрашивают, что он предпочитает читать, то, как правило, оказывается, что он не способен прочесть что-либо более длинное, чем журнальная статья. Какой бы то ни было более длительный текст заставляет его отвлекаться, и он торопится заняться чем-нибудь другим (в этом он похож на ребенка типа Phosphorus и подростка типа Sulphur).

Одна пациентка с замашками ученого, чьи головные боли, умственная утомляемость и твердые прыщи в носу не реагировали на Silicea, была определена как человек, нуждающийся в Tuberculinum (у которого тоже бывает «масса болезненных пузырьков в носу», Аллен), после того, как она призналась что не способна сосредоточиться на своих настоящих занятиях или на чтении длинной книги, но предпочитает читать статьи энциклопедии, отрывки из классики и особенно «Цитаты» Бартлетта.

Другой пациент признавался в том, что способен работать над своими заданиями только в поездке — в поезде, самолете или автомобиле, ожидая на остановках, станциях и аэропортах. «Дома или в библиотеке я не могу решить, где сесть — здесь, там или ещё где-нибудь, а к тому времени, когда я что-нибудь решу, время уже уходит. Фактически для меня просто физически больно сидеть и учить в одном месте длительный период времени».

У малыша это качество можно наблюдать по тому, как он берёт и кладет одну игрушку за другой, не умея занять себя хоть какой-нибудь промежуток времени. Ребенок постарше быстро устает наедине с собой и постоянно ищет какие-то новые стимулы. Иногда психическая обеспокоенность проявляется в форме желания куда-нибудь уйти от знакомого окружения (побег из дома — это черта Tuberculinum).

Подростковая «девчоночья головная боль» (Аллен) может появляться на почве понятной слабости и апатии, а также от потери интереса или «отвращения к умственному труду» (Аллен). Всё это типично для юной девушки, чувствительной, как Pulsatilla, впечатлительной, как Phosphorus, рафинированной, как Silicea, которая хорошо училась до начала взросления, но у которой пропадает энергия и интерес к занятиям и которая начинает учиться хуже в начале полового созревания. Учащиеся обоих полов, которые постоянно меняют область своих интересов и которые, несмотря на талантливость в определенной сфере (например, в музыке), оставляют её и с беспокойством пробуют себя в другой (театр, изобразительное искусство), при этом, несмотря на перемену, остаются неудовлетворенными, или человек постарше, чья «реакция была живой, но сгорела, и который становится интеллектуально вялым, оставаясь эмоционально возбужденным» (Уилер), — такие люди, может оказаться, нуждаются в назначении Tuberculinum.

Или бывает, что такие пациенты бродят в поисках врачей всяких «странных, редких и необычных» убеждений не так, как одержимые Arsenicum album, но просто из-за беспокойного характера и любви к переменам. Некоторые стремятся изведать новое и испытать новые чувства, поменять друзей и даже любовников, что и делают с поразительной частотой. Или у них вдруг появляется сильное отвращение к людям, с которыми они раньше общались, и неожиданно, как это бывает у Lachesis, они меняют свои привязанности, а не так, как у Silicea, отрицательные эмоции накапливаются постепенно (у Natrum muriaticum всё это происходит по какой-то промежуточной из этих двух схем). Tuberculinum также быстро разочаровывается в своём жилье.

Однажды пациентке, которая лечилась от довольно обычной дисменореи, был прописан этот нозод по тому признаку, что за 20 лет жизни она сменила четырнадцать раз свой дом и всё в пределах тех же 3,5 кв. км. Ни один из всех домов, которые она покупала, со вкусом переделывала и делала замечательно удобными, не мог никак удовлетворить её бесконечные поиски какой-то недостижимой безопасности, счастья, эмоционального выхода. Это состояние неудовлетворенности с попытками «избежать» внутреннего смятения путем изменения окружения присуще многим, но её стремление утолить это состояние частой сменой домов указывало на Tuberculinum.

У других просто выражено стремление к путешествиям, «желание путешествовать» (Кент). При этом они живо фантазируют, предвкушая каждую вылазку или поездку. Блэки предлагает знакомый сценарий такого апатичного, болезненного пациента в плохом расположении духа, который возрождается к жизни и демонстрирует безграничную энергию при одном только упоминании о поездке за границу. Летаргические молодые ребята реагируют с той же живостью даже на простой намек о возможности пойти в кино. Этот тип людей быстро устаёт от одного и того же окружения («всегда недоволен, когда приходится оставаться на одном месте в течение продолжительного периода времени», Нэш) и может отказаться поехать во второй раз во время отпуска в то же самое место: «Я не хочу возвращаться в Египет с моим мужем снова, — стонала одна пациентка-Tuberculinum. — Все эти пирамиды и сфинксы определённо чрезмерно разрекламированы!

Молодые люди, которым необходимо поехать куда-то и «открыть Америку», или лица любого возраста, которым хочется «найти себя» в путешествиях по Европе или Непалу, с одной стороны, ради любви к приключениям, а с другой — от возбуждённого беспокойства; или эмигранты, живущие за границей, но которые и там не ощущают себя на месте и путешествуют (вроде Генри Джеймза) туда и назад из родной страны на свою новую родину, — короче, все те, у кого появляется странствующий или, как назвал Кент, «космополитический» склад ума, гонимы напряжением своего конституционального характера Tuberculinum.

Замечательный литературный портрет такого беспокойства Tuberculinum (не желающего быть связанным, стремящегося всё время быть в движении) дан Мэриллин Робинсон в романе «Ведение домашнего хозяйства». С удивительной тонкостью автор изображает глубоко проникшие признаки трагедии и потерь у свободолюбивой и «не совсем от мира сего» Силъви Фишер (Phosphorus-Tuberculinum), которая, слишком остро ощущая эфемерность природы всех явлений (включая сюда и устойчивость домашнего очага и людских связей), отказывается от самых основных удобств жизни, становится бродячим, сезонным рабочим, проводя жизнь в пересадках и поездках на грузовом транспорте.

Следовательно, истинные побуждения Tuberculinum иногда заключаются не в желании обрести независимость или новые стимулы, но в несбывшихся устремлениях или неудовлетворенных надеждах и ожиданиях; он путешествует, чтобы отвлечься и убить время. Беспокойный дух скитаний, вечно ищущий успокоения в каком-то другом месте, является отражением «изгнанника» XIX-го века, туберкулезного больного, уходящего из своего общества в поисках улучшения или выздоровления даже в более здоровую другую страну, в санаторий с более сухим воздухом или просто старающегося избежать трудностей повседневной жизни, Роберт Льюис Стивенсон, чье здоровье с юных лет было подорвано туберкулезным диатезом и чей беспокойный бродячий образ жизни представляет собой пример поведения туберкулезного «романтического изгнанника», писал: «Куда бы я не отправлялся, я это делал просто, чтобы ехать. Я путешествовал ради путешествий. Великое дело — движение».