Лось в облаке - Лазарева Ирина Александровна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая

— Видел бы ты себя со стороны. Твои попытки быть куртуазным напоминают грацию медведя.

— Медведя? — насторожился Вадим. — Почему ты так сказал?

— Потому что похож, — ответил Александр, сердечно его обнимая. — Спасибо, брат. Здорово ты все придумал! Буду теперь кормить тебя блюдами собственного приготовления.

— Вот этого не надо! — испугался Вадим. — Дружба дружбой, но на такие жертвы я не способен.

Жизнь в особняке бурлила, как неостывающие кастрюли на кухне. С утра Александр предъявлял Вадиму список продуктов, необходимых для его совместных кулинарных изысков с Лин.

— Сегодня мы собираемся готовить форель с ананасом, — говорил он, с воодушевлением перечисляя ингредиенты, — нам нужен свежий ананас, сельдерей, соевый соус и филе форели без кожи.

Вадим, который знать не знал, как готовится то, что он ел, кто и когда закупает продукты, Саню, тем не менее, к управляющему не отсылал, предпочитая разделить с ним приятные хлопоты. Теперь он лично следил за тем, чтобы все необходимое было доставлено с рынка в лучшем виде и в срок. Иногда он заходил на кухню, чего никогда прежде не делал, и заставал друга, облаченного в фартук и белый колпак, обсыпанного мукой или крахмалом, с устрашающих размеров кухонным ножом в руках.

— Не садани по пальцам, — всерьез опасался Вадим, при виде того, как Александр усердно орудует ножом, шинкуя зелень, глядя при этом вовсе не на доску, а на тонкий профиль Лин.

— Как твои успехи? — полюбопытствовал Вадим как-то за завтраком.

— Я научился готовить утку с апельсином! — гордо сообщил Александр.

— Да я тебя не об этом спрашиваю, с девушкой у тебя как?

Лицо Александра озарилось застенчиво-довольной улыбкой.

— Ты не поверишь, но, кажется, я ей нравлюсь.

— Поверить действительно трудно, особенно если вспомнить, как по тебе сохла половина девушек в общежитии. Наверняка и сейчас так.

— Видишь ли, когда ты нравишься — тебе не нравится, или тебе нравится — ты не нравишься, и наоборот… Тьфу, совсем запутался! Короче, не хочу показаться самонадеянным, но она явно радуется, когда я прихожу. Скажу тебе без утайки: Лин — прелестное создание, чистое и бесхитростное. В ней есть то, что всегда поражает меня в природе, — в бабочке, в цветке, в плывущем по воде лебеде, — непостижимое таинство красоты, хрупкой, уязвимой, к которой прикоснуться-то боязно своими огрубевшими руками.

— Да, ты прав, — задумчивым голосом отозвался Вадим, — в женщинах порой такое бывает. — Он мотнул головой, словно отгоняя от себя что-то. — А с языком как? Ты ходил к ней на урок?

— Заходил два раза. По этому поводу у меня есть сомнения. Я, конечно, не лингвист, но мне кажется, что иностранцев надо учить готовым речевым конструкциям. А учительница эта заставляет ее учить падежи. Надо подыскать педагога, имеющего опыт работы с иностранцами.

Тарелка перед Вадимом опасно звякнула, оттого что он швырнул в нее нож и вилку.

— А не снять ли мне шкуру с Романа Тихоновича? — спросил он ядовитым тоном. — Ты их все жалеешь, а им лишь бы сделать все как-нибудь, тяп-ляп, а после плевать в потолок.

— Вадим, притормози! Скоро я рта не смогу раскрыть. Ну не знал человек. Что тут такого? Надо просто поменять педагога.

Педагога поменяли, и дело у Лин заметно пошло на лад. Вадим через несколько дней сам поприсутствовал на уроке русского языка и результатами проверки остался доволен.

— Пусть подучится, потом определим ее в институт, — сказал он Александру. — Девочка, по всему видно, способная, схватывает все на лету. Слушай, — продолжал он, торопясь воспользоваться моментом, пока его друг находился в состоянии эйфории, — зачем нам терять попусту время? Давай оформим доверенность на одного из моих ребят, они у меня расторопные — поедут в Ярославль и займутся продажей твоей квартиры.

— Мне надо будет кое-что забрать, — далеким голосом отозвался Саня, — у меня там книги, записи…

— Как только будет оформлена продажа, мы с тобой вместе съездим к тебе домой и все заберем. Согласен?

— Ага, — кивнул Александр и отправился на кухню.

Светлана, в свою очередь, решила обратить себе на пользу счастливое состояние Вадима, в котором он находился с момента появления в их доме Александра.

Вадим не любил общества. Гостей они принимали, но в основном это были подруги Светланы или знакомые супружеские пары, иногда деловые партнеры Вадима. За все время их совместного проживания только дважды в особняке собиралось многочисленное общество. Светлане на днях исполнялось двадцать восемь лет, и она решила во что бы то ни стало отпраздновать это событие с подобающим их положению размахом.

Возвратившись к вечеру домой, она застала друзей в гараже. Александр, как все мужчины, обожавший автомобили, заинтересовался содержимым этого обширного помещения. Облазив салоны всех машин, он засел в красном «бентли», который чем-то покорил его сердце. К удивлению Вадима, он уверенно управился с автомобилем, плавно вывел его из гаража, проехал до ворот, развернувшись, въехал обратно и рассчитанно поставил на место.

— Классная тачка! — похвалил он.

— Ты не очень-то, — сказал Вадим. — Тебе ездить пока нельзя. Вот дней через десять бери и катайся, сколько влезет.

Предлагать ему большее нечего было и думать.

— Вадимушка, давай устроим прием, — пристала Светлана, справедливо полагая, что присутствие друга поможет пробить его круговую оборону. — Александр, повлияйте хотя бы вы на него. — Она кокетливо взяла Саню под руку. — Могу я в свой день рождения пообщаться с друзьями? У нас так давно никого не было.

— Светочка, все, что я могу — это быть вашим самым благодарным гостем, — ответил Александр, не утративший своей обычной галантности.

— Ты слышишь, Вадим? Доставь нам такое удовольствие.

— Ах ты, лиса, — снисходительно разворчался Вадим, — ладно, так и быть. После ужина зови Романа, сядем все вместе, обсудим.

Вечером Вадим ознакомился со списком гостей, которых наметила пригласить Светлана. Возражений представленные кандидатуры у него не вызвали.

В числе прочих был приглашен и адвокат Вертушев с женой. Поговаривали, что они на грани развода. Вертушев действительно собирался развестись с разнелюбой, ненавистной Кирой, задержка для него была лишь в том, чтобы как можно выгоднее для себя подготовить дележ имущества.

Получив приглашение, Вертушев обрадовался. Был у него свой интерес в том, чтобы потолкаться в доме Березиных, куда его теперь редко приглашали после кончины Петра Ефимыча. Дело в том, что Вертушева, через три дня после вторичного исчезновения его младшего деверя, вызвал к себе Краснов.

Последнее время Егора Данилыча одолевала непонятная хандра, она тревожила его и изматывала, он чувствовал что стареет, не столько телом, сколько душой. В свои пятьдесят шесть лет он был по-прежнему крепок и, несмотря на некоторую тучность, достаточно моложав, ничем особенным не болел, только, проснувшись однажды поутру и вспомнив, что надо ему ехать на один из своих заводов, потом на встречу с избирателями, он понял, что всем пресытился, все-то ему опостылело, что один день похож, как две капли воды, на другой, и люди все одинаковы; дела, политика, развлечения, любовницы — все неинтересно.

— Пойти, что ли, в казино, нервишки пощекотать? — равнодушно размышлял он. — Да ведь если и проиграюсь в пух, так все равно от меня не убудет. Никакого разнообразия.

С неохотой подняв свое тяжелое и сытое тело с кровати, он отправился в ванную комнату, где долго, с неудовольствием разглядывал отражение заспанного, помятого лица, которое удалось привести в надлежащий вид лишь после длительных туалетных процедур. Освежившись и обильно умастив себя парфюмом, он прошел в кабинет, чтобы перед завтраком, как водится, просмотреть утренние газеты.

Новости его тоже не развлекли — все одно и то же: мир беснуется, где-то война, там политический скандал, здесь журналисты подняли истерику из-за украденных миллионов, все что-то рвут друг у друга из рук, кого-то травят, а другого подхалимски хвалят, смакуют личную жизнь знаменитостей, рекламируют очередного эпатажного трансвестита — скучно, пошло, противно.

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая