Бритва Оккама - Левенбрюк Анри - Страница 17

• Предыдущая
• 17/91
• Следующая

— По-твоему, будь он масоном, он бы тебе ничего не сказал?

— Наоборот. Не представляю, зачем ему от меня что-то скрывать.

— Так или иначе, рисунок — просто фантастика. Хочешь, поищем в Интернете, что это может быть?

— Сжалься, только не это! Если я хочу, чтобы завтра у меня была ясная голова, мне не стоит торчать всю ночь перед компьютером…

Лола улыбнулась. Ее всегда забавляла неприязнь Ари к компьютерам. Она знала, что у него это форма кокетства: ему нравилось строить из себя неприспособленного к высоким технологиям интеллектуала.

— Как хочешь…

Молча рассмотрев документ, она выдвинула из столика ящик и извлекла из него старую деревянную коробку, в которой лежали длинные полоски папиросной бумаги, картонные прямоугольники, табак и завернутый в фольгу пакетик.

— Я не оскорблю твой полицейский нюх, если сверну себе косячок? — спросила она, подняв на него глаза.

— Ты это уже делала, — бросил он равнодушно. — К тому же официально я в отпуске.

Обычно, когда Лола курила при нем косяк, Ари довольствовался тем, что снисходительно на нее посматривал… Но сегодня он был не прочь к ней присоединиться. Вообще-то он подозревал, что сейчас она вынула свои запасы не случайно. Он уже много лет не курил гашиш, но, насколько он помнил, на него это действовало усыпляюще, и мысль хорошенько выспаться показалась ему соблазнительной.

Когда Лола сделала две-три затяжки и он протянул руку за косяком, она насмешливо улыбнулась:

— Хотите оттянуться, майор?

— Девчонка, когда я выкурил свой первый косячок, ты еще пешком под стол ходила…

Расхохотавшись, Лола протянула ему косяк. Она обожала, когда он изображал из себя отвязного парня. Это настолько ему не шло, что выглядело почти трогательно.

— Знаешь, никогда не могла понять, что ты забыл в своей конторе… Меньше всего ты похож на образцового легавого, особенно на агента госбезопасности.

— Ну… Я хотел стать гитаристом! Но жизнь распорядилась иначе. Сдав экзамены на бакалавра, я забросил учебу, меня интересовала только музыка. А потом поступил в школу полиции, чтобы сделать приятное отцу. Смерть матери буквально подкосила его, и я не стал ему перечить. Когда с ним случилась беда, я просто голову потерял и без раздумий поехал в Хорватию. А потом все покатилось само собой. Хотя я там и правда белая ворона. Но ты бы удивилась, увидев моих сотрудников. У нас есть даже парочка анархистов. Не все легавые одинаковы…

— Заткнись, а то я разрыдаюсь! Прямо как в песне Рено о Вилли Бруйяре. Вилли Бруйяр, легавый!

— Вроде того, — усмехнулся Маккензи. — Зови меня Вилли.

Они молча докурили косячок и провели остаток вечера, попивая виски и слушая музыку. Лола убрала свой тайный диск, под который ей так хорошо плакалось, и поставила альбом «Лед Зеппелин», одной из немногих групп, которая, несмотря на разницу в возрасте, нравилась им обоим. Ари расслабился, развалился на диване, убаюканный мелодичными вскриками Роберта Планта, блюзовыми риффами «гибсона» Джимми Пейджа и гашишем. Как приятно дать себе волю и хоть немного отвлечься!

Ни с кем другим Ари не бывало так хорошо. Наверняка потому, что их многое объединяло. Детские травмы, смерть близкого человека: Ари лишился матери примерно в том же возрасте, когда Лола потеряла младшего брата. К тому же они отлично дополняли друг друга. Маккензи боялся старости, а рядом с Лолой он чувствовал себя молодым. Лола нуждалась в уверенности, которую ей давал опытный мужчина, давно разменявший четвертый десяток. Словно они исцеляли друг друга от страхов.

Поздно ночью Лола разложила диван-кровать, и они молча легли спать. Она долго гладила его по голове, словно баюкала, потом поцеловала в лоб. Ари перевернулся на живот и обнял ее одной рукой. Нежно провел тыльной стороной ладони по бархатистой коже на ее подтянутом животе. У нее были безупречные, как у спортсменки, брюшные мышцы. Он понимал, что эти ласки неуместны и опасны. И все равно они ни к чему не приведут. А главное, он ведет себя как отъявленный эгоист. Но он ничего не мог с собой поделать. Ему так нравилось чувствовать тело Лолы под своими пальцами. Ее чистота, нежность, запах — все притягивало его как магнит. Ладонь Ари медленно скользнула к ее маленьким грудям, крепким и шелковистым, но она сразу перехватила его запястье.

— Прекрати.

Он тут же убрал руку и коснулся ее щеки.

— Извини, — прошептал он.

— Давай спи уже.

Он закрыл глаза и провалился в сон.

III. И да явится суша.

Движения стали ритуалом. Словно я постепенно постигаю смысл овладевшей мной церемонии. Все не случайно.

Я бережно храню разжиженные мозги, которые добываю раз за разом. В них — сама сущность опустошенных мной людей. Во имя пустоты я приношу в жертву их души. Эти люди — воплощение того, чему суждено сгинуть, всего, что должно раствориться перед Ними.

Третий — квадрат нашей матери. Теперь мне открывается тайное значение страниц. Мы выбрали правильную последовательность, мы не ошиблись. И пустота проступит.

Ари проснулся оттого, что со стуком закрылась входная дверь.

Он сел в постели и увидел, что Лола ушла, очевидно, на работу. Ари взглянул на часы. Было чуть больше девяти. На низком столике, который они вчера отодвинули в сторону, он заметил клочок бумаги:

Он проверил, не звонил ли ему ночью Эммануэль Моран. Но пропущенных вызовов не было. Похоже, его друг из контрразведки пока не напал на след подозреваемого. Наверное, тот выбросил свой мобильный.

Ари поднялся, сварил себе кофе в крошечной кухне, потом оделся и прибрал в квартире. Закончив, он достал записную книжку и позвонил на работу Ирис Мишот.

— Ари? Это ты? Я уже знаю про типа, который залез к тебе в квартиру. Я так тебе сочувствую! Как ты, держишься?..

— Спасибо. Не беспокойся за меня. Можешь оказать мне услугу? Депьер отправил меня в отпуск. В Леваллуа я персона нон грата…

— Да, я в курсе. Ты опять подставился? Ладно, что я могу для тебя сделать?

— Мне нужны сведения о типе, которого я… который ко мне забрался.

Он по буквам прочитал фамилию в своей записной книжке.

— Не знаю, поможет ли тебе это, но у него на предплечье татуировка в виде черного солнца.

— Записала. Я перезвоню минут через пятнадцать, идет?

— Отлично.

Он отсоединился и принялся рыться в книжном шкафу. Нашел две иллюстрированные энциклопедии и положил их на столик. Просмотрел все статьи, относящиеся к средневековой астрономии: вдруг попадется картинка, похожая на ту, что прислал Поль.

В первой же энциклопедии он наткнулся на портреты великих астрономов: Коперника, Браге, Кеплера… Потом увидел телескоп, изобретенный Галилеем. Но ничего похожего на тот рисунок. Ари открыл вторую энциклопедию и на первой же странице статьи, посвященной мусульманской астрономии, обнаружил очень похожую фотографию. Прочел подпись: «Персидская астролябия. XIII век». Точно. Так вот как называется этот прибор. Астролябия. Он продолжил поиски.

С этим инструментом было также связано арабское слово «альмукантарат», обозначающее «круги небесной сферы», то есть двойную плоскую проекцию, позволявшую представить движение звезд. И хотя астролябия появилась еще в Древней Греции, именно мусульманские астрономы способствовали ее широкому распространению. Если верить пояснениям, которые прочитал Ари, этот прибор позволял и обучать астрономии, и вычислять время по солнцу или звездам.

Он рассмотрел разные изображения астролябии, чтобы выбрать то, которое больше всего походило на рисунок с ксерокопии Поля. Но точно такого же среди них не нашлось. У всех на дисках были арабские надписи, а на его астролябии — только шкалы и лунные фазы.

Ари сделал несколько пометок в блокноте. Он не знал, куда приведет его это открытие, но теперь он хотя бы чувствовал, что продвигается.

• Предыдущая
• 17/91
• Следующая