Бритва Оккама - Левенбрюк Анри - Страница 30

• Предыдущая
• 30/91
• Следующая

И наконец — в сущности, для Ари имело значение именно это, — Герберт Аврилакский привез из Испании первую в западном христианском мире астролябию. С ее помощью он задолго до Галилея объяснил устройство Солнечной системы. Эта астролябия до сих пор хранится в Реймсе.

«Я видел то устройство, которое привез сюда Герберт Аврилакский…» Выходит, что «сюда» могло означать «в Реймс». Астролябия на ксерокопии Поля Казо, по всей видимости, та самая, которую привез в Реймс будущий Папа.

Ари надеялся отыскать в книгах изображение той знаменитой астролябии, но не нашел ничего похожего. Еще час он потратил на бесплодные поиски в других книгах — ему хотелось убедиться, что это действительно астролябия с рисунка Виллара. Но вскоре он понял, что ему придется искать ее в другом месте.

Ари не сомневался, что астролябия, Герберт Аврилакский и город Реймс как-то связаны. Город, где убили Поля. Это не могло быть случайностью.

Часам к семи вечера Ари зашел в «Пасс-Мюрай». В это время книжный закрывался, кроме тех дней, когда был наплыв покупателей. Издали он увидел Лолу, опускавшую на витрину большие деревянные ставни. Он сам не знал почему, но его охватила глубокая грусть, пока он наблюдал за ней вот так, украдкой, оставаясь незамеченным. В такие минуты Ари хотелось отбросить осторожность, и он представлял себе, как подходит к ней сзади, обнимает за плечи и шепчет на ухо любовное признание, которого она так долго ждала, а он до сих пор не находил нужных слов. Что-нибудь вроде: «Я готов, идем» или просто «Я тебя люблю, прости меня», он знал, что она поймет.

Но время еще не настало. Он даже не был уверен, что сумеет распознать нужный момент. Одно он знал наверняка: она прекраснее самой прекрасной из женщин и каждый раз, когда он ее видит, ему хочется прижать ее к себе. Просто прижать ее к себе.

Ари прислонился к стене на другой стороне площади. Ему хотелось любоваться ею. По смотреть, какая она, когда он не с ней. Увидеть ее в повседневной жизни. В ее собственном мире.

Он задумался, что же на самом деле его сдерживает. Возможно, разница в возрасте, но в Лоле было что-то такое, отчего это не имело никакого значения. Нет, тут что-то еще. Что-то более глубокое и сложное. Тайна, которую он не решался извлечь на свет. Психолог наверняка посоветовал бы ему поискать причину в смерти матери, но это казалось ему таким избитым, таким банальным! Хотя в этом была доля истины. Смерть Анаид Маккензи оставила после себя пустоту, которую ни Ари, ни его отец не пожелали ничем заполнить. Для него она оставалась воплощением Женщины, и он боялся оскорбить ее память, допустив в свою жизнь кого-то другого. Да, тут была доля истины, но только доля.

Так, значит, ему уготован этот путь? Неужели, чтобы наконец открыть дверь женщине, которую он так любит, Ари придется пройти через западный ритуал кушетки? Обратиться к психологу и часами изливать забытые детские страхи, слишком долго остававшиеся под спудом? Он гнал от себя эту мысль. Вероятно, из гордости, а еще потому, что считал неприличным придавать такое значение своим травмам и надеялся излечиться сам. Но вот уже три года он не мог открыться Лоле, и пришло время что-то предпринять.

Его размышления прервали вибрации мобильного. На дисплее высветился номер Ирис.

— Я нашла координаты специалиста по тетрадям Виллара. Он готов с тобой встретиться завтра утром.

— Ирис, ты лучше всех. Знаешь, я тебя обожаю.

Он записал в блокнот то, что продиктовала ему Ирис, и тепло попрощался с нею.

Лола уже заносила в магазин стойки с открытками. Отогнав назойливые мысли, Ари прошел последние разделявшие их метры и улыбнулся ей, когда она наконец его заметила.

— А, вот и ты…

— Я, Лола. Сожалею, но сегодня тебе снова придется меня приютить. Приказ начальства.

— Не вешай мне лапшу на уши!

— Клянусь тебе, — возразил Ари с улыбкой, — мне запретили ночевать дома…

Лола только отмахнулась. Она знала, что от Ари можно ждать чего угодно.

— Ладно-ладно, верю, но тогда пригласи меня в ресторан. У меня в холодильнике мышь повесилась.

— Встречаемся у тебя через полчаса. Я только на минутку забегу домой, захвачу кое-что.

— А Моррисон?

— Он тебе не помешает?

— Не парься. Ты же знаешь, я обожаю твоего кота. Но ты сказал, тебе нельзя возвращаться домой?

— Я буду осторожен, быстренько захвачу вещи и заберу кота…

— О'кей. Береги себя.

Через час они ужинали вдвоем в большом пивном ресторане на площади Бастилии. Сначала Ари подробно рассказал Лоле все, что произошло за последние сутки. Она внимательно слушала, то и дело прерывая его недоверчивыми возгласами. И в самом деле, все это звучало просто невероятно. Лолу охватили противоречивые чувства: тревога и азарт.

— Что скажешь? — спросила она, когда Ари закончил рассказ. — По-твоему, почему их всех убили?

— Наверняка это связано с документом, который прислал мне Поль, а значит — с тетрадями Виллара из Онкура.

— Как связано?

— Понятия не имею. Возможно, этот документ — недостающая страница. Судя по всему, нескольких страниц в тетрадях не хватает. За ними и охотятся убийцы. Это самое простое объяснение, а…

— Да-да, знаю, Оккам с его бритвой, великой теорией и всем остальным… Ладно. О'кей. А почему они убивают именно этих людей?

Лола понимала, что Ари нужно разобраться в своих мыслях, и, задавая вопросы, надеялась ему помочь.

— Возможно, они считают, что владелец документа принадлежит к Гильдии мастеров Франции.

— Прости мое невежество, но разве Гильдия мастеров еще существует? А я-то воображала, что это — средневековые басни.

— Компаньонаж зародился в Средние века, но он сохранился и по сей день.

— О'кей. Но в чем его суть? В наше время тот, кто хочет стать плотником, поступает в училище, разве не так?

— Цели у них примерно те же, что и раньше. Это профессиональные союзы мастеров, которые делятся своими знаниями, обучают подмастерьев и помогают друг другу, придерживаясь при этом традиционных гуманистических ценностей.

— Это как-то связано с масонством? Я вечно их путаю.

— Потому что они многое позаимствовали друг у друга. Масоны переняли символы, которые использовали компаньоны долга, а также ритуал посвящения и ложи. Что касается компаньонажа, то он усвоил гуманистическую философию масонов восемнадцатого века, близкую к философии Просвещения. Но по сути они преследуют разные цели. Компаньонаж призван обучать и поддерживать людей одной профессии, а масонство — чисто философское объединение.

— Пусть так. Только я все-таки не понимаю, каким образом компаньонаж может действовать в двадцать первом веке…

— Да очень просто. Молодой человек, которому исполнилось восемнадцать, имеющий профессию, вправе попросить, чтобы его приняли в одно из объединений Гильдии мастеров. Если он выдержит испытания по мастерству, которые одновременно представляют собой обряд посвящения, то может приступить к обучению. Его направляют мастера постарше, и он кочует со стройки на стройку.

— Они по-прежнему объезжают всю Францию?

— Может, и не так, как в Средние века, но они действительно перебираются из города в город. В конце путешествия наставники решают, готов ли ученик стать мастером Гильдии. Если да, то отныне его называют «компаньоном». А затем следует третий, завершающий этап, который нужно преодолеть, чтобы стать истинным мастером: создание шедевра. После чего компаньон получает право завести собственное дело и в свою очередь стать наставником. В общем, что-то в этом роде.

— Знаешь, а ты в этом здорово сечешь…

— Компаньонаж косвенно связан с эзотерикой. Это часть моей профессиональной подготовки, Лола.

— А что такое ложи Гильдии мастеров?

— Небольшие местные организации, где собирается несколько компаньонов, чтобы делиться знаниями, помогать друг другу и принимать подмастерьев. Они, как и масоны, регулярно проводят собрания, на которых обсуждают общие дела, соблюдая при этом особую церемонию: ритуал, порядок выступлений и так далее.

• Предыдущая
• 30/91
• Следующая