Выбери любимый жанр

Куда жить - Леви Владимир Львович - Страница 7


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

7

Вслушаемся: при-страстие… При-ближение, при-косновение, при-липание страсти… Грозное слово «страсть», а стоит рядом всего лишь с привычкой…

Привязанность — еще далеко не страсть (или уже не…), но всего лишь ее пригретая бедная родственница.

И привязанность, даже уже прочная, все же еще не страсть. Дашь по макушке — протянет ножки.

Только если она уже перешла в при-страстие, если уже доросла, — тогда не протянет.

Начиная с какого-то уровня любая привычка из рядового солдата может махнуть в генералиссимусы.

После «повышения в ранге» привычка заслуживает имени «зависимость» и ведет себя по другим законам.

А как понять, перешла ли привычка в зависимость?

Очень просто. Для этого надо Предмет Привычки (он же Агент Зависимости, см. далее) отнять, удалить — и понаблюдать за состоянием привычконосителя…

Привычка обыкновенная: при отнятии Предмета неприятность не испытывается либо она минимальна — преходящий маленький дискомфорт, легко поддающийся управлению волей. «С тобой хорошо, без тебя не плохо».

Привычка-зависимость: при лишении Предмета испытывается дискомфорт все более сильной степени, возникают тяга, влечение, стремление вернуть, повторить или заменить чем-либо равнозначным…

Предмет привычки становится ценностью, а затем и сверхценностью — привычка-пристрастие, а потом и привычка-мания. Не мания, с удареньем на «и» (психиатрическая противоположность депрессии, маниакальное состояние), а чего-то-мания. (Нарко-, игро-, эрото-…)

А где сверхценность — там парадокс бревна и маятниковые перевертыши, царство Торобоан…

Еще говорим: при-верженность, при-вороженность.

Что такое приворот? — Навязывание зависимости. Прилепился, приворотился — к вину, к женщине, к азартной игре, к воровству… Приарканился, стал одержим… Все это раскрашивает суть нюансами, но напряженность влечения передает лишь приблизительно.

Переход привычки-зависимости в неуправляемое пристрастие, в одержимость, в манию начинается с той черты, когда ею начинают тесниться и подавляться, а затем и уничтожаться другие зависимости — наши естественные, первичные жизненные привычки, они же потребности — есть, двигаться, спать, любить…

Минздрав предупреждает: жизнь опасна для вашего здоровья

Впрочем, и тут — как посмотреть. От привычки к еде, например, можно сойти с ума и уж наверняка закончить свои дни там, где все будем. Мы все — натуральные чревоугодники: проедаем свой организм, проедаем насквозь и глубже, и все мало нам, все едим и едим… Может быть, это и было когдатошней роковой ошибкой, злосчастным первородным грехом — начать есть?..

Пить бы только водичку с микроэлементами, воздухом свежим питаться и солнышком — быть растением — как хорошо. Никаких забот, расти себе и расти. Самого, правда, все равно съест когда-нибудь кто-нибудь. Бессовестные животные, пищеманы проклятые, жрут и жрут, сами же и помирают от вредной привычки жрать…

Кроме шуток, ведь вымирали на свете все до сих пор от чего? — От привычек к способам своего выживания, сиречь от фиксированных зависимостей. Эволюционный капкан: твой образ жизни — твоя обреченность…

Это, так сказать, правильный способ вымереть — быть собой, вести правильный образ жизни.

Но в дополнение к этому всегда были, есть и множатся неуставные способы жизни, они же способы вымирания — альтернативные, биологически ненормальные.

«Ты от жрачки помрешь, я от водки. Разница есть?» — спросил меня один мой пациент, не желавший выходить из запоя. И за меня мне ответил: «П-принц-ципиальной нет. Т-тебя уважают, а мне п-помирать кайфовее…»

Что ж, вопрос о Предметах привычек, они же Агенты Зависимостей, будем считать отчасти приподнятым и зайдем в тему с другой стороны — оттуда, где все наши привычки, они же зависимости, находятся…

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МОЗГА

Анатомия духа

Сентиментальные люди жестоки, добросердечные вспыльчивы, наиболее общительные наименее искренни, романтики холодны, юмористы мрачны, нытики любят жизнь, а ленивые толстяки — самые практичные и энергичные люди на свете. Если сомневаетесь, попробуйте убедиться в обратном. Приглашаю вас в то сокровенное место, где наши внутренние противоположности сходятся…

«Заберите этого, он под Лениным гадит»

физиолирическое вступление

В мединститут я поступил шестнадцатилетним юнцом. Первым моим научным увлечением была физиология.

Само слово ФИЗИОлогия завораживало — такое конкретное, такое близкое к физике, всемогущей физике, которая сделала и телевизор, и водородную бомбу…

И хотя уже тогда вызывало тошноту официальное господство так называемого учения Павлова, из которого лизоблюды режима сотворили филиал-сталинизм, идеологический культ, наподобие другого «учения» — лысенковской антигенетики, Павловым я горячо увлекся. Прочел его живые страстные тексты от корки до корки и на какое-то время уверовал, что психика — это работа мозга и только, что личность — сумма условных рефлексов, что психика и душа — ровно одно и то же. (Хотя сам Иван Петрович, как я с изумлением узнал вскоре, в этом сомневался, не забывал Бога, был церковным старостой…)

С первого курса я пошел в студенческий научный кружок при кафедре физиологии, которой руководил тогда профессор, а вскорости академик Петр Анохин.

Куда жить - _08.jpg

Иван Павлов и его ученик Петр Анохин (слева)

Огромный, мощный человек с легкой походкой, рыжевато-седой гривой и типичнейше русским лицом, сангвинический здоровяк, похожий то ли на матерого льва, то ли на медведя-гризли в соку.

Среди плеяды павловских учеников, передравшихся за право первородства, Анохин был не из самых строптивых и принципиальных (академик Орбели, например, был куда более амбициозен, за что и погорел с треском).

Но потомок кондовых мужиков был умен, хитер, талантлив и самобытен, что не прошло ему даром: Анохина долго гнали и проклинали, вытеснили куда-то на периферию, но он сумел вывернуться и выдвинуться и уже на финишной прямой своей стайерской жизненной дистанции выскочил в первачи, оставил с носом всех конкурентов и стал единственной после Павлова российской звездой нейрофизиологии мирового масштаба.

Меня Петр Кузьмич среди кружковцев приметил — сказал: «У этого Леви какая-то чудовищная энергия».

Принимая экзамен, позволил отклониться от темы вопроса и долго, с искренним удивлением слушал мою импровизацию об условных рефлексах растений: «Надо же, а я ничего об этом не знал. Ведь и в самом деле, растения должны уметь не только чувствовать, но и думать…» Ставя в зачетку размашистое «отлично», вдруг дал неожиданный совет: «Развивайте голос, Леви. Голос в жизни — самое главное. Не так важно, что говоришь, а вот как говоришь — это решает все. Займитесь своим голосом, и вы сделаете большую карьеру…»

У него самого, вразрез с богатырской внешностью, был негромкий глуховатый полубасок, чуть монотонный и как бы застенчивый, уходивший куда-то в себя… На анохинских лекциях именно этот в себя вворачивающийся и, казалось, не очень уверенный голос и вызывал особое слушательское напряжение, создавал тишину внимания: главным оказывалось не как, а что говорил…

В отличие от своего фанатического холерического учителя, Петр Анохин не перетруждал себя экспериментальной работой, но виртуозно заставлял заниматься ею других по своим задумкам, небрежно кинутым вскользь; был великим любителем и умельцем вкусно пожить — да, отменным был бабником с кучей молодых красавиц любовниц и выводком внебрачных детей…

Никогда никого не ругал и не упрекал, не повышал голоса и не спорил, со всеми будто бы уважительно соглашался и всем, кроме соперников, дико нравился. Я тоже до сих пор не могу (да и не хочу) побороть в себе влюбленность в этого чудовищно обаятельного человека, бывшего, ко всему прочему, ярым антисемитом.

7
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело