Книга желаний (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 53

— В следующий раз, когда я говорю "назад", все отступают назад. Ты в том числе.

— Хорошо.

Похоже, брат Рубеус тоже ему не поверил, во всяком случае, вздохнул и принялся объяснять, что храбрость не всегда уместна, что иногда следует проявить благоразумие и не лезть на рожон… Вальрик кивал, плохо понимая, к чему все эти речи. Когда он успел храбрость проявить? Когда стоял и смотрел на пламя? Это называется храбростью? За это его упрекают?

Тем временем за лопату взялся Ильяс, а вампирша, понаблюдав немного за работой, направилась к ним. Чего ей надо?

— Как самочувствие? — Смешно, но разговор она начала с того же вопроса, что и брат Рубеус.

— Нормально.

— Я вижу, что нормально. В общем, я вроде разобралась с аптечкой… полезная вещь… если князь не возражает, то… можно будет по-настоящему полечить.

— Он не возражает, — ответил Рубеус. — А да-ори уверена, что правильно разобралась с аптечкой?

— Да-ори даже согласна сомнительные позиции на себе опробовать, — вампирша на недоверие не обидилась, только тихо добавила:

— Рука прямо отваливается. Только лучше поторопиться, а то рассветет и… целый день потеряем.

Трофейная аптечка ни капли не походила на набитую травами сумку отца Димитриуса. В кожаном ящике плотно лежали хрупкие баночки, белые полоски бумаги с непонятными надписями, сверточки и крошечные, с палец длиной, стеклянные трубки.

Это лечение Вальрику понравилось: ни тебе горьких отваров, ни мазей, от одного запаха которых желудок наизнанку выворачивает, ни припарок на коровьих лепешках… Два круглых шарика и один укол — Коннован сказала, что стеклянные трубки называются шприцами, их делают специально для того, чтобы лекарство прямо в кровь попадало, тогда оно действует быстрее.

Еще она сняла лубок, сказав, что кости должны были срастись и теперь следует укреплять мышцы, но осторожно. А белая растягивающаяся ткань — эластичный бинт, так она называлась — заменившая деревяшки, не стесняла движений.

— Ну, а это в качестве завершающего штриха. Руку давай.

Вальрик послушно протянул руку, смотреть, как стальная игла прокалывает кожу, было неприятно, зато после укола по телу прокатилась волна тепла, боль ушла, и появилось непреодолимое желание поспать, Вальрик сопротивлялся — никто ж не спит, так почему он должен? Но глаза слипались… если закрыть на минуточку, всего лишь на одну минуточку, то ничего не случится…

Или на две…

Можно и на три…

— Эй, князь, — кто-то очень неуважительно тряс Вальрика за плечо, — вставай, ехать пора… ну и здоров же ты спать!

За несколько дней, проведенных в лаборатории, Карл сумел собрать довольно-таки подробный пакет информации о проекте "МТ". Кстати, изначально аббревиатура расшифровывалась как Маркони-Тихонов, а название Молот Тора появилось позже, после первых испытаний, когда стала понятна мощь нового оружия. Кем были Маркони и Тихонов, Карл не знал. Скорее всего, их работы проходили под грифом "совершенно секретно", а потому об ученых и уж тем паче сделанных ими открытиях слышал весьма узкий круг людей.

Единственное, что удалось раскопать: Маркони и Тихонову принадлежала идея преобразования субьядерной энергии в геомагнитную с последующей трансформацией последней в неизвестного рода волны, которым тут же были присвоены имена первооткрывателей. Карл не мог назвать ни одного процесса, подобного этому. Он вообще не понимал, как такое вообще возможно, но разбираться, вникать в детали и продираться сквозь дебри формул и терминов было некогда, тем более, что в физике он не силен.

А таблицы с результатами впечатляли: Молот Тора при минимальных затратах энергии давал такой всплеск "волн Маркони-Тихонова", что самые первые испытания едва не закончились плачевно. А мощь окончательной версии установки МТ-235 дробь 3 Карл испытал на собственной шкуре.

Воспоминания о катастрофе лежали особняком. Воспоминания пахли дымом и болью. Вагнеровский "Полет Валькирий", незабвенный "Ад" Данте и предсказанный Библией Армагеддон. Безумие.

Превратившаяся в ад планета безумно и яростно уничтожала все и вся, словно мстила за причиненную боль. Военные базы, сверхзащищенные и сверхнадежные, уходили под землю вместе с ядерными установками, самолетами, танками и персоналом, заводы вскипали огненной лавой, а города агонизировали в облаках дыма, гари и ядовитых газов. Карл видел хроники — даже в аду находились те, кто, рискуя жизнью, спешил запечатлеть происходящее. Что ж, картина апокалипсиса вполне удалась: дома, рассыпающиеся грудами бетона и стекла, дороги, задавленные машинами, и толпы беженцев. Люди, не понимая, что происходит вокруг, пытались выжить.

У некоторых получилось. Они быстро приняли новые правила: нужна вода, еда, лекарства, одежда — добывай. Ищи. Отними. Убей. Не можешь сам? Найди того, кто может, кто сильнее, наглее, агрессивнее, признай над собой его власть и лови объедки. Унизительно? Жизнь стоит унижений.

Человеческие стаи были одной из самых больших проблем Новой эры. Но что удивительно, ситуация выправилась без вмешательства да-ори. Им, в отличие от людей, повезло. Из десяти материнских баз уцелели Первая, Третья, Седьмая и Десятая. Вторая и Пятая ушли под землю, Четвертая затонула, а что произошло на Шестой и Девятой не известно до сих пор. Картина, нарисовавшаяся после раскопок, поражала — на базах не пострадал ни один механизм, ни одна вещь, ничего, кроме живых существ, которые непонятным образом скончались в один момент. Повреждений на скелетах обнаружено не было, а позы указывали на смерть быструю и неожиданную. Загадка.

Но судьба погибших, равно как и причины их гибели, Карла не особо волновали. Он выжил. Он и несколько тысяч да-ори. Воспоминания о дальнейших событиях были сумбурными, и ко всему весьма отличались от принятой Советом официальной Хроники.

Ветра, неконтролируемые инициации и всплеск численност среди да-ори, в результате которой появились те самые тридцать тысяч.

— Это ненормально, — Айша волновалась, Айша возмущалась, Айша пыталась найти поддержку. Карл был готов поддержать ее, хотя честно говоря он устал воевать, а дело шло к войне. — Карл, сам подумай, сегодня тридцать тысяч, завтра — пятьдесят, послезавтра — голод и война за ресурсы.

Кое в чем она была права.

— А их планы? Возрождение человеческой цивилизации! Мягкий патронат да-ори! — она фыркнула. — Кому это надо? И что это принесет? Марек полагает…

Марек, Марек, Марек… только и слышно, что о Мареке. Ревность мешала мыслить здраво, какого дьявола он не погиб? Какого объявился и затеял эту игру в политику? Совет… управление… чем управлять? Бандами молодежи, ослепленными своим кажущимся величием? Да плевать они хотели на постановления совета, этих если чем и сломить, то силой. Уничтожить пару сотен, остальные и успокоятся.

— Опять сердишься, — Айша села на колени, обняла и, прижавшись всем телом, прошептала, — Карл, пойми, молодежь — это так, временная проблема, а вот старые с их дикими планами — дело гораздо более серьезное. Война будет, Карл, обязательно будет… и мне не хотелось бы воевать с тобой.

— Не воюй вообще.

— Нейтралитет не спасет. В совете чересчур уж много советников… обещай, что подумаешь? Хочешь, я останусь? Помогу?

И осталась ведь. Ненадолго. До начала войны… а после из восьми хранителей осталось четверо, правда, из этих четверых лишь Марек да Карл входили в состав первого Совета, зато Айша, маленькая жадная девочка получила желанное место.

И почти сразу стала самостоятельной.

— Ты ведь не сердишься, Карл? — она появилась как всегда без предупреждения. Она была самоуверенна и красива, белое платье, украшения черного агата… — В конце концов, ты только выиграл… ты жив, а они мертвы. Ты мне спасибо сказать должен.

— Спасибо, — пожалуй, впервые не было желания прикоснуться к ней.

— Все-таки сердишься, — Айша притворно огорчилась. — Ну как хочешь… я просто надеюсь, что мешать мне просто из вредности ты не станешь?