Пришелец - Картер Лин Спрэг - Страница 7

• Предыдущая
• 7/32
• Следующая

Граф не возражал против внезапного решения Моргана покинуть гостеприимных островитян, отправившись в путь с молодым нетерпеливым чародеем. Он выслушал эту новость в хмуром молчании и так же молчаливо одарил Пришельца увесистым кошелем серебра и прочей дорожной экипировкой, состоявшей из кожаной куртки, обшитой восьмиугольными стальными пластинами, толстого плаща из овечьей шерсти и оружия — прекрасного длинного меча в ножнах из акульей кожи с эфесом, инкрустированным мерцающими опалами.

Моргану был преподнесен еще один подарок — слуга. Сам Морган, донельзя смущенный оттого, что стал центром всеобщего внимания, попытался возразить, сказав, что не нуждается в слуге. Тогда Таспер призвал на помощь молодого чародея.

— Но ведь в лэ говорится о крепком йомене — одном из шести побратимов, — резонно заметил граф. Содаспес безмолвно кивнул, и вопрос был решен.

Слуга на самом деле оказался крепким малым: сильным, загорелым двадцатилетним парнем по имени Осгрим. Нрава он оказался веселого. Его открытое улыбчивое лицо с желтыми, искрящимися весельем и оптимизмом глазами окаймляли такие же как у многих на этом острове, волосы цвета соломы. Осгрим с восторгом присягнул Пришельцу, поклявшись верой и правдой служить своему новому господину, и без конца улыбался, как будто ему вручили бог весть какую награду.

Итак, пустились они в путь по реке, редко перебрасываясь словом друг с другом. Морган молчал оттого, что робел перед юным магом, который казался пылко преданным одной цели — спасти мир. Осгрим просто не решался завести разговор с «господами», а Содаспес молчал, поскольку чувствовал благоговение в присутствии самого легендарного Пришельца, Исполнителя и Спасителя мира из старинной легенды.

Так, избегая взглядов друг друга, пряча глаза и разговаривая только в самых неизбежных ситуациях, лишь о самом необходимом, передавая по очереди друг другу весло, они рассекали темную гладь гавани, двигаясь к рыбацкой деревушке, где поджидал их певец — один из Шести. По крайней мере, Содаспес надеялся, что он еще ждет. Остров остался позади, увенчанный, точно короной, зубчатыми стенами и башнями замка. Лишь несколько далеких окон светились, мерцая — крохотные огоньки. Морган вдыхал порывистый ночной ветер с моря, пронизанный солью и экзотическими ароматами. Щурясь от ветра, он всматривался в даль, в темный берег континента и грезил о предстоящих приключениях, удивляясь тому, что ответил на вызов, сути которого так и не уяснил. Он даже не оглянулся на высокий каменный остров, который служил ему домом так долго, что он успел полюбить эту землю.

Морган даже не догадывался о том, что больше никогда его не увидит.

Наконец они достигли берега, и Содаспес привязал канат к полосатому пограничному столбу, отмечавшему владения Стрий. Здесь располагалась стоянка того самого парня, у которого он нанял лодку этим утром. Путники выбрались на берег и застали деревню погрузившейся во тьму. Даже постоялый двор и винная лавка утонули в ночи, поскольку рыбаки ложились рано, чтобы встать до рассвета и успеть снять хороший урожай серебряной рыбы с соленых морских просторов.

А певец встретил их пьяным в стельку. Он еле стоял на ногах, хотя выражение «еле стоял» было к нему уже не применимо. Коньен Ллирэйнский, такое гордое прозвище носил этот человек — будущий творец лэ об их похождениях, «стоял на бровях». Распахнув дверь и увидев певца, путники онемели: Морган из-за неразговорчивости, Осгрим — от скромности, а Содаспес — от неожиданности. Маг уставился на Коньена, поджав губы, и глаза его выражали отношение к происходящему.

Коньен, казалось, не узнавал героев своей будущей саги, правда, пока еще не созданной и не спетой. Он вытер рот и рассмеялся им в лицо.

— И надо было ехать так далеко? — хрипло сказал он, расплескивая вино по столу. — Как будто на этом берегу дураков не хватает. Ну что ж, добро пожаловать в нашу свору, благородный рыцарь. Здесь у нас лучший сумасшедший дом в округе!

Морган с тревогой оглянулся на молодого мага, и юноша поспешно сказал:

— Не обращайте внимания, он как напьется, всегда такой, а вообще это настоящий рапсод, редкий бард может потягаться с ним в этом искусстве.

Услышав эти слова, певец разразился совсем уж бесцеремонным хохотом, стуча босой пяткой по грязному полу.

— Только… посмотрите… Вы только посмотрите, — сипел он, колотя кулаками себе по бедрам. — Два дурака: простофиля и сбрендивший малый, пустились в путешествие на край света, чтобы сразиться с призраками, которых еще никто не видывал. Да, таких героев еще надо поискать!

И так он прошелся еще несколько раз, а Морган краснел и думал о том, что вовсе не считает себя героем.

Вот так они и собрались вчетвером, люди с разных концов света: Коньен из Ллирэйна, что на севере, Содаспес из Бабдаруля на западе, Осгрим с Каргонессы на юге и Пришелец, явившийся неизвестно откуда, а точнее, с Центавруса.

Странная подобралась компания: мрачный пьяница и болтун бард, чистюля и аккуратист, вечно подтянутый и целеустремленный молодой маг; крепко сбитый йомен-оруженосец, мощный сложением, но простой в общении и робкий, неразговорчивый, одинокий звездный странник. Смогут ли они, несмотря на разницу в характерах, прийти к одной цели и выполнить возложенную на них великую, пусть и фантастическую, задачу?

Должны, поскольку уже встали на этот путь, и путешествие их уже началось…

Но никто из них еще не знал, чем оно закончится.

Стрий величественно маячил перед ними до самого полудня, пока они ехали на восток. Какое-то время они двигались по старой Дороге Королей, но потом, через час-другой, свернули с нее и направились прямиком через Долины. Выдался мрачный и хмурый день, ветер гудел в высокой траве, и путники склонялись под его леденящими порывами.

Все по-прежнему молчали. Старый Коньен страдал от древней болезни, называемой на Старой Земле похмельем. Молодой чародей погрузился в размышления и отвечал односложно на все попытки Моргана разговорить его. Так что для беседы в пути оставался один Осгрим. Этот дюжий крестьянин скакуна не имел, поэтому ему оставалось только идти или бежать, держась за поводья, это уж как придется. Так что временами ему приходилось нелегко и ответы его получались односложными. Морган попытался было обучить его верховой езде по ходу дела, но скоро понял, что йомен просто неприспособлен для езды верхом, то ли благодаря своему кряжистому телосложению, то ли еще по какой причине.

Синие скакуны в процессе эволюции на Бергеликсе приблизились к настоящим земным лошадям, но имели и существенные различия. Единственное, что было общее, — это непарнокопытность и четыре конечности. Синие скакуны оттого так и назывались, что были с ног до головы покрыты шерстью цвета индиго, каким на Земле традиционно красили древние штаны — джинсы. У скакунов были шеи, которым мог бы позавидовать и жираф, да и в крестце они значительно превосходили земных лошадей. К тому же на ногах у них имелось по дополнительному суставу, позволявшему скакать в особенном, ни с чем не сравнимом ритме. К этому тоже еще следовало привыкнуть. Это был не галоп, а именно прыжки, за что синие парнокопытные и назывались «скакунами». Хотя ничего общего с лошадьми в их наружности не было. Так же как с жеребцами, лошаками, меринами, клячами и прочими земными разновидностями этих прекрасных животных.

Серый день понемногу сменили мрачные сумерки. Длинные стебли трав хлестали по бокам скакунов, пока те прокладывали себе путь по Долинам — так назывались эти поросшие густой травой земли к востоку от Стрия. Хлынул дождь. В одно мгновение Морган промок с головы до ног. Его плащ из овечьей шерсти, несмотря на завидную плотность, не выдержал испытания водой и висел на плечах, тяжелый и неудобный, как доспехи. Впервые Пришелец подумал о преимуществах цивилизации и синтетических, легких, непродуваемых и непромокаемых одеждах на молниях, но потом отогнал это наваждение. Здесь бы его все равно никто не понял. Примитивные миры милы, в них много романтики, но в холодный дождливый день самые романтически настроенные мечтатели, видя над собой хмурые небеса, думают совсем о другом.

• Предыдущая
• 7/32
• Следующая