Демоны прошлого (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади" - Страница 17

За день до этого молодой некромант обещал Лане придумать, как можно окрашивать «волшебные огоньки» в разные цвета.

— Ты только представь, — тараторила иллюзионистка. — Букет белых хризантем на черном фоне, но свет меняется, он то синий, то красный, и из-за этого лепестки переливаются перламутром, словно морская раковина. Представил? Самих «огоньков» не видно, только пульсирующий свет и скользящее движение. Это гениально, не правда ли? Изысканно и гениально, такого еще не было!

Но Арчи уже не слушал — он быстро научился не слушать соседку, когда та начинала рассуждать о современном искусстве иллюзии и собственной гениальности, — но прикидывал, нужно ли добавить в состав «огонька» какие-то вещества, или его цвет можно регулировать изменением заклинания.

Задача показалась интересной даже мастеру эт-Лотусу, и они вдвоем налепили с дюжину разноцветных «огоньков», которые могли по команде становиться ярче или почти гаснуть. И теперь Арчи решил, что позднее время — вовсе не препятствие для того, чтобы зайти к соседке и похвастаться результатами работы.

Однако тишина в мансарде не означала, что Ланя скучает в одиночестве. На кровати сидела одна из ее ближайших подружек — Норсита Дебус.

Норсита училась с Ланей на одном курсе и, наверное, больше времени проводила в пансионате, чем дома. Арчи Норсита тоже нравилась. Худенькая брюнетка с узким смуглым лицом, она напоминала магу взъерошенного галченка.

«Если бы вдруг Нори оказалась в Кромешном мире, то была бы там растрепанной черной птицей», — думал иногда Арчи, глядя на молоденькую иллюзионистку.

У Норситы не было такого солнечного темперамента, как у Лани, но по части авантюр она не уступала подруге.

Однако сейчас девушки сидели, вздыхали и хлюпали носами. Вид Лани с закрытым ртом настолько поразил мага, что он даже забыл, зачем пришел к соседке.

— А, это ты, — вяло приветствовала она некроманта.

Норсита попыталась соблюсти приличия и пробормотала:

— Добрый вечер, Арчи.

Маг с удивлением посмотрел на девушек и строго спросил:

— И что все-таки случилось?

— Ничего, — хором ответили они.

— Врете! — сказал Арчи.

— Какая разница? Все равно мы ничем не поможем, — пожала плечами Лани.

— Почему это?

Сначала слова пришлось тянуть из девушек клещами, но потом Ланя все-таки разговорилась, и постепенно Арчи начал понимать, в чем дело. Правда, для этого пришлось выслушать лекцию по истории семьи Дебус.

— Все началось с бабушки, — всхлипнув, проговорила Норсита. — У меня бабушка с характером!

— А при чем тут бабушка?

— А при том!

Лет тридцать тому назад оставшаяся вдовой купчиха Гертруда Мильд не стала искать помощи и покровительства у мужчин, но твердой рукой повела торговый дом «Мильд и сыновья» к богатству и процветанию. Этому не помешали даже малолетние дети — те самые «сыновья», которые были упомянуты в названии компании, — и младшая дочь — крохотная кокетка Энритта. Конечно, юридически собственность торгового дома принадлежала детям, но все работники знали, что настоящая хозяйка — госпожа Гертруда, а мальчишки, даже когда они выросли и стали работать в компании, — всего лишь мальчишки. Которые на побегушках.

Все больше кораблей «матушки Мильд» ходило по Вастальскому заливу, потом были построены океанские суда, способные добираться до Жемчужных островов и даже огибать южную оконечность континента, чтобы попасть в Марид. Торговый дом рос и богател. Но вот в личной жизни госпоже Гертруде не очень везло.

Первый удар ее самолюбию нанесла не кто-то, а родная дочь. Энритта оказалась не менее строптивой, чем мать. Вместо того, чтобы по совету старших выбрать себе достойного мужа, родство с которым принесло бы торговому дому приращение богатства, она в семнадцать лет влюбилась в голодранца-штурмана Тонира Дебу и тайком выскочила за него замуж.

К сожалению для Гертруды, она не могла совсем лишить дочь тех денег, которые ей оставил отец. Но завещание было составлено так хитро, что Энритта получала наследство или в качестве приданного, или лишь по достижении двадцати пяти лет. Матушка Мильд объявила заключенный без родительского благословения брак незаконным.

«Восемь лет — большой срок. Пусть покрутится девчонка со своим нищим морячком, поймет, что надо слушать маменьку, а не на черные глазки заглядываться», — говаривала Гертруда своим приближенным — капитанам судов и приказчикам.

Впрочем, молодой штурман тоже оказался не так уж прост. Через год после свадьбы он получил жезл мага-стихиальщика, став Тонирусом эт-Дебусом, а еще через пару лет его перевели на королевский флагман. Семья морского офицера скромно, но без риска впасть в нищету жила в тихом и уютном Бастбире. К торжественному дню посвящения в маги супруга преподнесла эт-Дебусу здорового и красивого сына, а через три года родила дочь.

Правда, тут получилось не очень ладно, из-за чего родители с самых первых дней посматривали на Норситу с некоторым подозрением.

Старший брат, Петер, родился похожим на мать: такой же крепкий, розовощекий и улыбчивый. А вот маленькая Нори оказалась копией прабабки с отцовской стороны, маридской невольницы, от которой, собственно, и достался мастеру Тонирусу магический дар. С этой прабабкой была связана какая-то не очень красивая история, в которой было место и убийствами, и всевозможным тайнам, и вообще — сам факт женитьбы добропорядочного моряка на невольнице-иноземке был из ряда вон выходящим.

Нори была черноглаза, черноволоса и смугла настолько, что добросердечные соседки, увидев играющую на улице «чумазую» девочку, порой тащили ее к колодцу и заставляли умываться.

Кроме внешности, Нори получила в наследство от полумифической прабабки и недюжинный магический дар. Он проявился очень рано, в том возрасте, когда дети еще не способны думать о последствиях своих шалостей. В сочетании с живым и веселым характером девочки это доставляло ее близким множество неудобств.

Постепенно отношения в семье накалились настолько, что в неполные четырнадцать лет Норсита сбежала из дома. Правда, дар не дал ей погибнуть и превратиться в одну из продажных женщин, которых хватает в любом порту. Юная иллюзионистка прибилась к бродячим актерам. Хозяин маленького театрика не мог нарадоваться таланту девушки. Теперь ему не нужно было таскать по дорогам тяжелые декорации. Все, что требуется по ходу пьесы — роскошная комната во дворце или морской берег — сами возникали перед зрителями, стоило только маленькой магичке развернуть свою очередную иллюзию. Мало того. Смотреть на созданные девушкой картины людям нравилось не меньше, чем на игру актеров. Бродячий театр стал популярен. Норсита приносила хозяину театра немалый доход, поэтому антрепренер относился к ней по-отечески, оберегая от всевозможных неприятностей, которые могут случиться с молоденькой девушкой, оставшейся без присмотра родителей.

Почти два года Норсита путешествовала с театром. Потом, как это бывает, наверное, со всеми магами, в один прекрасный день встретила Учителя — старого прославленного иллюзиониста, чьи работы украшают королевский дворец и множество других, самых роскошных зданий.

Магмейстер эт-Витурис уже давно удалился на покой и жил в маленьком городке, Вильмоле, что неподалеку от границы с Малье. Норсита до сих пор не знает, о чем разговаривали мастер эт-Витурис и хозяин театра, но уже на следующий день после первого выступления в Вильмоле хозяин сообщил ей, что теперь она будет жить у мага.

Год, проведенный на берегу залива Роз, был самым счастливым в жизни девушки. Она вдруг обнаружила, что все, чем занималась раньше, — это полная ерунда. Есть иллюзии, с большим или меньшим правдоподобием копирующие натуру, а есть искусство, позволяющее создавать то, чего нет, но что, тем не менее, заключает в себе всю красоту природы.

Норсита училась взахлеб, радуясь каждому новому открытию. Но прошлой осенью магмейстер эт-Витурис, скептически посмотрев на очередную созданную девушкой иллюзию, вдруг сказал: